Читаем без скачивания Предвоенные годы и первые дни войны - Владимир Побочный

В большинстве квартир ребят очень хорошо принимают, приглашают заходить почаще, читать газеты. Уже на другой день по совету комсомольцев (членов группы самозащиты школы, хорошо подготовленных, в большинстве имеющих звание инструкторов ПВХО и ПВО) актив домашних хозяек включился в работу по подготовке домов к противовоздушной обороне: таскали песок, шили мешки, наполняли водой кадки, клеили стекла полосками из материи, а потом, когда получили официальное распоряжение о проведении данных мероприятий, активистки хвалили комсомольцев за предусмотрительность.

Комсомольцы добровольно прикрепились к определенным домам и почти ежедневно, вплоть до отъезда на трудовой фронт, проводили читки. А когда собирались уезжать, подготовили заместителей из юных пионеров, так что начатая работа долго не обрывалась».

Интересный факт рассказала комсомолка Кащеева. В первый же день, когда она пришла проводить беседу с домохозяйкой, натолкнулась на такую картину: молодая женщина горько плакала. (Она получила повестку о мобилизации мужа, его не было дома…) Глядя на мать, плакали трое детишек, а самый маленький требовал каши. На столе неряшливо стояли неубранная посуда и сырые продукты для обеда. Женщина, как видно, очень растерялась, не знала, с чего начать сборы. Кащеева быстро сообразила, что делать. Сварила малышу кашу, успокоила всех ребят, сготовила обед, убрала комнату. Все эти операции проделала очень быстро и ловко. Глядя на нее, женщина немного успокоилась и начала готовить мужу необходимые вещи, а когда он вернулся, она уже не плакала и молча протянула ему повестку. Комсомолка Кащеева в это время быстро накрыла стол, и все вместе сели обедать. Семилетний, самый старший, забрался к отцу на колени и просил взять с собой на фронт. Он обещал стрелять немцев из ружья, что папка подарил ему на день рождения.

Женщина пошла провожать мужа, а комсомолка Кащеева осталась с детьми, рассказала им несколько сказок и уложила в постель. Когда вернулась мать, то две новые подруги – тридцатилетняя женщина, мать троих детей, и юная шестнадцатилетняя комсомолка, обнявшись как родные сестры, тихо, чтобы не разбудить детей, проговорили до поздней ночи. Они друг друга хорошо понимали. Девушка только утром проводила на фронт отца, и сама собиралась поступить на курсы медсестер, чтобы потом идти в армию.

Из архивных материалов и документов текущего периода

секретаря МГК ВКП(б) по транспорту П. В. Голубева и зав. транспортным

отделом А. И. Елисеевой секретарю МГК ВКП(б) Г. М. Попову о срыве отправок воинских эшелонов:

28 июня 1941 г.

Проверкой установлено, что на ряде вокзалов (Киевский, Западный (ныне Белорусский), Октябрьский (ныне Ленинградский) и др.) положение крайне неудовлетворительное. Так, на Киевском вокзале за 24 июня должно было отправлено 3 людских эшелона и 6 с вооружением, на 24 часа 24 июня отправлено только 3 эшелона с вооружением. Отправления людских перевозок нет. Причина – отсутствие порожняка.

Кроме отправок воинских частей по мобилизации в помещении вокзала скопилось большое количество военнообязанных (2100 человек), отправляющихся в свои части, и 900 человек транзитных и других пассажиров.

Западная железная дорога. Особо нетерпимое положение с перевозками на Московско-Западной железной дороге, где из 10 эшелонов на 24 часа 24 июня отправлено всего только 4.

Комендант станции подполковник не знает точно, сколько ему нужно платформ и вагонов для отправки людей. Занимается отправкой военнообязанных и всех приходящих, а не организацией отправления перевозок мобилизованных. В коридоре у дверей коменданта скопилась огромная толпа различного народа – женщин с детьми, людей с мешками, чемоданами, загородивших все проходы, вследствие чего к коменданту трудно добраться за той или иной справкой. Комендант работает растерянно и не обеспечивает руководства людскими отправками.

Помещение вокзала переполнено военнообязанными и транзитными пассажирами (около 2000 человек). Агитпункт превращен в место беспорядочной свалки людских тел, спящих прямо на полу и друг на друге.

В ресторане вокзала производилась торговля водкой, много пьяных.

Срывается отправка воинских эшелонов и на Октябрьском вокзале, из 12 эшелонов (672 вагона) погружено и отправлено всего лишь 5 с общим количеством 120 вагонов.

Основной причиной срыва отправок является отсутствие подвижного состава.

Железнодорожная администрация – начальники вокзалов самоустранились от руководства перевозками транзитных пассажиров, не ведут достаточной справочной и разъяснительной работы, усугубляя тем самым работу военных комендантов.

Йозеф Геббельс в личном дневнике отмечает:

«28 июня 1941 г. (Суббота)

Вчера: война на океанах продолжается. Восточный фронт: на юге – весьма упорное сопротивление. Враг обороняется отчаянно и под хорошим командованием. Обстановка не то чтобы угрожающая, но забот полон рот. На центральном участке успехи весьма хорошие. Первый мешок захлопнулся. В нем – много чего. Это уже признак деморализации противника. На севере – тоже хорошее продвижение вперед. Люфтваффе до сих пор уничтожила 4000 вражеских самолетов.

Русская военная сводка – совершенно неуклюжая пропаганда и едва ли имеет какую-либо ценность. Мы не хотим следовать за Москвой по этому пути. Мы вновь приводим только общие данные. Но постепенно наше молчание невыгодным образом сказывается на нашей пропаганде. Тем лучше будет нам, когда мы, наконец, покончим с ним. Только на центральном участке русские медленно отходят. Это отнюдь не в духе наших намерений».

8-й день войны

29 июня 1941 года. Главный вектор удара нацеливается на Москву. Й. Геббельс в этот день озаглавил статью: «Поход на Москву!».

В часы воздушной тревоги тревожное небо было подсвечено лучами прожекторов

Принимается директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня партийным и советским организациям прифронтовых областей. И. С. Сталин лично участвует в написании текста, редактируя каждое предложение. Директива предельно конкретна. Каждый ее абзац требует действий.

К Западной Двине и Днепру из глубины страны подтягивается второй эшелон советских войск – 22, 19, 20 и 21-я армии (37 дивизий), объединенные в группу армий резерва Ставки Главного командования под командованием Маршала Советского Союза С. М. Буденного (к. 79).

Через несколько дней для усиления московского направления и организации обороны на рубеже Нелидово-Белый-Ельня-Брянск в 210–240 км восточнее основного рубежа разворачивается 24-я и 28-я армии в составе 19 дивизий. Кроме того, в район Смоленска направляется 16-я армия.

В эти же дни. Проводится общезаводское собрание рабочих тяжелого машиностроения (НКМЗ). Принимается решение перевести заводы на выпуск военной продукции. В течение первой недели войны в военкомат поступают многочисленные заявления от добровольцев, просивших отправить их на фронт.

Среди шахтеров и рабочих широко развертывается соревнование за право называться фронтовой бригадой. Работать по-фронтовому становится советским девизом. Так, например, забойщик шахты «Центральная-Ирмино» П. Е. Синяговский (Украина) устанавливает для себя «военный план», ежедневно добывает по 65–70 тонн угля, в 3–4 раза перевыполняя сменное задание, дает на-гора около 5 месячных норм.

На базе машинно-тракторных станций организовываются курсы трактористок-женщин вместо ушедших на фронт мужчин-трактористов. Хлеб становится боевым оружием Победы.

Уборка урожая 1941 года под надежным прикрытием

Йозеф Геббельс в личном дневнике отмечает:

«29 июня 1941 г. (Воскресенье).

Вчера: положение на Востоке, на юге, на румынском фронте приостановка, небольшие клинья русских, частично на румынской территории.

На центральном участке фронта все идет планомерно. Мы уже наносим удар через Минск. Враг теряет огромное число танков и самолетов. Первый крупный котел почти закрыт.

На северном участке фронта все тоже идет по плану. Русские защищаются отважно. Командование их действует в оперативном отношении лучше, чем в первые дни.

Москва распространяет наглую ложь и сообщения об ужасах. Но мировая общественность не верит ни единому слову большевиков. В США считают положение Сталина отчаянным. В нашем народе уже предаются иллюзиям. Говорят о 600 000 пленных, о вступлении в Ленинград и т. п. Все это – из-за нашего долгого молчания.