Читаем без скачивания Наследница огня - Маас Сара Дж.

В глупости своей тайной любви Сорша убедилась через несколько лет, когда Амитию вызвали к принцу. Старшая целительница взяла Соршу себе в помощь. Принц ее не узнал. Даже не взглянул на нее. Она стала незаметной, как и многие врачеватели. Невидимой. Она ведь и хотела стать невидимкой.

– Сорша, ты о чем задумалась?

Вопрос принца отвлек ее от воспоминаний и вверг в неописуемый ужас. Все это время она, открыв рот, смотрела на него, погрузив пальцы в баночку с мазью.

– Простите, ваше высочество, – прошептала Сорша.

После такого позора ей было впору выброситься из башни.

– У меня был утомительный день, – добавила она.

И это была чистая правда.

Она вела себя как настоящая деревенская дура. Мужчин она не видела, что ли? С одним из них, караульным, у нее даже случилась близость. Правда, хватило одного раза. Больше она ничего такого не хотела. Но сейчас, стоя возле принца и чувствуя, как подол ее домотканого платья трется о его ноги…

– Почему ты не стала никому рассказывать? – тихо спросил он. – Обо мне и моих друзьях.

Сорша попятилась, но глаз не отвела. Прямое нарушение этикета. То же требовала и ее интуиция: «Не смотри на него».

– Вы никогда не бываете грубым ни с кем из лекарей. Мне хочется думать, что миру нужны…

Она понимала, что сказала много лишнего. Мир, в котором они жили, принадлежал его отцу.

– Миру нужны хорошие люди, – договорил за нее принц и встал. – И еще ты думаешь, что мой отец, узнав от тебя о наших… прогулках, обратил бы это против нас.

Значит, принц знал, что Амития докладывает обо всех необычных случаях. Соршу она учила делать то же самое, чтобы «жизнь себе не осложнять».

– Я даже не думала, что его величество может…

– Скажи, а твоя деревня цела? Твои родители живы?

Прошло уже достаточно много лет, но и сейчас Сорша не могла отвечать на такие вопросы без боли.

– Нашу деревню сожгли. Родители привезли меня в Рафтхол. Потом… потом они попали в облаву. И был приказ: всех подозрительных убивать, не тратя времени на разбирательства.

– Тогда почему ты пришла в замок? – Сапфировые глаза принца помрачнели. – Почему осталась здесь?

Сорша уложила баночки в корзину.

– Мне больше некуда было идти.

Теперь у принца помрачнело лицо.

– Ваше высочество, никак я…

– Прости, – прошептал Дорин.

Он смотрел на нее так, словно все понимал.

– Не вы принимали решение. И не ваши гвардейцы расправлялись с моими родителями.

Принц молча смотрел на нее, потом поблагодарил за помощь. Оба понимали: говорить больше не о чем.

Идя по шумным коридорам стеклянной части замка, Сорша ругала себя за ненужную откровенность. Ну кто тянул ее за язык? Зачем она сказала, что родителей убили? Наверное, теперь он больше никогда ее не позовет. Места своего она не лишится – принц не жесток и не мстителен. Он может просто отказаться от ее помощи, а это тоже чревато лишними вопросами. Та же Амития начнет выспрашивать, чем это она не угодила принцу.

Ночью ей не спалось. Ворочаясь на своей узкой койке, Сорша решила найти способ извиниться перед принцем. И еще – придумать причину, чтобы он больше не вызывал ее к себе. Завтра она это обдумает во всех подробностях.

На следующий день, едва Сорша успела позавтракать, к ней явился посланец от принца и спросил название ее родной деревни. Сорша насторожилась, но все-таки решилась поинтересоваться, зачем это нужно его высочеству. Оказалось, у наследного принца есть своя личная карта континента и он желает пометить на ней местоположение деревни, где родилась целительница Сорша.

Глава 16

В недрах Омаги самым опасным местом был общий зал.

Ведьм всех трех кланов Железнозубых старались повсюду запускать отдельными потоками. Это касалось обучения полетам на драконах и всевозможных упражнений по части оружия и боевых искусств. Манона считала такое разделение очень разумным, поскольку напряжение между кланами росло и будет расти, пока не закончится выбор драконов. Всем хотелось летать на самцах. Сама Манона всерьез рассчитывала, что ей достанется самец – возможно, даже Татус. Но почему-то ей хотелось вырвать железные зубы любой из своих подчиненных, если та заикалась о желании летать на самце.

Каждый клан нес караул в течение трех часов. Время соприкосновения с чужими ведьмами ограничивалось считаными минутами. Командиры шабашей лезли из кожи вон, чтобы не допустить столкновений. Во всяком случае, Манона прилагала все усилия. Ей и собственный характер приходилось держать на коротком поводе. Еще одна ухмылочка со стороны наследницы Желтоногих, и разразится кровавое побоище. То же она могла сказать и о своих Тринадцати. Недавно две из них, вопреки всем предупреждениям, сцепились-таки с двумя Желтоногими дурами. Ее милые девочки, зеленоглазые двойняшки Фалина и Фаллона. (Эта характером напоминала скорее демона, чем ведьму.) Манона наказала их так же, как ранее Астерину: по три унизительных удара в присутствии других. Однако ни строгость командиров шабашей, ни угроза наказания не охлаждали пыл ведьм, и потасовки между представительницами разных кланов вспыхивали с пугающей регулярностью.

Неудивительно, что каждый приход в общий зал становился для командиров тяжким испытанием. Все кланы собирались вместе дважды в день – для трапез. И хотя даже здесь они сидели за отдельными столами, между которыми еще оставалось место, густое напряжение так и висело в холодном воздухе. Маноне казалось, что этот воздух, пропитанный взаимной ненавистью и злостью, можно резать ножом.

Подавальщиков не было, поэтому Маноне, как и остальным, приходилось стоять в очереди за своей миской вязкой и липкой жижи. Самое подходящее слово для этой пакости. Сзади стояла Астерина, а впереди – последняя ведьма клана Синекровных. Странное дело, но Синекровные везде оказывались первыми. Первыми получали еду, первыми начали учебные полеты, в то время как ведьмы отряда Тринадцати еще не поднимались в воздух. Скорее всего, и при выборе драконов они тоже окажутся первыми. Эта мысль отозвалась глухим урчанием в горле Маноны, но Манона быстро справилась с собой. Она смотрела, как раздатчик (из смертных) вывалил в миску Синекровной серовато-белый комок.

Лицо смертного Манону не интересовало. Она заметила лишь подрагивающую жилку на горле. Ведьмам не требовалось пить кровь для поддержания жизненных сил. Но ведь и людям не требовалось пить вино. А лакомиться любили все. Синекровные отличались привередливостью по части источника: предпочитали кровь девственниц и девственников. Черноклювые на такие тонкости внимания не обращали.

У раздатчика задрожали руки. Половник принялся выстукивать дробь по внешней стенке котла.

– Правила есть правила, – послышалось слева.

Астерина предостерегающе зарычала. Маноне не понадобилось оборачиваться, чтобы узнать голос, противно растягивающий слова. Искара, наследница Желтоногих. Откуда она появилась?

– Сброд не едят, – бросила темноволосая ведьма, опережая Манону и подсовывая свою миску испуганному раздатчику.

Эти слова предназначались отошедшей Синекровной, напугавшей смертного своим намерением попить его крови. Она и влезла сюда с целью позлить Манону и спровоцировать потасовку. Не дождется. Манона, умевшая показать власть, втянула железные зубы и убрала когти.

– То-то я вижу, никто до сих пор не позарился на тебя и не съел, – сказала она Искаре.

Искара демонстративно протиснулась вперед. Все ведьмы в зале, прекратив есть, следили за развитием ссоры. Наследница Желтоногих провоцировала Манону, но та не поддавалась. Пусть лезет. С Искарой она поквитается, однако не здесь и не сейчас.

Раздатчик наполнил миску Искары, но она не торопилась отходить.

– Слышала, что сегодня отряд Тринадцати поднимается в воздух.

Сказано было с оттенком явного презрения. Что-то вроде: «Наконец-то вспомнили и о вас».

– А тебе какое дело? – спросила Манона.

Искара пожала своими широкими плечами: