Читаем без скачивания Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013) - Николай Берг

Только Енот не удерживается и перед тем, как отдать швартовы, прямо глядя тетке в глаза внимательно и смиренно так спрашивает:

— Мамо, это вы об мишках убиенных беспокоитесь? Это да, горе-то какое… Мамо, а вот скажите, ежли так случиться, что маловероятно, конешно, но, вот мало ли, Г-ди Б-же, Отец наш Н-бесный, пошутит — и вы, узнаете вдруг, что меня например пристрелили? Не, я ж понимаю, что на оградку, крашеную по годовщинам — рассчитывать глупо, ноне такое токмо героям Всея Кронштадта, и Ржевки, и Колпино, и прочая и прочая — но я в герои не попаду. Хрен с ней, с оградкой. Ну, вот хотя бы просто — слезинку-тось смахнете? Ну погорюете как об невинно убиенных мишках? Да чо там, нет меня в красной книге, об что речь… И добро б помереть за что эдакое, всевеликое… а то ведь, случись — так за то, чтоб вашим зверушкам покушать лишнего, да хфильму новую показать в синематографе, по пятницам. А потом еще чтоб Вам бензинцык подешевле был, косметика в ассортименте и свобода слова. А там и до интересов тех кто равнее прочих при прочих равных дойдет — а то, иначе, за что ж мы последние времена до Беды подставляли глупы буйны головы? Також оно понятно, что жалеть таких — оно и не надо вовсе. Зверюшек жальчее. Да и не узнаете Вы, мамо, случись что — ну, оно ж вам знать вовсе и не интересно. Так я пойду, мож все же на оградку заработаю, а вы пока пожалейте медведей, и прочих… не смею более отвлекать.

Ответ дамы-зоологини я не слышу, потому как мотор рявкает и я шлепаюсь на задницу, лодка рванула всерьез. Эх, даже не попрощался ни с кем.

— Да что они все, с цепи сорвались, что ли? — спрашиваю я спутников.

— А что такое? — по обязанности интересуется Серега, о чем-то сосредоточенно думающий.

— Да Павел Ляксаныч мне мозги полоскал половиной истории Великой Отечественной и нервный был шибко, эта мадам напустилась тоже.

— День такой — веско замечает Енот.

— И что за день? Самая короткая белая ночь?

— Не только. Полнолуние. Думаю, что это.

— Да кто об этом помнит, тем более сейчас! — удивляюсь я.

— Дык помнить необязательно. Генетика. Длинная память. Вот и нервничают.

— Ну разве что… А со зверюшками вообще-то получается фигня какая-то.

— Ты о чем? — осведомляется Серега.

— Ну я всегда этих любителей животных не понимал. Особенно фанатичных и рьяных. Они такие любители, что хуже маньяков. И вообще тут черт ногу сломит…

— Звери — это все-таки хорошо, однако. С ними проще, однако, — отмечает Енот.

— Так я же про людей толкую.

— С людьми — сложнее, однако, — опять же высказывает неоспоримую истину хромой.

— Ну тебе все шутки. Я вот когда прочитал про эту компанию идиотов под названием «РЕТА» — общество по борьбе за этичное отношение к животным — уже офонарел.

— И что такого заслуженного живодера заставило превращаться в настольну лампу? — наконец отрешается от дум Сергей.

— Да ты сам суди, эти любители животных собирают всяких котов-собак в свои приюты для животных. И раздают желающим. Под это собирают нехилую денежку со всяких там благодетелей и радетелей. Желающих, что забавно, сильно меньше, чем живности. Так они эту живность "спасенную от злых людей" ликвидируют сами. Постоянно и тысячами. Чтоб на харчи не тратиться. Тратятся на рекламу своей конторы, делая безумно дорогие ролики в самый прайм тайм идущие. На эти деньги можно было бы всех бродячих кошек и собак три года кормить, но все на рекламу. Я когда узнал, что в их приютах для спасенных животных ликвидируется за год 90 % всей котособачьей братии — офонарел точно. Даже не как настольная лампа, а как торшер — или даже фонарный столб.

— А чего эти выкидыши природы хотят-то? — удивляется Серега.

— Президент и соучредитель РЕТА Ингрид Ньюкирк сформулировала задачу, как всеобщее освобождение животных. Это означает — нет мясу, молоку, зоопаркам, циркам, шерсти, коже, охоте, рыбалке, просто домашним животным, ибо это тоже несвобода. РЕТА также против всех медицинских исследований, в которых требуются животные.

— Похоже, баба сумасшедшая, — констатирует уверенно Сергей.

— Ну, наверное, да — она в 22 года сделала себе операцию по стерилизации.

— Вот это — правильно! Сама операцию сделала, пивной бутылкой? — радуется хромой.

— Нет. Не сама,, конечно. Врачи, по ее требованию. Она ж не наш Рогозов, который себе вынужден был на полярной станции аппендицит оперировать. К слову, эта любительница животных собственноручно ликвидировала в своем офисе около 14 тысяч животинок.

— Точно сумасшедшая сука, — твердо констатирует пулеметчик.

— Мило, — с гримаской и выражением Гермионы Грейнджер из первой фильмы про Поттера поддерживает Енот, — встретишь Ингрид — не убивай ее! Оставь ее мне, — заканчивает он уже голосом Саида.

— Ну я надеюсь, что она таки уже зомбанулась. И бегает теперь от своры зомбанутых собак. Но вообще у этих европейцев и раньше так было, не отнимешь. Наши еще раньше такое замечали. Вот помнится в детстве книжку про капитана Врунгеля читал…

— Похоже, про международное общество по защите китов от вымирания толкуешь, — усмехается Серега.

— Про них, голубчиков.

— В чем соль-то? — опять осведомляется Енот.

— Это общество занималось уничтожением китов — дескать, если их уничтожить, то они не смогут вымереть. Нормальная такая логика… Впрочем наши тоже хороши. Только в другую сторону. Та же дама зоопарковая… Я ведь понимаю, что она нам бы тут втемяшила, тем более в день 22 июня. Зоопарк-то ленинградский блокаду пережил. Потерь конечно много было, ту же слониху Бетти убило 8 сентября — тож знаковый день — кольцо блокады сомкнулось и вот практически под первыми же бомбами эта животина и погибла. Обезъяны разбежались, по всей Петроградке их ловили.

— Это все хорошо, только ты что-то мыслью растекся — возвращает меня в русло Сергей.

— Мысль простая. Вот выхаживали тут бегемотиху по кличке Красавица. Очень трогательная история. У бегемотины кожа особая. Ей надо в теплой воде почаще находиться, иначе трескатся и заживает плохо. А тут воду отключили, холодрыга, служительница эту громаду камфарным и касторовым маслом смазывала, грели как могли. Бегемотина была очень боязливой, от бомбежек в панику впадала, служительнице приходилось в бомбежки рядом находиться, гладить эту громаду, успокаивать — животина в присутствии служительницы и впрямь в себя приходила. В общем — спасли самую крупную в Европе особь. Или вот как раз гамадрил родился в блокаду, так из роддома выдавали в день поллитра молока. Выжил детеныш гамадрила.

— И?

— Да что и… Та же бегемота — это считай пять тонн мясопродуктов. Вот я и не знаю — что лучше: что бегемот выжил, или хотя бы десяток или поболе умерших от голода людишек на его мясе выжили бы. Или что ценнее — детеныш гамадрила или человеческий? Человеческие-то мерли тысячами… Не, я понимаю, что золотом плачено и тот же бегемот такое же ценное оборудование, как и токарный станок… И все же…

— О, кстати! А что с хищниками сделали? — сбивает меня с настроя почему-то заинтересовавшийся Енот.

— Кого успели — эвакуировали. Кого не успели — пристрелили. Опасность была высока, что под очередными бомбами на волю не обезъяны уже разбегутся. Бомбили-то все время — на Петроградской стороне на территории аттракционов в парке были склады продовольствия.

— Это что за аттракционы? Где?

— Да американские горки — они как раз были, где угол зоопарка, что на Петропавловскую крепоть смотрит. Вот там их знаменитый купец Елисеев построил в начале века. Потом в тридцатые годы сгорели. Восстановили быстро, 1200 метров путей, семь поездов по два вагончика, народ туда валом пер. Особенно если учесть, что обниматься прилюдно было неприлично, а тут допускалось. Вроде как девушку свою оберегаешь. Ну а в 41 там склады тайно организовали, видно рассчитывали, что немцы не будут аттракционы долбать. Немцы знали про склады. Да и ракетчики с земли помогли навестись — многие эти ракеты зеленые видели. Ну и сгорело, пожар был не меньше, чем на Бадаевских, только о нем мало кто вспоминал. А после войны пепелище зоосад под себя прибрал… Так что немудрено, что в зоосад прилетало все время.

— И ты, попугай ученый, не мог с такими знаниями бабе этой растопыренной рот заткнуть? — удивляется Енот.

— Ну, я растерялся…

— Похоже, зря. Медведей-то в блокаду порешили? — уточняет с интересом Серега.

— Белых вроде эвакуировали с носорогом, тиграми и пантерами. А бурых и других крупняков постреляли. Правда вроде уже в 43 с фронта медвежат доставляли…

— Вот и сказал бы мадаме как есть… Толку от вас в нужную минуту…

К своему стыду вынужден признать, что будь я сегодня в нормальной форме, ответил бы я тетке из зоопарка адекватно, ан не срослось… Ладно, переведу вот дух, отыграюсь еще.