Читаем без скачивания Дело рыжеволосой непоседы - Эрл Гарднер

– Вы можете описать место, где найдена пуля?

– Да, сэр. У меня есть фотография, которая была сделана на следующий день, на рассвете. На ней зафиксирован пролом в ограждении. Пуля извлечена, она в отличном состоянии. Хотя баллистическая экспертиза производилась не мной, я при этом присутствовал, и у меня нет никаких сомнений в том, что…

– Давайте оставим разговор о баллистике, – поспешно перебил его Строн. – Вы ведь не специалист в этой области.

– Но я следователь, а это требует знания многих вещей…

– Да-да, – вновь перебил его Строн. – Но я намерен пригласить для дачи свидетельских показаний эксперта из криминалистической лаборатории, а от вас хочу только одного – чтобы вы помогли идентифицировать пулю. Вот она. На ее задней, или лучше сказать хвостовой, части заметны насечки. Вы не знаете, откуда они там появились?

– Знаю, сэр. Я сам их нанес.

– С какой целью?

– Чтобы пометить.

– Где вы взяли эту пулю?

– Я извлек ее из столба опоры ограждения, стоявшего у края дороги. Он обозначен на фотографии.

– Что ж, я думаю, что вам пора уступить место эксперту, о котором я говорил, – сказал Строн и добавил, обращаясь к судье: – Позвольте считать револьвер материалом для идентификации за литерой «А», фотографию – материалом аналогичного характера за литерой «Б», а пулю – материалом за литерой «В».

– Погодите, – вмешался Мейсон, когда сержант Холкомб совсем уже было собрался покинуть место свидетеля. – Вы предъявили суду пулю. Это второй из оговоренных вами материалов для идентификации. Я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов, относящихся к этому материалу.

Строн недовольно поморщился.

– Когда вы впервые заметили эту пулю в столбе? – спросил Мейсон.

– Пулю в столбе не увидишь, пока не извлечешь ее оттуда, мистер Мейсон. А у меня не было с собой соответствующего инструмента.

– Хорошо, давайте изменим вопрос. Когда вы впервые обратили внимание на отверстие в столбе?

– Почти сразу же после того, как прибыл на место происшествия. Из револьвера стреляли дважды, так что я знал, что где-то поблизости должны быть две пули. Я подумал, что одна из пуль вполне могла попасть во что-то твердое и застрять там. Так оно и оказалось.

– После этого вы продолжили осмотр окрестностей? Да или нет?

– Что вы имеете в виду?

– Вы не стали осматривать окрестности после того, как обнаружили отверстие в столбе?

– Ну… Я огляделся по сторонам, но… Там ведь нечего уже было искать после того, как я нашел вторую пулю.

– Понятно, – сказал Мейсон. – У меня все.

– Я собираюсь попросить сержанта Холкомба уступить место свидетеля Александру Редфилду, – сказал Строн, обращаясь к судье Киппену. – Мистер Редфилд – известный специалист в области баллистики.

– Пожалуйста, – кивнул судья.

Место свидетеля занял Александр Редфилд – худощавый мужчина с высокими скулами и большими, чуть навыкате, серыми глазами. Двигался он осторожно и был очень осмотрительным в высказываниях, словно боялся сболтнуть что-нибудь лишнее. Редфилд принес присягу и отрекомендовался как эксперт в области баллистики и идентификации огнестрельного оружия.

– Я передаю вам, – сказал Строн, обращаясь к эксперту, – пулю, опознанную сержантом Холкомбом. Она фигурирует в протоколах как идентификационный материал под литерой «В». Видели ли вы эту пулю раньше? Если да, то укажите, где и когда вы ее видели.

– Да, сэр. Я увидел ее после извлечения. Точнее, вначале я увидел столб и пулевое отверстие, а затем наблюдал, как сержант Холкомб извлекает эту пулю из столба.

– Вы можете указать на схеме, где именно это происходило?

Свидетель взял схему и отметил крестиком место обнаружения пули.

– Схема взята нами из материалов следствия, – сказал Строн. – Точнее, это копия той схемы, которая находится среди этих материалов. Надеюсь, защита не станет возражать, если мы представим ее как вещественное доказательство под литерой «Г»?

– Нет возражений, – сказал Мейсон и тут же прошептал на ухо молодому адвокату: – Проснитесь, Нили. Дайте им понять, что вы тоже участвуете в судебном процессе.

– Я боюсь опротестовать не то, что надо, – тоже шепотом ответил Нили. – Вы так озадачили обвинителя, что он не может взять в толк, каким образом вы собираетесь дать ему бой.

– Не так уж важно, что опротестовывать. Давите на все, что подвернется. Надо, чтобы они выложили на стол все важные факты вне зависимости от того, в чью пользу они говорят. Не возвращайтесь к тому, о чем мы уже знаем. Внесите в процесс некоторое оживление и дайте присяжным пищу для размышлений. Вспомните, в конце концов, что здесь, в этом зале, за нашими спинами, сидит ваша невеста, сидят ушлые репортеры, которые все берут на заметку.

– Хорошо, – вздохнул Нили. – Попытаюсь воспользоваться первой же оказией. Если меня понесет не туда, дерните за пиджак.

Мейсон поудобнее устроился в кресле.

– Мистер Редфилд, вам знаком этот револьвер, – продолжал между тем Строн, – так называемый кольт «кобра», который мы собираемся представить суду в качестве вещественного доказательства, а пока считаем материалом для идентификации под литерой «А»?

– Да, сэр.

– Вы проводили пробные стрельбы из этого револьвера?

– Да, сэр.

– Как это делается?

– Э-э… Стреляют в коробку, плотно набитую ватой. Коробка должна быть достаточно длинной, чтобы остановить пулю, не причинив ей повреждений.

– Что происходит дальше?

– Дальше осматривают пулю под микроскопом, изучают следы на ней.

– Вы не могли бы в общих чертах рассказать нам о том, что это за следы и откуда они берутся?

– Ну… Их можно разделить на следы общего и индивидуального характера.

– Что представляют собой следы общего характера?

– Это царапины, которые остаются на поверхности пули после ее прохождения по нарезному каналу ствола. Они имеют вполне определенную глубину и ширину, можно оценить их количество и направленность, а по общим характеристикам – установить вид и калибр огнестрельного оружия, из которого была выпущена пуля.

– А следы индивидуального характера?

– Это микроцарапины, оставляемые на пуле мельчайшими неровностями внутренней поверхности ствольного канала. Абсолютно гладких поверхностей в природе не существует, и эти неровности в каждом из стволов, конечно же, разные, поэтому оставляемые ими на пулях еле заметные следы можно по значимости сравнить с отпечатками пальцев.

– А теперь скажите, вы сравнивали пулю, извлеченную из столба опоры ограждения, с пулями, выстреленными из этого револьвера при пробных стрельбах?

– Да, сэр, сравнивал.

– Таким образом вы получили возможность указать, из какого револьвера была выпущена пуля, извлеченная из столба, не так ли?

– Да, сэр. Я сравнил общие и индивидуальные характеристики и могу с полной уверенностью утверждать, что она вылетела из ствола этого револьвера.

– Так. Теперь давайте поговорим о пуле, послужившей причиной смерти потерпевшего. Ее извлекли и направили вам, не так ли?

– Да, сэр.

– Вы проводили ее экспертизу?

– Хочу заметить, что эта пуля оказалась сильно деформированной. Она была в очень плохом состоянии, но мне все же удалось выявить общие характеристики, позволяющие утверждать, что она была выпущена из кольта тридцать восьмого калибра.

– А что можно сказать о ее индивидуальных характеристиках?

– Я не могу в данный момент идентифицировать пулю на основании ее индивидуальных характеристик. От нее мало что осталось…

– Итак, Ваша Честь, – Строн повернулся к судье, – я вновь повторяю свое предложение приобщить указанный револьвер к делу в качестве вещественного доказательства.

– Вношу протест, Ваша Честь, – произнес Нили, выпрямляясь во весь рост и расправляя плечи. – Это предложение неправомерно, неуместно и несущественно. И не обосновано должным образом. Отсутствует всякая взаимосвязь.

Судья Киппен посмотрел на молодого адвоката. Взгляд его был доброжелательным, но в то же время исполненным некоей мрачной решимости.

– Давайте-ка разберемся, мистер Нили, – сказал он. – Вы возражаете против приобщения к делу в качестве вещественного доказательства этого вот револьвера, который, по всеобщему признанию, находился у ответчицы. Возражаете только потому, что оказалось невозможным провести сопоставительную экспертизу, чтобы идентифицировать пулю, послужившую причиной смерти потерпевшего. Я правильно вас понял?

– Мы не признаем, что револьвер находился у ответчицы. Он был у мистера Перри Мейсона.

Судья Киппен покачал головой.

– Может быть, с формальной точки зрения и существует какая-то разница, но я не собираюсь вдаваться слишком глубоко в формальности. Если факт передачи обвиняемой оружия мистеру Мейсону имеет какое-то значение, он будет особо отмечен в дальнейшем, но зачем же препятствовать в приобщении револьвера к делу? Этого я никак не могу понять.