Читаем без скачивания Фантомная боль - Владимир Брайт

Неестественный цвет кожи с самого начала вызвал подозрение медика. Можно не принимать во внимание мелочи, но от веских аргументов нельзя просто так отмахнуться. И все же решающую роль сыграло не это, а мимолетная фраза о «демонах». После нее у Герцогини не осталось сомнений.

Никакая компьютерная имитация не могла знать тайну ее подсознания. Следовательно, кто-то из двух женщин – клон. А учитывая все обстоятельства, двух мнений быть не могло – это она…

Внедрение ложных воспоминаний, закрепленных с помощью талисманов-привязок, помогало лишь до тех пор, пока выращенный из пробирки биоматериал не осознавал своей природы. После того как клон Герцогини узнал правду, у него оставалось два варианта – застрелиться или сойти с ума. Клон выбрал первый, прихватив с собой остальных…

«Кто из твоих выжил? Флинт и Якудза…»

Значит, настоящий Валет погиб. Но его двойник все еще может помочь команде. При условии, что забудет о случившемся и ему не расскажут правду.

Благодаря «Энотоксидолу-341» ближайшие двадцать минут азартный игрок будет биться в подобии эпилептического припадка. После чего очнется, начисто забыв о событиях последних часов.

Герцогиня не обманула. У нее действительно был замечательный план. И она точно знала, как разобраться со всеми неприятностями одним махом…

Часть 2

Демоны солнца

Глава 15

Диана

Москва, 06.07 по восточноевропейскому времени

Больше всего на свете Карпин ненавидел чувствовать собственное бессилие. Поэтому ситуации, когда от него ничего не зависело, случались крайне редко. У человека, способного просчитать развитие событий на несколько ходов вперед, всегда имелся запасной вариант чуть ли не на все случаи жизни.

Увы, даже самые умные и дальновидные люди не застрахованы от неудач или от неожиданных катастроф, которые невозможно предвидеть, не говоря уже о том, чтобы попытаться предотвратить. Стихийное бедствие. Фатальное стечение обстоятельств. Кривая усмешка Судьбы. Злой Рок. Проклятие. Равнодушный Фатум. Как ни назови, смысл не изменится: Карпина загнали в ловушку. Он оказался бессилен что-либо изменить и должен погибнуть. По́шло, словно дешевый опереточный злодей во фраке, с лихо закрученными накладными усами, с цилиндром и тростью, увенчанной массивным набалдашником из бутафорского золота. Театрально схватившись за грудь, рухнуть на дощатый пол сцены и, смешно подрыгивая ногами, испустить дух на радость почтеннейшей публике.

Самое страшное – все так и будет. Или почти так. «Сфера Бейтстонта» предрешила исход противостояния, не оставив им шансов. Техническое превосходство англичан оказалось настолько велико, что, будь у него возможность сдаться, Карп не раздумывал бы ни минуты. К сожалению, пленных на этой войне не брали. Парламентер выразился предельно ясно: «Ничего личного, мы выполняем приказ».

Он не кривил душой. Чтобы испытывать неприязнь или ненавидеть, необходима причина, тогда как неожиданная преграда, вставшая на пути, не вызывает эмоций. Устранили и двинулись дальше. Впереди много дел, нет смысла забивать голову такой ерундой, как несколько чьих-то жизней…

– Какой у нас план?

Палыч спросил то, о чем думали все, не решаясь задать вопрос вслух.

– Если бы я знал! – в сердцах выпалил Карпин, напряженно просчитывая варианты.

Хотя думай не думай – ничего не изменится. У них осталось минут пятнадцать. Максимум – двадцать. Все будет зависеть от расторопности англичан и того, насколько быстро они хотят завершить операцию.

Лидер берет ответственность на себя и принимает непростые решения. Он не имеет права отмолчаться в трудный момент. По-хорошему, нужно было сказать что-нибудь обнадеживающее. Еще лучше – предложить. Пассивное ожидание – хуже всего. Когда люди заняты делом, у них появляется надежда в самых безвыходных ситуациях. «Движение – жизнь». Действительно, лучше не скажешь…

– Для начала нужно подчистить за собой хвосты, – наконец произнес Карп.

– Какие?

– Девчонку. Чтобы впоследствии тело не смогли опознать, нужно его, точнее – ее, взорвать. Используйте гранаты или пластид, мне все равно, главное, чтобы клон разлетелся на куски и…

Продолжая говорить, он ощутил напряжение, повисшее в комнате. Странное, давно забытое чувство из детства, когда пишешь на доске какую-нибудь глупость перед уроком, не замечая вошедшего в класс учителя.

– Что?!

Резко повернув голову, Карпин увидел за своей спиной зомби.

– Не надо…

– Чего? – он был настолько поражен, что даже не смог четко сформулировать вопрос.

Перед ним стояла Диана, которую он собирался убить. Безо всякого преувеличения – девчонка выглядела немногим лучше ожившего мертвеца: серое лицо, пустые безжизненные глаза, тусклые волосы грязно-ржавого цвета. Самым удивительным было даже не то, что она появилась в нужный момент, а членораздельная речь.

– Не надо зачищать. Я помогу.

– Как?

– Помогу, – повторила Диана, и, развернувшись, направилась к выходу. Туда, где «сфера Бейтстонта» намеревалась проделать брешь в двери бункера.

– Ты что-нибудь понимаешь? – впервые в жизни Палыч видел потерявшего самообладание шефа.

– Нет.

– Я тоже.

– Думаешь, она справится?

– Не уверен.

– Тогда зачем отпустил?

– Хуже, чем сейчас, точно не будет.

– Клона не придется взрывать: гребаное пятно сделает всю грязную работу за нас, – Пак – единственный из присутствующих в комнате, видел, на что способен сгусток энергии. Поэтому вечно улыбающийся кореец не питал иллюзий, что какая-то обмороженная полудохлая замухрышка сможет с ним справиться.

– Она же до… – начал было Асхар.

Поднятая вверх рука командира оборвала его на полуслове.

– Вы двое к выходу – прикрываете девчонку, остальные рассредоточились по бункеру. Мы с Палычем наблюдаем за происходящим из центра связи.

Движение, и правда, жизнь. Или ее видимость. Неважно. Главное, у обреченных появилась какая-то цель. И как следствие – шанс зацепиться за соломинку мнимой надежды. Карпин столько раз доказывал свою состоятельность, вытаскивая подопечных из, казалось бы, безнадежных ситуаций, что ему слепо верили…

– Ты и правда веришь в чудеса? Или не хотел… – начал Палыч после того, как они заняли места в импровизированном «зрительном зале», выведя на монитор картинку с четвертой камеры видеонаблюдения.

– Я верю лишь в то, что рано или поздно все умрут, – ответил Карпин, ясно давая понять, что не намерен продолжать разговор.

– Как скажешь…

«Сфера Бейтстонта», не торопясь, приближалась.

Для обреченных несколько лишних мгновений – на вес золота, для палача они ничего не значат.

Вместо того чтобы собраться в энергетический шар, пятно, приблизившись к двери вплотную, рассредоточилось по бетонному полу в некое подобие рыболовной сети с мелкими ячейками.

– Почему она медлит?

Около минуты пролежало неподвижно, словно размышляя о чем-то или собираясь с силами.

– Потому что ей некуда торопиться…

Затем, оторвавшись от пола, «прочертило» дугу в сто восемьдесят градусов. На «контрольной» отметке в девяносто пересеклось с дверью, оставив в ней прямоугольную дыру, в точности соответствующую площади «сети».

Упав за порогом, вновь растеклось в некое подобие лужи. «Отдохнув», продолжило движение.

– Твою ж мать!

Внутренности наблюдателей от страха свело тугим узлом. Так чувствуют себя люди на пустынном пляже, видя надвигающееся цунами. Разумом они понимают, что человек не в силах противостоять безудержному напору стихии, но инстинкт самосохранения упорно гонит их прочь. И неважно, что бежать некуда, а прятаться глупо.

Движение – жизнь.

Остановка – смерть.

Парализующий волю страх превращает тело в каменное изваяние. Песчаные часы жизни отсчитывают последние крупинки. Изменить что-либо невозможно. Повлиять на развитие событий – тем более. Точка невозвращения давно пройдена, и теперь остается одно – зачарованно наблюдать за приближением огромной волны, пытаясь убедить себя в том, что это кошмарный сон. Причуда разыгравшегося воображения перед грозой в душную летнюю ночь. Наваждение, не имеющее ничего общего с реальностью. Если очень сильно захотеть, можно проснуться и…

– Ставлю на зомби! – расхохотался Пак – так страшно, что у привыкшего ко всему Асхара пошли мурашки по коже. – Давай, рыжая! Покажи гребаной луже, на что ты способна! Уделай ее в ноль!

– Замолчи!

– Иначе что? Пристрелишь меня? Ой, как страшно!

Перекошенное от смеха лицо корейца напоминало изуродованную пластиковую куклу.

– Хочешь стрелять? Давай! Не стесняйся! Пользуйся случаем, пока я не передумал!

Можно верить в богов, потусторонние силы, магию света и тьмы. По большому счету – во всё что угодно. Кроме одного – того, что маленькая девочка способна остановить «нечто», распылившее массивную стальную дверь. Цунами вот-вот обрушится на беззащитный пляж, уничтожив всех обитателей. Это не страшный сон, а реальная жизнь. Точнее, ее последние капли.