Читаем без скачивания Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

Он вдруг нежно обхватил ладонями ее лицо, и у Камиллы все поплыло перед глазами.

— Скажите, Камилла, у вас есть какой-нибудь любовный опыт? Или я стану вашим первым мужчиной?

— Я достаточно повидала в своей жизни, я слишком хорошо знаю, какую ценность имеет в глазах мужчины девственность невесты, чтобы бездумно расстаться с подобным сокровищем!

— Я так понимаю, что «да», — пробормотал Ротуэлл. — Но меня с такой силой тянет к вам, Камилла, что я бы в любом случае согласился жениться на вас.

Камилла чувствовала, что ее бьет неудержимая дрожь — но вдруг какая-то теплая волна захлестнула ее.

— Вам вовсе не обязательно флиртовать со мной, месье, — сухо буркнула она. — Я хорошо представляю себе, в чем состоит супружеский долг. И я исполню его, клянусь.

— А я и не пытался флиртовать. — Голос Ротуэлла внезапно стал хриплым. — Поцелуйте меня, Камилла.

— Зачем? — прошептала она.

— Мне хочется попробовать вкус невинности, — прошептал он.

Пальцы Ротуэлла сжали ее руку. Камилла не ответила ни «да», ни «нет». Даже с закрытыми глазами она чувствовала, как его губы приближаются к ее губам. Чувствовала обхватившие ее сильные руки… потом он прижал ее к себе, и она разом забыла обо всем.

То, что случилось, должно было случиться. Странно, но Камилла сейчас уже ничего не боялась. Она хотела его. Ее руки обвились вокруг талии барона, горячее дыхание Ротуэлла коснулась ее уха.

— Научите меня, Камилла, — взмолился он. — Я хочу научиться быть нежным.

Ее тело само откликнулось на его зов. Камилла прижалась к Ротуэллу, но в этот раз его губы прикоснулись к ее губам так осторожно и бережно, будто их коснулось крыло бабочки. От этого поцелуя исходил непреодолимый соблазн. Как странно, промелькнуло в голове у Камиллы. Эти огромные руки, мощное тело, нависшее над ней, как скала, — и такой нежный поцелуй, от которого вся она плавилась, точно воск в пламени свечи. Да, он намеревался соблазнить ее — теперь она это уже поняла.

С каждой минутой его поцелуй становился все более пылким, все более требовательным. Камилла запрокинула голову. Хриплый звук вырвался из его груди — полувздох, полустон, — а в следующее мгновение он властным движением разжал ей губы. И Камилла забыла обо всем.

Ее руки погладили его по спине, и он задрожал, почувствовав ее прикосновение. Это было сильнее его. С трудом оторвавшись от ее губ, он прижался к ее бархатистой щеке.

— Камилла, — едва слышно пробормотал он.

Горячая мужская ладонь обхватила ее затылок, вторая тяжело легла на бедро, сминая тонкую ткань платья. Внезапно Камилла почувствовала, что ей нечем дышать. А еще через мгновение его ладонь, пробравшись под шаль, осторожно коснулась груди. Губы Ротуэлла скользнули по ее шее вниз, припали к нежным полушариям груди, которую он успел высвободить из корсажа. Камилла застонала, ощутив, как его затвердевшая плоть — явное свидетельство его желания — вжимается ей в живот. Она задыхалась, чувствуя, как оглушительно стучит ее сердце.

Ветер, словно дожидаясь этого момента, промчался по саду, свистнул по-разбойничьи, собрал охапку сухих листьев и погнал по дорожке прямо к ногам. Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Камиллу к реальности.

Ротуэлл, вздрогнув, резко отодвинулся. Прикосновение ветра к обнаженному соску оказалось мучительно болезненным. Открыв глаза, Камилла резко отпрянула, испуганная тем, как охотно ее тело откликнулось на его призыв. Она задыхалась, хватая воздух полуоткрытым ртом. А потом на нее нахлынула паника.

Резким движением Ротуэлл притянул ее к себе и несколькими быстрыми движениями привел в порядок ее платье.

— Прости меня, — хрипло пробормотал он, тяжело дыша. Потом, снова прижав ее к себе, погладил по спине. — Прости меня, Камилла, — повторил он, уткнувшись лицом в ее волосы. — Я немного поторопился.

Сейчас он казался ей надежным, как скала. Но несмотря на это, охватившая ее паника внезапно сменилась ледяным страхом — ни нежные слова, ни ласковые прикосновения Ротуэлла ничего не могли изменить. От него по-прежнему веяло опасностью. Похолодев, Камилла спрашивала себя, уж не так ли мужчинам удается заставить слабых или слишком сильно любящих женщин отдаваться им душой и телом?

Порывы ветра, поначалу слабые, с каждой минутой становились все сильнее. Холод, пробравшийся в ее сердце, постепенно разлился по телу, пробирая ее до костей.

Камилла, опустив голову, зябко натянула шаль.

— Холодно, — пробормотала она.

Лорд Ротуэлл предложил ей руку.

— Тогда нам нужно как можно скорее вернуться в дом.

Она вскинула на него глаза.

— Вы говорите по-французски?

Лицо Ротуэлла вновь превратилось в непроницаемую маску.

— Да, говорю. Пойдемте, мадемуазель Маршан.

Она неуверенно взяла его под руку. Итак, она снова превратилась в «мадемуазель Маршан». Камилла вздохнула — она не должна была обижать его, как не должна была ни при каких обстоятельствах поддаваться исходящему от него соблазну. О чем она только думала, когда с такой жадностью подставляла ему губы для поцелуев?! Неужели она такая же дура, какой была ее мать? На мгновение ей стало стыдно. Нет, не своего желания — а того, что, поддавшись ему, она на миг забыла об осторожности.

Они подошли к створке задних ворот, где Ротуэлл оставил свой хлыст. Камилла бросила на барона задумчивый взгляд.

— Может, нам стоит обвенчаться немедленно? — пробормотала она. — Я не хочу больше ждать.

Какое- то время барон молча смотрел на нее, похлопывая хлыстом по сапогу.

— Через неделю — просто приличия ради, — наконец бросил он. — Я предупрежу Памелу.

— Хорошо, — кивнула она, опустив глаза. — Благодарю, месье.

Не успела леди Шарп устроиться в кресле возле сына, как появилась Торнтон с горячей водой для купания маленького лорда Лонгвейла. Вручив драгоценный сверток нянюшке, графиня с трудом подавила досаду — распорядок дня в ее глазах был делом священным.

— Если я понадоблюсь, я буду в кабинете лорда Шарпа, — предупредила она.

Внизу ее, как обычно, дожидался поднос с целой кипой писем и записок с приглашениями. Леди Шарп улыбнулась — ей нравилось думать, что у нее в доме все идет раз и навсегда заведенным порядком. Усевшись, она внимательно прочитала все письма, касавшиеся их загородного имения в Линкольншире, потом продиктовала мистеру Бигему, секретарю ее мужа, ответы на часть из них, велев отдать оставшиеся лорду Шарпу.

Она как раз перешла к приглашениям, когда на пороге появился лакей.

— Миссис Эмброуз, миледи, — мрачно объявил он.

Золовка леди Шарп, приходившаяся лорду Шарпу сводной сестрой, оттеснив его, протиснулась мимо Бигема в комнату — щеки у нее разрумянились, ярко-зеленая шляпка кокетливо сбилась набок, а из-под нее струились бледно-золотистые локоны.