Читаем без скачивания Новый год в стиле хюгге - Алена Занковец

Саня вдруг дергается и попадает ножом по большому пальцу.

– Твою мать!

Я застываю. Впервые слышу от Сани такое мощное восклицание.

– Прости… Вырвалось, – сухо произносит он. – Ножи очень острые – что обычно хорошо, только если они не попадают по пальцу.

Я бегу в ванную за аптечкой. Саня приходит следом, подставляет палец под ледяную воду. Кровищи море, аж не по себе становится. Тут пластырем не отделаешься. Бинтую ему рану, что очень непросто сделать, когда у самой большой палец торчком.

– И как тебе твой новый клиент? – спрашивает Саня.

– Да хуже некуда, – честно отвечаю я. – Ходячая катастрофа. Смерч, который всех, кто рядом, втягивает в свою разрушительную воронку. Да и тех, кто подальше, тоже. Вот ты, например, порезался ножом, который он наточил.

Бинт выскальзывает у меня из рук. Я чертыхаюсь, поднимаю его и пытаюсь скрутить.

– Кир был у тебя в квартире?

– Пришлось понаблюдать за ним ночь, чтоб коньки не отбросил. Говорю же – смерч.

– Значит, не изменился.

– Ну… – Я задумываюсь. – Иногда – очень редко – мне кажется, что он стал другим. Не знаю, как это описать… Осторожнее, внимательнее.

– Не обманывайся. Не изменился.

– Почему ты так считаешь?

Я спохватываюсь и продолжаю бинтовать палец, тщательно следя за процессом – лишь бы не смотреть Сане в глаза.

– Он ездил в ваш охотничий домик с другой женщиной, какой-то блондинкой.

Едва ощутимый угол в груди – и все, проходит. Непонятно только, почему я вообще реагирую на такие новости.

– Я и не просила шесть лет хранить мне верность.

– Он приезжал туда с ней на прошлой неделе, во вторник.

Я замираю. Вот теперь больно. Во вторник мы виделись с Киром утром, когда он завалился ко мне в офис. Я тогда сказала, что мне нужен от него выходной. А еще, что мне все равно, изменял он или нет. Именно в тот день.

Но мы с ним не пара. У нас нет друг перед другом обязательств.

– Откуда ты знаешь? – тихо спрашиваю я.

– Я все знаю. В нашем городе до сих пор все прикормлены.

Меня коробит от этого слова.

– К счастью, личная жизнь Кира уже давно не моя забота, – бодро говорю я и затягиваю узел на повязке. – Готово.

Саня поднимает большой палец вверх, и теперь мы с ним будто отражение друг друга.

Улыбаемся.

– Ну что, обезболивающее? – спрашиваю я. Саня кивает, и мы отправляемся на кухню пить вино.

Чокаемся «за встречу».

– Знаешь, – говорит Саня, – ты же была моим единственным другом в школе. Меня остальные считали таким… странным, ненормальным, что ли. Не чморили только из-за родителей. А ты со мной общалась как с обычным человеком.

– Да брось! – Я машу рукой. – Наоборот, ты был единственным нормальным. Знаешь что!.. – Я облизываю губы. Мне впервые пришла в голову такая очевидная мысль. – Думаю, я выбрала мужской имидж именно из-за тебя. Потому что ты был моим единственным другом. И остался.

Саня поднимает бокал:

– Просьба считать это тостом!

Я с удовольствием присоединяюсь.

– Мы с тобой выделялись среди старшеклассников. И тем, что одевались иначе. И тем, что стремились к мечте: я во что бы то ни стало хотела заниматься стилем и красотой, а ты класса с восьмого грезил Америкой.

– …и меня этим постоянно подкалывали. Помнишь, как-то одноклассники предложили мне записаться на курсы американского акцента. И я пошел узнавать у завуча, как это сделать.

– Ага! А я помню, как однажды ты на английском языке признался мне в любви. Открываю тетрадку с домашкой по математике, которую ты попросил проверить, а там карандашом заглавными буквами написано: I DO LOVE YOU!

– Так ты видела эту надпись?! – У Сани глаза по пять копеек.

– Видела, – прикрываю ладонью лицо – мне стыдно. – Но мне было так неловко, я была таким неискушенным человеком в этих делах, что поступила совершенно по-дурацки – сделала вид, что не заметила. Просто вернула тебе тетрадку и все. Сказала, что все правильно в домашке.

– А я думал, что ты и вправду не видела – там же ни одного исправления не было. Решил, что ты просто не успела проверить, ну и слукавила. А на следующий день случилась эта история с твоей шапкой, и ты ушла домой без меня. А потом случился Кир… – Он робко улыбается, щеки пунцовые.

Я отрываю виноградину, катаю ее между пальцами. Спросить или не спросить? Но так хочется!

– Так что это было тогда, Саня? Зачем ты это написал? Ведь мы же всегда были просто друзьями.

– Да написал и написал, забыли. Давай сменим тему, а то к моим щекам скоро придется лед прикладывать. – Он залпом допивает бокал, освежает мой, наливает себе почти полный. – Как тебе мармелад?

– Необычно. Вкусно. Сладко и кисло одновременно.

Я замолкаю, и вдруг повисает неловкая пауза. Это странно, у нас с Саней в жизни не было таких пауз.

– Морожку будешь? – Ничего другого в голову не приходит.

– Давай! – с таким энтузиазмом отвечает Саня, словно только о мороженом и мечтал, хотя даже не спросил, какой вкус. – Морожку и какой-нибудь фильм Джармуша, пойдет?

Я чуть не пищу от восторга.

– Да! Давай «Патерсона», давно хотела посмотреть!

Мы идем в спальню, я взбиваю подушки, кладу их в изголовье кровати, чтобы нам удобнее было сидеть. Выключаю свет, мы забираемся на кровать с ногами. В наших руках по креманке с тремя шариками ванильного мороженого. Перед нами – ноутбук, идут первые кадры: мужчина и женщина лежат в постели, похожей на мою кровать – серые подушки в мелкий белый горошек, плед в бежевые узоры. Мы с Саней переглядывается и улыбаемся.

Мне и раньше с Саней было просто, а теперь он вырос и стал таким мягким, таким удобным мужчиной! Можно просто сидеть с ним рядом и смотреть фильм. Не то что с Киром – сплошные искры и флюиды. Даже сейчас, когда между нами уже давно ничего нет, меня все равно к нему тянет.

– Ты надолго здесь? – шепотом спрашиваю я, чтобы заглушить такие неуместные мысли о Кире.

– Да нет, только проездом, – тоже шепотом отвечает Саня. Он чем-то напоминает главного героя, только не такой смуглый и волосы не черные, а темно-русые. – Завтра в шесть утра уже поезд, возвращаюсь на родину. Своих повидаю, пять лет не виделись. Да еще кое-какие важные дела надо до праздников уладить… – Он ждет, пока герои закончат сладкий сонный диалог. – Честно говоря, я думал, может, ты со мной поедешь? Если прям надолго с работы не отпустят, может, хоть на выходные? Завтра же суббота. Представь, как твоя мама обрадуется. Ты же тоже лет