Читаем без скачивания Мой муж Джон - Синтия Леннон

Мебель в Мендипсе была старой и потрепанной. Мими на сей счет говаривала: «Если бы мой муж не растранжирил все деньги и не обрек нас на долги своими азартными играми, я бы давно избавилась от всего этого хлама». Мне так и не довелось узнать, был ли Джордж действительно игроком, или это всего лишь ее выдумки.

У Мими было две ипостаси, в которых она представала перед окружающими. Дома она одевалась неряшливо: нестиранные свитера и юбки, провисшие сзади от постоянного сидения у камина; чулки в складках, на ногах — вечные тапочки, которые она практически не снимала. Давно страдая бронхитом, Мими имела привычку скрещивать руки на груди, будто защищая ее от возможных напастей. Другое дело, когда она выходила на улицу: в своем лучшем бежевом пальто с меховым воротником, мелкие седеющие кудряшки аккуратно уложены под фетровой шляпкой, элегантные туфли на высоких каблуках. Землистый цвет лица скрадывали искусно наложенные румяна — казалось, будто перед вами совершенно другая женщина.

У Мими было три страсти: деньги, Джон и ее кошки — по значимости, наверное, именно в этом порядке. Кошек тоже было три, и я уверена, что Мими предпочитала их многим людям. Поскольку мне в доме досталась полноценная кухня, предполагалось, что и кормить этих тварей буду именно я. Для этого нужно было каждый день ходить к продавцу рыбы, забирать у него рыбьи остатки, а потом варить их и отделять от костей. Запах на кухне от них стоял невыносимый — впрочем, не слишком высокая цена за личное пространство и уединение.

Меня радовали успехи ребят, но с тех пор, как мы переехали к Мими, Джон все время пребывал в разъездах, и я по нему очень скучала. Нам крайне редко выпадала возможность насладиться своим положением молодоженов, а мне так хотелось находиться рядом, разделяя с ним волнующие моменты. Но приходилось принимать вещи такими, какие они есть. Пример родителей научил меня: раз ты вышла замуж, поддерживай мужа во всем, чего бы это ни стоило. Мы с Джоном выросли в то время, когда для женщины было привычным сидеть дома в ожидании супруга. Многие мужчины в Ливерпуле уходили в море, как, например, отец Джона, и у их жен не было другого выбора. Я оказалась в таком же положении: он уезжал, чтобы зарабатывать на жизнь, а в мои обязанности входило ждать его дома и окружить любовью и лаской, когда он вернется. Никому и в голову не пришло бы спросить, почему я все это терплю: это считалось нормой. Мне оставалось только ждать и надеяться, что на сей раз разлука будет не такой долгой.

Живот мой становился все более заметным, и я стала реже появляться на улице. Да и выйти из дома было не так просто: наступила зима, одна из самых суровых за последние годы, выпавший снег превратился на тротуарах в твердый и скользкий лед. Когда мне нужно было идти в женскую консультацию, приходилось передвигаться очень осторожно, скользя по накатанным дорожкам, все время боясь упасть, хватаясь за все и за всех, кто только попадался на пути.

Время было нелегкое: холодная ненастная погода, почти постоянное отсутствие Джона, Мими, явно раздраженная тем, что вынуждена делить со мной кров, и я — будущая мать, страшащаяся одной только мысли о том, что ее ожидает.

ГЛАВА 9

После столь насыщенного событиями года я не могла себе представить, что еще мне готовит судьба. Мы пережили череду важных, изменивших нашу жизнь событий: смерть Стюарта, моя беременность, наша женитьба, первый контракт «Битлз» на запись пластинки. Я мечтала о том, чтобы у нас с Джоном образовалось несколько свободных месяцев, чтобы все переварить. Но, конечно, шансов на это не было никаких.

В начале 1963 года группа пользовалась бешеной популярностью в Ливерпуле, но за пределами города о ней все еще почти никто не слышал. Мы и не подозревали, какие грандиозные перемены несет нам этот год и что к его исходу вся Британия будет от «Битлз» без ума, а имена Джона, Пола, Джорджа и Ринго станут здесь самыми знаменитыми.

Такой успех был для нас все еще невообразимой и дикой фантазией, когда Джон, всего лишь на пару дней, вернулся домой из Гамбурга. Это было самое начало января, вскоре ему предстояло отправиться в гастрольное турне по Шотландии. Джон был полон впечатлений и рассказов о том, как им жилось и работалось в Германии. Кроме того, он чувствовал облегчение от того, что мы с Мими не поубивали друг друга к его приезду. К его возвращению я привела в порядок нашу часть дома, и около двух недель мы прожили в относительном покое. Джон много сочинял, подыгрывая себе на гитаре и тут же набрасывая текст. Как и раньше, ему приходилось делать это на крыльце, поскольку Мими, несмотря на все его достижения, не разрешала ему репетировать в доме. Джон обычно звал меня послушать, когда у него получалась какая — нибудь песня. По вечерам мы ужинали, болтали и валялись, свернувшись калачиком, перед телевизором. Сплошное блаженство.

В феврале «Битлз» отправились в свое первое турне по Великобритании, в котором они сопровождали певицу Хелен Шапиро. Эта поездка давала им возможность показать себя перед новой, гораздо большей аудиторией, и Джон чувствовал некоторую неуверенность в своих силах. Но волновался он напрасно: публика везде принимала «Битлз» с огромной любовью, и нередко основная часть аплодисментов доставалась именно им.

Джон звонил мне из каждой гостиницы, где они останавливались. Его радовали концерты и любовь публики, но все же он скучал по мне. Вместе с командой гастролеров они объездили на автобусе всю страну вдоль и поперек. В дороге Джон занимал себя чтением, сочинением новых песен, спонтанными импровизациями, а также тем, что постоянно подшучивал над Хелен, которая, несмотря на свой статус гастролирующей звезды, относилась к нему почтительно и даже побаивалась. Позже Хелен призналась мне, что Джон, хоть и дразнил ее беспощадно, тем не менее был к ней добр и старался всячески оберегать.

Ребята были еще на гастролях, когда 16 февраля, через месяц после выхода, песня Please Please Me заняла первое место в хит — параде. Узнав об этом по телефону от Джона, я завизжала от радости: надо же, первое место! В тот момент мне казалось, что ничего лучшего уже случиться не может.

Джон должен был вернуться через несколько дней. Чтобы выглядеть сногсшибательно к его приезду, я решила сделать себе новую прическу. К сожалению, я дала парикмахерше уговорить себя, и она укоротила мои длинные волосы до плеч. Увидев себя после этого в зеркале, я пришла в ужас: Джону наверняка не понравится. И это мягко сказано. Он всегда восхищался моими волосами. Весь вечер я думала, что же мне сделать.

В итоге я накрутилась на бигуди, чтобы, когда он придет поздно вечером, было не так заметно. Однако утром все раскрылось. Я знала, что ему не понравится, но не могла даже предположить, насколько он разозлится. «Что ты наделала?!» — заорал он, и после этого не разговаривал со мной целых два дня. Это было ужасно. К крику я еще была готова, но к такому суровому молчанию — никогда.

Сейчас я объясняю его реакцию тем, что тогда Джон был совершенно ошеломлен тем, что с ним происходило: весь мир вокруг него стремительно менялся. И последнее, что, в его понимании, могло в этом мире измениться, была я: Джону было необходимо приходить домой и видеть ту Син, которую он знает и любит. В моем лице он находил якорь, надежный тыл, где он всегда мог укрыться и оставаться самим собой. Из всех людей в его жизни я была самой постоянной, той, которая не требовала, не критиковала и не отдавала распоряжений, той, которая любила его без каких — либо условий. К счастью, на третий день Джон смягчился, обнял меня и попросил прощения. А я с тех пор больше не помышляла о столь радикальных переменах внешности.

Следующие два месяца Джон постоянно находился в разъездах, оставляя меня на несколько дней, а иногда и недель. Его расписание заполняли концерты в разных городах или сессии звукозаписи в Лондоне. Ребята записали свою первую долгоиграющую пластинку Please Please Me за одну одиннадцатичасовую смену. Сейчас, когда большинство групп работают над каждым альбомом месяцами, это звучит странно и удивительно.

Я тем временем пухла, как на дрожжах, и с нетерпением ждала дня родов. Сама я не была уверена в сколько — нибудь точной дате, но доктора утверждали, что это должно случиться в начале марта. Но прошло четвертое марта, потом седьмое, двенадцатое, пятнадцатое… Предполагаемые дни выпрыгивали, как в счетчике, один за другим, а ребенок так и не выказывал желания появляться на свет.

В субботу, 6 апреля, когда Джон был в очередной командировке, мы с Фил решили пройтись по магазинам на Пенни — Лейн. Мне ужасно надоели те балахоны, которые я была вынуждена носить, поэтому я надумала купить себе что — нибудь симпатичное, чтобы надеть после родов. Не успели мы пройти и половины пути, как у меня случились первые схватки. «Кажется, началось», — сказала я Фил. Схватки, правда, были не сильные. Ложные схватки бывали у меня и раньше, поэтому я решила лечь отдохнуть и подождать, что будет дальше. Мы пришли домой, я легла на спину, подняв ноги на спинку кровати. Фил приготовила поесть и обещала, что останется со мной до конца. К вечеру ничего особенно не изменилось, и мы легли спать.