Читаем без скачивания Шоу экстрасенсов. Как это было - Андрей Затеев

Приведу пример из своей практики. Один мужчина, закоренелый холостяк, решил изменить свою судьбу и жениться. Раньше он был под тотальным контролем мамы, но вышел из-под ее ментального прессинга, нарушил эту границу тем, что женился на девушке. Сын с невесткой решили родить ребенка, и это решение нарушило ментальный барьер рода. У мамы практически мгновенно развилось онкозаболевание, но она, аккумулировав всю свою энергию, выздоровела, ау ее невестки случился выкидыш. Мать цеплялась за свою жизнь и не пустила ребенка в род. Она должна была умереть в свое определенное время, но желание сына с невесткой родить ребенка ускорило этот процесс, то есть она раньше времени должна была уйти. Прошла пара лет. Как только другая болезнь взяла свое и мать умерла, семейная пара буквально через три месяца зачала ребенка.

Таким образом происходит ментальное замещение. Чтобы кто-то родился в семье, нужно, чтобы кто-то ушел из жизни, освободил пространство. Ментальное взаимодействие в роду можно обозначить как спил дерева, где годовые кольца - это место в иерархии рода. Родился ребенок - он находится в центре дерева, а периферия (главный первый окоп) - это старший в роду. Все дети в роду находятся в центре, им не нужно зарабатывать деньги, им следует просто адаптироваться к этому миру, они защищены, но и подвергнуты ментальному прессингу потому, что грехи родителей отражаются на их здоровье. И когда ребенок достигает ментального совершеннолетия (примерно к 25—27 годам плюс-минус три года), то нужно, как в Библии написано, «отказаться от отца и матери своих». Это не значит их забыть, уйти из дома, не помогать, а значит ментально их перерасти, вырасти.

Когда у человека нет ментальной самостоятельности, мать навязывает свою ментальную силу сыну, не дает свободы, не дает ему реализоваться, то он так и паразитирует, будет по жизни бездельником. Родитель паразитирует на ребенке, замыкая его на себя, начинает жить его ментальной жизнью, решает все его жизненные вопросы, замыкает на себя все его чувства. Происходит серьезный вампиризм, паразитация. Мать, с одной стороны, внешне хочет реализации сына, а с другой - не дает ему реализовать себя в личном плане, в работе. При этом такие страдания могут быть преемственны. Мать может на смертном одре обязать, к примеру, старшую сестру (или другого родственника) помогать брату, тем самым жестко и негативно замкнуть паразитацию как канал на сестру. И этот канал, который наработан годами, сестре сложно отработать, она всегда была ментально отстранена. Такое замыкание может негативно отразиться на ее здоровье, вокруг нее может возникнуть полоса отчуждения. Чтобы не попасть в такую ловушку, девушка, например, может выйти замуж, убежать раньше из дома, отдалиться от семьи. Есть более рациональные и глубокие методы отработки такой ситуации - это паломничество. Оно позволяет окунаться в другую ментальность и тем самым отрабатывать («близкое видится издалека»). Через родовое древо мы можем отрабатывать серьезные ментальные привязки.

Когда в семье рождается ребенок, члены семьи чаще всего отрабатывают такое жертвоприношение переломами костей, это такое легкое жертвоприношение болью. Когда я вижу человека со сломанной рукой или ногой, мне хочется подойти и спросить, кто у них в семье родился. Понимаю, что может быть и случайная статистика переломов. Есть очень сильный род, который процветает, а для этого нужна определенная иерархия, определенная защищенность рода. Глава должен молиться, привлекать энергию свыше и благословлять всех тех, кто находится ниже его по ментальной лестнице.

Поэтому на испытании «Родная кровь» у меня возникло ощущение приоритета беременной женщины. Мать была ориентирована на нее, она ожидала рождения ребенка, и на нем акцентировала внимание. Этот младенчик был ей роднее, чем ее родной сын.

Сын уже вырос, был взрослым. Вместе с тем я чувствовал, что у нее прослеживается некий алчный момент в связи с тем, что она пыталась открыть частный приют. Воспитание детей она поставила на бизнес-основу, в ней присутствовала некая хитрость на зарабатывание средств - в виде помощи от государства, каких-то дотаций. Не сострадание в ней чувствовалось, а алчность. Потом она расспрашивала Валентину Никитенко, удастся ли ей зарегистрировать документы на частный приют.

Испытание было провалено. Я находился во внутреннем смятении, дискомфорте. Почему я не смог сделать выбор из двоих человек? Это к последующим испытаниям я уже начал включаться в ритм. Во всех угадайках я всегда выбирал из двоих. Четко обозначал правильного человека, стоял напротив него, а потом некая сила свыше должна была создать напряжение, при котором, по-видимому, я должен был максимально включить все свои сенсорные каналы.

У меня возникало ощущение несерьезности этих испытаний. Никакого прикладного значения они не имеют, это элемент шоу, ощущение развлечения. Но тем не менее мне было интересно вовлекаться в этот момент, пробовать свои силы.

Испытание «Детский сад»

Испытание проводилось на улице Бориса Галушкина в районе станции метро «ВДНХ». Что было раньше в этом здании? Морг, общественный туалет или институт благородных девиц? Нас подвозили к дому уже в маске, заводили на второй этаж и просили описать историю этого здания, что в нем было до того, как его забросили. Это испытание вел Михаил Виноградов.

За нами в гостиницу приехала машина, в нее посадили Андрея Сенина и меня. Когда мы приехали на место, там уже были Зулия, Валентина Никитенко, Леня сидел в своей машине. Нас стали заводить по одному. Я закрыл глаза и стал смотреть, какое испытание нам предстоит, и увидел двухэтажное здание. Я увидел, что испытание будет проводить Михаил Виноградов, и это сбивало с толку, потому что, как правило, он присутствовал на каких-то криминальных заданиях.

С Михаилом Викторовичем Виноградовым у нас возникли внутренняя симпатия и доверие друг к другу. Если некоторые экстрасенсы боялись его или смущались, терялись в его присутствии, то у меня было комфортное состояние, я ощущал прилив вдохновения, что не всегда происходило, когда я встречался на съемочной площадке с Сергеем Сафроновым - по отношению к нему была не настороженность, но некое неконтактное внутреннее состояние.

За два-три квартала от места проведения испытаний на меня надели непрозрачную маску, посадили в затонированный автомобиль, чтобы мы не видели здания снаружи. Затем нас за руку подняли на второй этаж, там уже находился Михаил Виноградов. Он задал такой вопрос: «Что вы можете сказать об этом помещении?» И все, больше никаких подсказок не было. Когда я вошел, сразу почувствовал запах гари, пожара. В сериях акцентировали внимание на том, что только Максим Воротников угадал, но на самом деле почти все участники определили это событие. Еще в серии оставили одну фразу Зулии: «Я вижу огонь. пожар».

Первое, что я почувствовал, - в этом здании никто давно не находился, оно заброшенное, потом увидел смерть двоих человек. Четко увидел трупы двоих человек, которые находились на разных уровнях, но это в серию не вошло. Я сразу стал описывать здание, сказал, что вижу два этажа, что оно является учебным учреждением с остроконечной крышей. Это здание было построено где-то в 40—50-х годах XX века (оно действительно было построено в конце 40-х годов, а в постперестроечные времена его забросили). То есть я четко описал это помещение.