Читаем без скачивания Хозяин тумана - Томас Барнс

«Я должен это сделать… должен!» — подстегивал он себя.

Опасливо оглянувшись, Таррейтал на мгновение застыл, а потом стремительно нагнулся.

Тела возбужденно подпрыгивающих лемутов закрыли его от глаз бритоголового. Похолодевшие, подрагивавшие от волнения пальцы принца схватили плоский медальон, он судорожно зажал его и рывком сунул кулак во внутренний карман своей изодранной туники.

Ментальный рефлектор Фарсманса, зажатый в руке, тут же отозвался пучком энергии, пронесшейся по мозгу яркой бирюзовой вспышкой. Никогда еще до этого священник не позволял ему прикоснуться к медальону. В первое мгновение Таррейтал испытал даже болезненные ощущения, — шквалистый напор ослепительного зеленоватого света мощно озарил все секторы его сознания и заставил вздрогнуть.

Вдруг Таррейтал отчетливо услышал грозный мысленный голос погибающего аббата. Принц даже невольно зажал уши пылающими ладонями, потому что в его голове оглушительно загремела ментальная речь священника:

«Если ты хотя бы раз пошел на сделку с темными силами, ничто не сможет тебя спасти!!! Тот, кто хоть однажды поддался влиянию Нечистого, навсегда теряет свой человеческий облик!!!»

Но не успели слова Фарсманса проникнуть в сознание его ученика, как перекрывая мысленное послание аббата, в ушах Таррейтала загрохотал насмешливый голос С’герха. Колдун без труда перехватил канал, по которому умирающий священник в последнее мгновение своей жизни успел связаться со своим учеником, и тут же перебил его повелительным импульсом.

«Не слушай его!.. На колени!.. На колени!.. — издалека, из тумана добрался до сознания принца приказ бритоголового: — Иди ко мне!»

Сжимая в правой руке священный медальон, принц, тем не менее, опасался прибегать к его силе. В глубине души он был уверен, что, с одной стороны, не сможет сейчас использовать ментальный рефлектор с наибольшей для себя выгодой, а с другой стороны, неумелое обращение с серебряным медальоном могло закончиться печально. С’герх, заподозрив, что стоящий перед ним принц пытается применить мощь рефлектора, мог бы просто отобрать эту вещь у неопытного юноши и тогда вернуть ее было бы невозможно.

Поэтому в одно мгновение Таррейтал решил, что ни одним движением мысли не выдаст свою тайну. Он не стал активизировать медальон, потому что в душе его теплилась надежда, что можно будет выстоять и без взаимодействия с рефлектором, выставив собственный прочный ментальный барьер.

Только он наивно заблуждался. Уже очень скоро пришлось убедиться в ошибочности своих суждений.

«На колени! — повторил свой мысленный приказ С’герх: — Иди ко мне!»

При этом колдун нанес такой мощный телепатический удар, что голова Вингмохавишну мгновенно закружилась. Внезапно все тело так ослабело, что он стал шататься и несколько секунд мог только бессмысленно качать головой.

Качаясь от слабости, ему удалось сделать несколько шагов к креслу, на котором сидел С’герх. Он пытался держаться, но ноги совсем не слушались, и принц, к своему ужасу, безвольно повалился, рухнув на колени.

Вингмохавишну только в первое мгновение пытался сопротивляться. Вскоре оказалось, что внутренне он был совершенно не готов к новому ментальному единоборству. Трудно было объяснить, как это произошло, но ноги его, словно сами по себе, безвольно подломились, и он послушно опустился на колени перед слугой Нечистого, с мольбой глядя в серое, худое, жестокое лицо колдуна.

— Отлично, отлично, — усмехнулся С’герх. — Никогда не сомневался, что ты будешь прилежным учеником. Если бы ты не встал на колени, я опустил бы тебя сам, в качестве небольшого предварительного урока повиновения. Но теперь я уверен, что ты будешь умницей… Ты же не любишь наказания? Не любишь боль? Тогда веди себя прилежно, не раздражай меня. Действительно… К чему тебе неприятные ощущения? Будешь меня слушаться?

— Да.

Таррейтал скорее догадался, что это его собственный голос. Его лепет прозвучал так тихо, что он сам едва расслышал это короткое слово. Но для бритоголового этого оказалось вполне достаточно. Он считывал информацию непосредственно из сознания юноши, поэтому удовлетворенно кивнул головой:

— Умница! Ты всегда будешь повиноваться мне и достигнешь многого… Теперь внимательно смотри…

Последовал новый телепатический выпад. В следующую секунду Таррейтал изумленно отпрянул и остолбенел, потому что вокруг все непонятным образом пришло в движение. Сразу исчезло все, что только что окружало их обоих. Исчезла беснующаяся стая людей-крыс, сидящих вдоль стен… Фигуры лемутов, терзающих неподвижное тело священника, словно растаяли, растворились в воздухе… исчезло и само окровавленное тело аббата…

Смолк яростный визг. Стихло мерзкое верещание. Мгновенно установилась полная, мертвая тишина.

Перед глазами принца остался только бритоголовый, восседающий на высоком кресле. Только Хозяин людей-крыс продолжал находиться перед его взором…

Но на этом чудеса не закончились.

Сначала что-то странное произошло с пыльной закопченной стеной, находящейся за спиной С’герха. Покрытая многочисленными трещинами каменная поверхность вдруг изогнулось, вздулась и начала колыхаться, точно это была густая, маслянистая темная жидкость, которая начинает закипать. Через секунду стена вздрогнула, покрылась основательными волдырями и вспыхнула изнутри разноцветными матовыми огнями.

Было такое ощущение, как будто Таррейтал находился в том, реальном мире, в одном из залов восьмиугольного Небоскреба, и при этом одновременно плавал, свободно парил в каких-то потусторонних пространствах. Принц одновременно наблюдал за собой со стороны, и изнутри чувствовал, что с ним происходит.

Его влекло неведомой силой к странным разбухающим комкам на стене, которые в его сознании не отделялись от взгляда С’герха. Бездонные, напоминающие серые провалы глаза бритоголового следили за ним, не отпускали его и пронзали жестоким взором. Вингмохавишну пытался отвести слезящиеся глаза, но не мог, у него не хватало внутренней силы…

Принц чувствовал, как невидимые пальцы подбираются к его сознанию. Незримые ледяные руки пытались вскрыть его защитные барьеры и проникнуть в мечущийся рассудок.

Вся прошлая жизнь внезапно вспыхнула в памяти, подобно языку пламени, и взвилась вверх, чтобы в очередной раз изменить свои очертания.

Голова у Таррейтала безумно кружилось. Все предметы перед глазами меняли свою форму, все ежесекундно менялось.

Ему было хорошо видно, как трансформировалось даже жестокое лицо С’герха. Губы колдуна шевелились, только молодой принц видел, что это не губы, а поперечная кровоточащая рана на лице. Бесстрастная маска, обозначавшая прежде его лицо, сначала раздулась и превратилась в безобразный, блестящий пузырь темно-красного, трупного цвета. Потом этот волдырь набух и бесформенно потек вниз потоками темной грязи, стекавшими с обритой наголо головы, словно это был толстый слой краски.