Читаем без скачивания Фрилансер. Повелитель ареала - Сергей Анатольевич Кусков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты прям гений стратегии и психологии! — похвалила она. Конечно, преувеличила, но я сиял ореолом надежды, ей самой хотелось верить в мою гениальность.
— На самом деле ключ к решению подсказала Алиса, — признался я. — Когда забирала меня из гвардии после неудачной попытки взять «Белого». Она вспомнила милого зверька по прозвищу медоед. Я заморочился и просмотрел несколько научпоповских передач про него. Это очень умный зверёк, способный решать сложнейшие логические задачи при достижении цели, но главное, львы и гиены реально боятся с ним связываться! Могут растерзать его, если будет, скажем, двое-трое львов и больше, но уже один на один львы, помыкавшись, отходят в сторону.
— Он безбашенный, — понимающе кивнула она — владела темой. — Как и ты.
— Не совсем, — покачал я головой. — Медоед чётко даёт понять, что да, парнишки-девчонки, вы меня схарчите, так как вы сильнее. Но я нанесу вам такие катастрофические сопутствующие потери, что сами будете не рады. Саванна большая, поищите цель попроще, а я реально вас так измотаю, что всё проклянёте! Учитывая, что даже у царя зверей есть враги, такая стратегия выигрышна. А насчёт безбашенности — это лишь СПОСОБ реализации стратегии. Безбашенность — это тактика, при холодном выверенном стратегическом расчёте.
Сеньоры полковники и генералы второго уровня ратуют за свободу и республику, за плюшки для их семей после переворота. Они обложили беззащитных Веласкесов, и сейчас будут их бить, навалившись всем гуртом, всем скопом. Бить слабого же, не могущего ответить, одно удовольствие! И никакого риска — ну, нет во дворце сил, кроме двух марсианских дивизий, способных их серьёзно огорчить. Да и марсиане лишь огорчат, не более. А теперь представь, что они, такие в красных рубахах наскочили, подняли цепы добивать… А тут им вилами под рёбра! С самой неожиданной стороны. И самое страшное для тех, чью семью ПОКА не тронули — их всех защитить там, в тылу, невозможно. Лидеры мятежа своих прикроют, у лидеров куча охраны, а вот это самое среднее звено, которое пойдёт в атаку командовать непосредственно штурмом, трижды подумает, а надо ли им это? Или бить медоеда не такая уж и весёлая затея?
— Выдумщик! — похвалила она. — Но эти акции штурм не отменят. И даже толком не задержат.
— Знаю. Я и не пытаюсь выиграть время. Но, понимаешь, когда люди выходят на бой, побеждает не более сильный, а тот, у кого больше решимости драться. Ещё вчера они, накаченные пропагандой, вдутой в нужный момент в нужные уши, были готовы рвать рубаху за республику. Да блин потому, что им за это ничего не будет! Власть же гнила и беззуба — «это общеизвестно». Сегодня же они увидят, что бывает с теми, кто оную рубаху рвёт, насчёт упомянутой власти заблуждаясь.
А ещё, уверен, их собственные бойцы отнюдь не поголовно горят желанием свергать королеву. Какую-то часть идейных они в некие избранные части с избранными командирами переманили, но большинство просто выполняет приказ, не заморачиваясь. Ибо вокруг нас шесть бригад неполного состава, а отнюдь не та махина, что ввела в город мать, когда всё только начиналось. Войска «морозятся» полками и бригадами. Рядовые бойцы в войсках мятежников тоже всё видят и понимают. А теперь снова вернёмся к среднему звену: тебя не понимают «снизу», тебя не прикроют «сверху»… Зачем тогда геройствовать? В бою ведь и убить могут! А умирать-то не за что.
— В общем, идея сырая, но годная, — вынесла Мышонок вердикт. — Хорошо, отрабатывай её, даю добро. Не буду мешать. — Встала. — Тут все в работе, я одна бездельничаю. Чем заняться, пока пауза?
— Навести Изабеллу, — улыбнулся я. — Она тоже жалуется, что от скуки лезет на стену. Посидите по-сестрински. Как понадобишься для чего-то глобального — позову.
— Да, любимый! — Подошла, нежно обняла и поцеловала. — Я на связи.
Вышла. Я же, видя, что и правда все во дворце заняты полезным делом (сам пинками заставил работать), решил сходить к девчонкам.
Ангелы как раз оккупировали мой штаб. Было их навскидку полтора десятка, человек десяток что-то обсуждал за главным столом, завихрив на том большую схему некого района Альфы. Остальные изучали изображения вдоль стен, операторы им помогали разобраться, где там что и как.
— О, Хуан! Заходи! — позвала меня Норма, которая Августа. — Смотри, девочки говорят, что вот тут не пройдём. А я говорю, пройдём. Какое твоё видение?..
Меня затащили в дискуссию, и следующие полчаса наблюдал за полётом их фантазии.
—…Нет, я сама поведу эту группу! — отрезала Норма на мои возражения и критику других матерей-командиров. — А потому уверено говорю — справимся. МЫ — справимся!
— Августа, ты как бэ-э-э-э… Нужна в корпусе, — оживился я, поняв, куда она клонит, и что мне это не нравится.
— Хуан! — зло отрезала она. — Я не нужна в корпусе.
— Ты — инструктор. Один из лучших в рукопашке, если не лучший, — попробовал вразумить я.
— Я засиделась на одном месте, — парировала она, кисло скривившись, и покачала головой. — Скоро начну деградировать. Хороших инструкторов много, и незаменимых не бывает. А мне надо встряхнуться. Я чувствую это! — Просящий взгляд.
Весомый аргумент. Сложно с таким спорить. Человек должен развиваться. Если не развивается, в застое — значит, пора на пенсию. Всё логично.
— Я не ваш сеньор, — покачал головой, — не могу приказывать… А, чёрт возьми, я всё понимаю! — вырвалось у меня. — Просто… Жалко рисковать тобой. Ты и правда мировой инструктор!
— Других найдёте. Выбор есть. Так надо, — произнесла она и улыбнулась. Никто не влезал в эту пикировку, не перечил, не пытался её переубедить. Каста…
— Хорошо, чёрт возьми! Эту группу поведёшь ты, — разрешил я. — Но без победы не возвращаться! И чтобы все девчонки остались живы — или я тебя сам этими руками!..
Последнее было бравадой, но все всё поняли и заулыбались.
— И я тоже хочу! — А это Капитошка. — Я тоже засиделась, и тоже могу возглавить группу!
— Нет!
— Не-ет!
— НЕТ!!! — в один голос цикнули на неё все, кто стоял за столом.
— Я чего-то не знаю? — нахмурился я.
— У меня срок маленький, я… — снова попыталась сеньора Ортега, но снова все рявкнули в один голос:
— НЕ-Е-ЕТ!!!
Сеньора майор обижено замолчала, отвернулась. Я же понимающе улыбнулся:
— Поздравляю! Наконец! Ты давно хотела.
— Да, спасибо… — выдохнула она. — Но я всё равно хочу туда, к девчонкам…
— Не обсуждается! — А теперь я жёстко отрезал и не собирался спорить. — Коллектив сказал «нет» — коллективу виднее. У нас демократия.
Угу, демократия. Как главный демократ клана говорит — так все и берут под козырёк. Но тс-с-с, это между нами, хотя все всё и так знают. Но сейчас и вправду за демократический институт можно спрятаться.
— Сеньор стажёр Веласкес, — обернулся от терминала парнишка из молодых прикомандированных, — на связи Ласточка. Вы сказали сразу говорить, где бы вы ни были.
— Давай во всю стену! — Во мне что-то ёкнуло. Наконец! А то последние два часа как на иголках. Нет, я не очень сильно волновался — знал, кого на эту работу отправляю. Но люди не боги, даже Катарина. От неё и её фантазии далеко не всё в жизни зависит.
Картинка была, в смысле изображение, не только звук. Знакомая брюнетистая физиономия без шлема, хотя в среднем скафе. Волосы растрёпаны, на лице синяк, на подбородке ожог — всё же пришлось помахать шашкой.
— Привет, Командор! — А настроение у сеньоры весёлое, поднятое — это гуд. — Докладываю. Задание выполнено, потерь нет. Летим на базу по указанным координатам.
— Цель?
— Вот, сидит. — Камера съехала, показывая десантный отсеке стандартного дворцового конвертоплана — недавно на переговоры на таком же летал. И показала мне… Девчонку. Лет восемнадцати на вид. Сидела перегрузочном десантном кресле, и, учитывая, что предназначено оно для бойца в скафе, утопала в оном. При этом даже не была связана. Сложив руки перед грудью и недовольно надув губы, о чём-то разговаривала с сидящими рядом тремя бойцами Катарины. Там тётки с опытом — найдут, чем разговорить подростка.
— Как она? — расплылся я в улыбке? — Как вообще всё? Сопротивление было?
— Немного повздорили с персоналом отеля. — Катарина многозначительно скривилась. Ага, «немного» и «повздорили», как же. — Они не поняли, кто мы, и пытались доказать, что абы кто не может расхаживать по их заведению с оружием. Все живы, и даже не покалечены, как ты любишь, ты же это хотел спросить?
Я подавил смешок — именно это и хотел.
