Читаем без скачивания Сбылась мечта бегемота - Дарья Донцова

– Согласна, нехорошо тратить время попусту, – кивнула я. – Но пока вы врете, убийца может сесть в самолет и улететь в Мюнхен. Некто методично убирает людей, так или иначе связанных с никогда не существовавшей террористической организацией. Казакова-Мамонтова, Андрей Крапивин, Тамара Яковлевна умерли. Василий Песков исчез. Но, вероятно, его судьба тоже плачевна. Никита Рязанцев в психиатрической клинике, вроде жив, но, на мой взгляд, уже покойник. Убийца пока не тронул Настю и Маргариту Пескову. Последняя живет за границей в собственном поместье, она жена очень богатого человека, и, думаю, дом Холодовых с прилегающей к нему территорией хорошо охраняется. Так что до Песковой добраться непросто. А Настя? Разве ее сопровождает повсюду секьюрити? Ваша дочь передвигается по Мюнхену в бронированном автомобиле? У них с мужем крепость, окруженная рвом с водой? Конечно, нет. Полагаю, Анастасия ведет жизнь обычной женщины: магазины, ребенок, работа. Она встречается с подругами, ходит за покупками. Вы уверены, что именно сейчас к ней не подбирается некто, задумавший лишить Настю жизни? Сколько лететь до Мюнхена? Три часа? Ну, это быстрее, чем в час пик с северо-запада на юго-восток Москвы проехать… Во время нашей первой беседы вы сообразили, что дочке может грозить опасность, поэтому вспомнили про Зарему, но всю правду выложить поостереглись, плели всякий вздор. Почему Анастасию спешно вывезли в Германию? Поймите же, если мы не остановим убийцу, он может убить ее.

Марина Арнольдовна схватила телефон, быстро нажала на кнопку и закричала:

– Настюша! Что ты делаешь? Дома? Оставайся в квартире, никому не открывай дверь, на улицу не выходи. Так надо. Объясню потом.

– Ну не просидит ведь она всю жизнь взаперти, – вздохнула я. – Но ежели поймать преступника, тогда Анастасия сможет жить спокойно. Однако вы, мать, почему-то отчаянно врете и тем самым ставите под удар жизнь дочери. Повторяю вопрос, заданный в начале разговора. Вы любите Настю? Если да, то перестаньте лгать. Анастасия улетела в Мюнхен не из-за отравления компотом, который ей подала в студенческой столовой Зарема. Ваша дочь была беременна от Бубнова и пыталась сделать аборт.

– Нет, нет, неправда, беременность прервалась сама, – на автомате возразила Марина Арнольдовна. И вдруг осеклась. – Так вы все знаете? Откуда? Ну за что мне все это!

Она прикрыла ладонью глаза.

– Настюша лет до четырнадцати была идеальным ребенком, прекрасно училась, не капризничала. Веселая, всем довольная девочка. Я видела, какие дети у окружающих, слышала о чужих проблемах: алкоголь, сигареты, наркотики, побеги из дома, неподходящие компании. У нас ничего даже близко похожего не было. Отличница, о мальчиках не думала…

Я откинулась на спинку стула и осторожно включила в кармане диктофон. Не первый раз слышу подобные рассказы и всякий раз вспоминаю свою бабушку, которая любила повторять: «Перебеситься надо вовремя. А кто в нежном возрасте не нагулялся, потом обязательно спохватится и такую карусель устроит – мама не горюй».

…Настя поступила в медицинский институт и вдруг потеряла голову – вчерашнюю тихую девочку закружило по компаниям. Марина Арнольдовна винила в том, что происходит, Никиту Рязанцева, это он, по мнению владелицы клиники, сбил ее дочь с правильного пути. Кит совершенно не думал об учебе, веселился сутками и познакомил Настю со своими новыми друзьями, многие из них были старше парня. Настенька стала отвратительно одеваться, уродовать симпатичное личико ярким макияжем, а однажды явилась домой в семь утра пьяной. Марина Арнольдовна сунула дочь под холодный душ, а потом как следует отчитала ее. Она предполагала, что Настя заплачет, попросит прощения, пообещает взяться за ум, но та повела себя иначе. Она скорчила гримасу и сделала программное заявление:

– Ты не имеешь права на меня давить, я взрослая, что хочу, то и делаю, дружу с теми, кто нравится мне, на твое мнение плюю. Будешь пилой – уйду из дома, сниму квартиру и назад никогда не вернусь!

Мать перепугалась и прикусила язык. Настя же поняла, что она боится ее потерять, и окончательно распоясалась. Бедная Марина Арнольдовна предпринимала героические усилия, чтобы скрыть от мужа художества дочери. Сергей Петрович много работал, домой приходил только ночевать и не замечал ничего странного.

В середине третьего курса Настя сказала матери, что заразилась гонореей. От кого? Понятия не имеет. Марина Арнольдовна схватилась за голову, тайно отвела дочь к специалисту, а потом пригласила к себе в клинику Никиту и устроила ему головомойку, высказав балбесу в лицо все, что о нем думает.

Рязанцев начал оправдываться:

– Настюха познакомилась с какими-то ребятами из театрального училища, с ними гуляет, я их никого не знаю. Видел один раз на Настюхин день рождения у вас на даче, все показались мне противными. В особенности ее парень. Он точно наркоман. Я так и сказал ей, а она разозлилась и послала меня.

Марина Арнольдовна вспомнила разгромленный дом, который после праздника пришлось убирать неделю, содрогнулась и с новой силой напала на Кита:

– Наркоман? И ты молчал? Хорош лучший друг! Знал, что Настя связалась с плохими людьми, и не забил тревогу.

– Я пытался с ней поговорить, – обиделся Никита. – Только она не слушает, злится, обзывается. Да вы не волнуйтесь, того торчка уже нет, теперь у Настюхи другой, гитарист из рок-группы по кличке Гад.

Волоколамская схватилась за сердце и взмолилась:

– Кит, прошу тебя, вытащи Настену из болота!

Рязанцев смутился.

– Тетя Марина, тут… ну… э… э…

– Говори прямо, – велела профессор. – Я врач, обо всем в жизни слышала.

– Настя очень секс любит, – пробормотал сын ректора. – Ей бы только потрахаться, других мыслей в голове нет. А мои приятели интеллектуалы, и у всех девушки есть. Оля с Пашей, Рита с Федором, только Вася одинокий. Не станет Настена с Песковым тусоваться, он серьезный. Вчера ходили на выставку авангардной живописи – ну совершенно не для Настюхи развлечение. Ей охота выпить, косячок выкурить и в койку нырнуть.

– Косячок? – в ужасе повторила владелица клиники. – Моя девочка – наркоманка?

– Травка не героин, ею все балуются, – «успокоил» ее Никита. – Я б на вашем месте больше беспокоился по поводу Гада. Настя кольцо продает, которое ей Сергей Петрович на восемнадцать лет подарил, потому что группе Гада нужна хорошая ударная установка. И она собирается к ним солисткой пойти, хочет рок-певицей стать.

– Кит, сделай что-нибудь! – заплакала Марина Арнольдовна. – Настенька на третьем курсе, нельзя, чтобы она учебу бросила. Пищать на сцене в микрофон не профессия, лет через пять она горько пожалеет, что не стала врачом. Порушь ее отношения с Гадом. Умоляю!

– И как же мне это сделать? – удивился Рязанцев.

– Познакомь девочку с хорошим парнем, – посоветовала Марина Арнольдовна. – Клин клином вышибают.

Никита призадумался.

– Ладно, попробую, вы только не плачьте.

На следующий день после этого разговора Настя сказала матери, что потеряла свой перстенек с бриллиантами. Марина Арнольдовна едва удержалась, чтобы не надавать врунье пощечин и не заорать: «Все знаю! Ты продала кольцо ради ударной установки для Гада!» В среду дочь заявила, что заболела, поэтому не пойдет на занятия и вообще хочет взять академический отпуск. В четверг Сергей Петрович обнаружил, что у него из кабинета пропала маленькая, но очень дорогая фигурка из нефрита, подаренная одним из благодарных пациентов…

В воскресенье вечером владелице клиники позвонил Никита и сказал:

– Вроде я нашел парня, которому давно нравится Настюха, но он провинциал, не имеет в Москве квартиры, денег у него нет. Наверное, вам такой не понравится.

И Марина Арнольдовна закричала:

– Если мальчик уведет Настюшу от Гада, я для него все сделаю! Мы с мужем будем счастливы его зятем назвать!

– Супер, – обрадовался Кит.

Через пару месяцев Анастасия разительно изменилась. Она вынула из ноздри «кнопку», перестала раскрашивать, как воин дикого африканского племени, лицо, надела юбку нормальной длины, прекратила хамить родителям и более не заговаривала об академическом отпуске. Имя нового кавалера Настя дома вслух не произносила, но Марина Арнольдовна поняла: это провинциальный мальчик, с которым познакомил подругу детства Кит, и он оказывает на нее благотворное влияние. Девушка вновь превращалась в милую Настю, какой она была раньше. Понимаете, какие чувства мать испытывала к незнакомцу?

В начале зимы Волоколамская, сидя в своем кабинете в клинике, услышала шум из приемной. Дверь распахнулась, и внутрь вбежала смутно знакомая ей девушка. Следом спешила секретарша, которая тут же начала оправдываться:

– Простите, Марина Арнольдовна, я не пускала ее, но девчонка такая нахалка: шасть – и сюда…

– Мне надо с вами поговорить! – закричала незваная гостья. – Настя увела моего мужа!