Читаем без скачивания Райская лагуна - Кэролайн Пекхам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но мне не победить, не так ли? Я была здесь, в клетке объятий Шона, стояла в одном из немногих мест на этой земле, где я когда-либо по-настоящему чувствовала себя счастливой, и он направлял мою руку, чтобы я зажгла спичку.
— Позволь прошлому сгореть, сладенькая, — выдохнул он мне на ухо. — Пусть все это сгорит, чтобы ты могла восстать из пепла своего прошлого как существо, которым ты всегда была рождена быть. Перестань убегать от того, кем ты, как ты знаешь, являешься.
Мое сердце билось так быстро, что я с трудом переводила дыхание, а глаза жгли слезы, которые я не хотела выпускать, когда тяжесть всех мрачных мыслей, которые у меня когда-либо были о себе, обрушилась на меня одновременно, пока я не утонула во всей этой ненависти к себе, сомнениях и неоспоримом знании того, что я всего лишь девушка, от которой так легко избавиться.
И это было все, чем я теперь когда-либо буду.
Сильная рука Шона сжала мою, и он заставил меня зажечь спичку, хотя у меня все равно не было сил сопротивляться ему.
— Давай, Роуг, — прорычал он, впервые назвав меня по имени и заставив мои конечности скрючиться от страха, когда я посмотрела на зажженную спичку в своей руке и почувствовала запах бензина в окружающем нас воздухе. — Ты собираешься прыгать, или тебя нужно подтолкнуть?
Мой взгляд переместился со спички на окружающий нас пирс и отголоски всех воспоминаний, которые у меня были об этом месте, которые витали так близко, что я почти могла шагнуть прямо в них. Я посмотрела на колесо обозрения, где я провела так много ночей, наблюдая за заходом солнца с одним или всеми моими мальчиками, а позолоченные волны выкрикивали мое имя и заставляли меня чувствовать умиротворение. Это место было частью моей души. И не важно, кем я была или что на самом деле чувствовали или думали по этому поводу мои мальчики, ничто не могло украсть у меня эти воспоминания.
Я попыталась поднять руку, чтобы задуть спичку, но Шон отдернул ее, выбивая спичку из моих пальцев с рычанием: — Тогда подтолкну.
Вспышка пламени охватила нас как раз в тот момент, когда над головой прогремел гром, и я закричала от боли, когда пирс, который я так любила, обхватило пламя.
Шон громко рассмеялся, когда нас окружил огонь, его жар лизал мою кожу и заставлял меня прижаться к нему, несмотря на то, что я знала, что он был намного опаснее любой искры.
— Отличная работа, сладенькая! — Каркнул Шон, его рука так сильно шлепнула меня по заднице, что я поняла, что он оставил отпечаток, прежде чем он схватил меня за запястье и потащил к дыре, которую он оставил в пламени у перил слева от нас.
Мое сердце разрывалось на тысячу кусочков, пока мои онемевшие ноги спотыкались о дощатый настил, который занимал так много места в моем сердце, и боль пронзила меня изнутри, как раз перед тем, как из меня вырвался сдавленный крик горя и потери.
Шон только громче рассмеялся над моей болью, и следующее, что я осознала, — он толкнул меня с такой силой, что я упала с горящего пирса с криком, рвущимся из моего горла.
Я сильно ударилась о воду и погрузилась под нее, а мой крик превратился в поток пузырьков, пока я опускалась все ниже и ниже в темноту.
Я не прилагала никаких усилий, чтобы выплыть на поверхность, вместо этого свернувшись в клубок и желая, чтобы прилив унес меня к какому-нибудь далекому берегу, где ничего из этого никогда не происходило и я смогла бы притвориться кем-то другим. Кем-то лучше. Кем-то, кто имел значение.
Но, конечно, моя судьба была не так добра ко мне, и когда грубая рука Шона сомкнулась вокруг моей руки и начала тащить меня к поверхности, все внезапно стало так ясно для меня.
Я была гребаной дурой, думая, что смогу пойти к нему и положить конец этой войне, отрубив голову самому монстру. Я была идиоткой, убегая от единственных мужчин, которых когда-либо любила, в надежде спасти их от этого тирана. Потому что он никогда не остановится, а я никогда не смогу победить. И меня пронзил вполне реальный страх, что рано или поздно он действительно сломает меня и внутри меня не останется ничего, кроме девушки, которой, как он утверждал, я была.
Сломанной. Испорченной. Никому не нужной. Грязной. Его.
Маверик спал рядом со мной в грузовике в бейсболке, надвинутой на глаза, пока я стоял в автомобильной очереди на кассу. Мы ничего не ели с самого утра, и, поскольку было уже больше двух часов ночи, мой желудок заурчал, требуя чего-нибудь существенного. Придурок, сидевший передо мной в своем шикарном черном «Cadillac Escalade», не торопился с заказом, и я начал терять терпение.
Я открыл окно и посигналил. — Шевелись!
— Отлично, теперь ты нервируешь деревенщин, — протянул низкий мужской голос изнутри машины, доносясь из открытых окон автомобиля, хотя я не мог видеть говорящего человека через затонированное заднее стекло.
— Нам четыре бургера — один вегетарианский, три шоколадных молочных коктейля и ванильный для моего брата, который боится испачкать свою рубашку от «Prada». — Татуированная рука свесилась из переднего окна, и глубокий голос заставил меня узнать сидящего в ней, и я внезапно понял, кто был в этой машине.
— Не забудь про картошку фри! — закричала девушка откуда-то из глубины машины.
— И четыре порции картошки для жены, — добавил татуированный парень, и я открыл дверь, вышел из грузовика и, оставив его работать на холостом ходу, подошел к ним и облокотился на открытое заднее окно, заглядывая внутрь.
Кулак полетел в меня так быстро, что я едва успел увернуться, но все же сделал это, смеясь над Сейнтом Мемфисом, который сердито посмотрел на меня.
— Просто решил поздороваться, придурки. У Фокса Арлекина я вто… — Слово «второй» замерло у меня на губах, и я тут же пожалел об этом, встретившись с холодным взглядом Сейнта.
— Я слышал, что в наши дни ты бывший «Арлекин», Джонни Джеймс, — заявил он так, словно эти слова не были разрушительными.
Татум потянулась с переднего сиденья, шлепнув его по руке. Конечно, он это знал. Этот парень сделал своим кредо знать все.
— Будь милым, — предупредила Татум.
— Слово «мило» нет в моем лексиконе,
