Читаем без скачивания Пылай для меня (ЛП) - Илона Эндрюс

Я едва не подпрыгнула. Я не слышала, как она вошла.

— Насколько мне известно, ни у одного Превосходного их нет. Превосходные в них не нуждаются. У них есть их собственная магия, и они заняты ее применением, а не прогоном новобранцев через учебный лагерь или возней с магами на поле боя. — Макаров посмотрел на мою маму. — Давненько не виделись, сержант первого класса. Как нога?

— Все еще на месте, старший сержант.

Он кивнул. — Рад слышать.

— Если убьешь мою дочь, живым отсюда не выйдешь, — сказала мама.

— Приму это к сведению. — Макаров повернулся ко мне. — Так да или нет?

— Сколько это будет нам стоить? — спросила я.

— Это между мной и твоей бабушкой. Я задолжал ей услугу.

Я сделала глубокий вдох.

— Да.

Макаров встал и вытащил маркер из кармана.

— Хорошо. Ты ела?

— Нет.

— Даже лучше.

Тридцать минут спустя каждый дюйм моих рук покрывали тайные знаки. Женя замерил мои жизненные показатели, затем притащил большое кресло, и они с Макаровым меня к нему привязали.

— Будет больно?

— Можешь не сомневаться.

У старшего сержанта был отвратительный подход к клиентам. Он вытащил коробок кошерной соли из Жениной сумки и насыпал простой круг вокруг стула.

— На всякий случай.

— На случай чего?

— На случай, если мурены взбесятся. — Он поставил металлическую коробку в круг соли, вставил в замок большой, старомодный ключ, и со щелчком отомкнул его. Воздух наполнил легкий запах корицы.

Ящик раскрылся. Макаров рявкнул что-то на языке, которого я не понимала. Его левая рука загорелась голубым, словно ее окутал сияющий, прозрачный свет. Пальцы вытянулись, костяшки стали больше и выразительнее. Поверх ногтей выскользнули когти. Он полез в ящик своей новой демонической рукой и выудил оттуда тонкую ленту бледно-зеленого света. У нее не было ни ног, ни головы, ни хвоста. Просто полоска света дюймов в семь длиной и дюйм шириной. Она затрепыхалась в его кулаке.

Макаров принялся что-то бормотать, поднося ее поближе.

Может быть, это не такая хорошая идея.

Макаров шлепнул свет на мое обнаженное предплечье, прямо между глифов на коже. Ощущение было как от кипящего масла. Я закричала. Свет выпустил щупальцеподобные корни и вгрызся в мою кожу. Боль пронзила меня, словно скальпель, облитый кислотой. Я боролась с ним, но он прорывал себе дорогу под мою кожу, в мою плоть, погружаясь все глубже и глубже. Я задергалась на стуле, пытаясь сбросить его с себя. Если бы я только могла освободить руку, то тут же выдрала бы его из себя.

Мама отвернулась, ее лицо исказилось от боли.

Боль изнутри опалила руку, вырвав новый крик. Магия сжимала тело. Мне казалось, что слон уселся мне на грудь. Я продолжала кричать до тех пор, пока он, наконец, не проскользнул в кость и не успокоился там. Обессиленная, я обмякла на стуле.

Боль утихла. У меня на лбу выступил пот.

Макаров поднял мой подборок своей правой, человеческой рукой, и заглянул мне в глаза.

— Жива?

— Жива, — прохрипела я.

— Хорошо. Теперь правая рука.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они отвязали меня. Знаки на коже исчезли, словно поглощенные магией. Руки все еще болели, как будто я сделала слишком много отжиманий или носила что-то очень тяжелое днем раньше, но боль была ничтожной по сравнению с той, что была в начале. Подобное я чувствую каждый день.

— А теперь проведем маленькую демонстрацию. — Макаров махнул Жене. Блондин подошел и встал рядом со мной.

— Представь силу, перетекающую от плеча в правую руку.

Я представила волну зеленого света, скользящую по моей руке в кулак.

— Подожди. Первый раз всегда занимает чуть больше времени.

Я стояла, представляя густое сияние и чувствуя себя по-дурацки.

Что-то изменилось внутри моей руки. Снаружи ничего не происходило, но я почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев.

— Готова? — спросил Макаров.

— Да.

— А теперь ласково похлопай Женю по плечу.

Я потянулась и схватила Женю за плечо. Ослепляющая боль пронзила мою руку, ударив прямо в грудь. Крошечные разряды молний заплясали по моим рукам, пронизывая кожу. У Жени закатились глаза. Боль обрушилась на меня, и я согнулась пополам. Гул раскатился по моему черепу, отдавая в зубы. Ауч.

Макаров оттолкнул меня в сторону. Я отступила, и Женя рухнул на пол. Из его рта повалила густая белая пена, а ноги беспорядочно замолотили пол. Только не это. Макаров упал на колени и сунул свою демоническую руку прямиком в грудь Жени. Конвульсии замедлились. Медленно, Макаров извлек свои когтистые пальцы. Женя открыл глаза.

— Живой-то, герой? — спросил Макаров. Блондин кивнул. Макаров повернулся ко мне, посмотрел на мое лицо, затем повернулся к Фриде.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Они отошли на другой конец склада. Я достала Жене бутылку воды из бабулиного холодильника и усадила его так, чтобы он мог пить.

— Мне очень жаль.

— Ничего страшного. — Он взял бутылку и отпил из нее длинными, жадными глотками. — Только жжет немного. Я просто полежу тут пару минут. — Женя лег обратно.

Напротив нас Макаров с бабулей Фридой о чем-то спорили. Макаров указывал на меня. Я вытянула шею, пытаясь подслушать. Что-то вроде «нужно было мне сказать».

Макаров сделал невозмутимое лицо и направился ко мне. Бабушка потопала за ним. Русский сократил дистанцию между нами.

— Слушай сюда и слушай внимательно. Не используй их ни на ком, слабее Значительного уровня, поняла меня? Ты можешь убить кого-нибудь, а я не хочу, чтобы их души были на моей совести.

Он подобрал свой ящик и вышел вон. Женя поднялся на ноги и последовал за ним.

Бабуля Фрида проводила его взглядом, скрестив руки на груди.

— Что происходит? — спросила мама.

Бабуля Фрида покачала головой.

— Чокнутые русские. Не обращайте внимания. Просто будь осторожна с шокерами, Нева.

Мои зубы все еще ныли.

— Я и не планировала оглушать ими случайных людей на улице.

Мой телефон зазвонил на столе. Я никогда не уходила далеко без него, даже в доме. Я взяла трубку. Неизвестный номер. Какая прелесть.

— Невада Бейлор.

— Мне нужно с тобой поговорить, — произнес Чокнутый Роган по телефону. — Встретимся за обедом.

Мой пульс участился, тело вытянулось в струнку, а мозг на мгновение отказал, пытаясь справиться с воздействием его голоса. Я бы влепила себе пощечину — вот только мама с бабушкой и так уже считали меня свихнувшейся, а причинение себе вреда только укрепило бы их мнение.

— Конечно, дай только подумать. — Эй, а мой голос все еще работает. — Мне стоит захватить в этот раз свои наручники? Или у тебя более масштабные планы, вроде извращенных ролевых игр (откуда я вообще взяла эти ролевые игры?) — где в итоге я окажусь порезанной на мелкие кусочки в каком-то холодильнике? Я могу прямо сейчас размозжить себе голову из пистолета и сэкономить тебе кучу времени.