Читаем без скачивания Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии - Борис Алмазов

В другой раз пришла Ксения к своей хорошей знакомой Параскеве Антоновой, которой она раньше подарила дом свой, и говорит ей: «Вот ты тут сидишь да чулки штопаешь и не знаешь, что тебе Бог сына послал! Иди скорее на Смоленское кладбище!».

Антонова, поспешно побежала на Смоленское кладбище. На одной из улиц Васильевского острова вблизи Смоленского кладбища Антонова увидела большую толпу. Оказалось, что какой-то извозчик сбил с ног беременную женщину, которая тут же на улице разрешилась от бремени мальчиком, а сама скончалась. Параскева Антонова взяла ребенка к себе. Узнать, кто была его умершая мать, кто был его отец, несмотря на усиленные старания, как Петербургской полиции, так и самой Антоновой, не удалось.

Она дала ему прекрасное образование и воспитание. Впоследствии он сделался видным чиновником и до самой смерти берег и покоил свою приемную мать.

Евдокия Денисьевна Гайдукова, скончавшаяся в 1827 году, принадлежала к числу тех лиц, которых любила и иногда посещала блаженная Ксения. Однажды обрадованная ее приходом, Евдокия Денисьевна поспешила накрыть на стол, усадила за стол Ксению и стала угощать ее, «чем Бог послал». Кончился обед. Евдокия Денисьевна стала благодарить Ксению за ее посещение и извиняться за плохое угощение.

«Не взыщи, – говорила она, – голубчик, Андрей Федорович, больше мне угостить тебя нечем, ничего сегодня не готовила».

«Спасибо, матушка, спасибо за твое угощение, – ответила Ксения, – только лукавить-то зачем? Ведь побоялась же ты дать мне уточки!»

Сильно сконфузилась Евдокия Денисьевна; в печи у нее действительно была жареная утка, которую она приберегла для отсутствующего мужа. Тотчас же бросилась Евдокия Денисьевна к печке и стала вынимать оттуда утку. Но Ксения остановила ее: «Нет, нет, что ты! Не надо, не надо, я не хочу утки. Ведь я знаю, что радехонька меня всем угостить, да боишься своей кобыльей головы. Зачем же его сердить?»

Кобыльей головой Ксения называла мужа Евдокии Денисьевны, которого не любила за его пьянство, грубый характер и за скверную ругань в пьяном виде.

К числу знакомых блаженной Ксении принадлежало семейство Голубевых, состоявшее из матери – вдовы и 17-летней красавицы-дочки. Ксения очень любила эту девушку за ее кроткий, тихий нрав и доброе сердце. Однажды заходит к ним в гости Ксения. Мать и дочь сидели за столом и готовили кофе. «Эх, красавица, – сказала Ксения, обращаясь к девушке, – ты вот тут кофе варишь, а муж твой жену хоронит на Охте. Беги скорее туда!» «Как так?! – отвечала девушка. – У меня не только мужа, но и жениха-то нет. А тут какой-то мой муж да еще жену хоронит?» «Иди», – сердито отвечала Ксения, не любившая каких-либо возражений.

Голубевы тотчас же послушались приказания блаженной и отправились на Охту. Здесь они увидели, что к кладбищу направляется похоронная процессия.

Они замешались в толпу провожавших и пошли вместе с процессией на кладбище. Хоронили молодую женщину, жену доктора, скончавшуюся от неблагополучных родов. Кончалось и погребение. Народ стал расходиться по домам. Пошли и Голубевы.

Но тут они неожиданно наткнулись на горько рыдавшего молодого вдовца, который при виде могильного холма над прахом любимой супруги потерял сознание и бесчувственно свалился на руки подбежавшим к нему Голубевым. Они постарались привести его в чувство, познакомились с ним, и через год юная Голубева стала женой доктора.

Однажды встретила Ксения на улице свою знакомую, остановила ее и, подавая медный пятак с изображением всадника, сказала: «Возьми пятак, тут царь на коне; потухнет!» Женщина взяла пятак, попрощалась с Ксенией и, недоумевая, что бы значили странные слова ее, пошла домой. Но едва она вошла в ту улицу, где жила, как увидела, что загорелся дом ее. Не успела, однако, она добежать до своего дома, как пламя было потушено.

Накануне праздника Рождества Христова 24 декабря 1761 года блаженная Ксения целый день бегала по улицам Петербургской стороны и всюду громко кричала: «Пеките блины, пеките блины; скоро вся Россия будет печь блины!»

На другой день, т. е. 25 декабря 1761 года по Петербургу вдруг разнеслась страшная весть: императрица Елизавета Петровна неожиданно скончалась. Тут только всем стало понятно, что блаженная предсказывала смерть императрицы.

Императрица Анна Иоанновна, желая упрочить русский престол за потомством отца своего, царя Иоанна Алексеевича (брата Петра Великого), вызвала к себе племянницу свою Анну Леопольдовну, выдала ее замуж за принца Антона Ульриха и, когда от этого брака родился сын Иоанн (1740), то назначила его своим наследником. По смерти Анны Иоанновны Иоанн I Антонович действительно был провозглашен императором (1740). Спустя год после этого, а именно – с 24 на 25 ноября 1741 года, в России произошел государственный переворот. Императрицей была провозглашена дочь Петра Великого, Елизавета Петровна.

Иоанна Антоновича заключили в Шлиссельбургскую крепость, а родителей его сослали в ссылку в Холмогоры, где они и скончались. Несчастный Иоанн Антонович протомился под строгим надзором в Шлиссельбургской крепости около 23 лет. В 1764 году, уже в царствование императрицы Екатерины Великой, один из караульных офицеров – Мирович задумал освободить Иоанна Антоновича из заточения и провозгласить императором. Но попытка Мировича не удалась. Во время происшедшего столкновения Иоанн Антонович был убит.

За три недели до этого печального события блаженная Ксения стала целыми днями горько плакать. Все, встречавшиеся с ней, видя ее в слезах, жалели ее, думая, что кто-нибудь ее обидел, и спрашивали ее: «Что ты, Андрей Федорович, плачешь? Не обидел ли тебя кто-нибудь?» Блаженная отвечала: «Там кровь, кровь, кровь! Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь». Никто не понимал странных слов ее. Лишь три недели спустя, когда по Петербургу разнеслась молва о страдальческой кончине Иоанна Антоновича, все поняли, что своим плачем блаженная предсказывала его смерть.

Стали замечать, в каком бы доме или семье не побывала блаженная, там всегда водворяется мир и счастье. Если она заходила в лавку, где до того времени не было торговли, и брала себе какую-либо ничтожную из продающихся вещей – орешек, пряничек, то лавка начинала отлично торговать, потому что народ спешил купить что-нибудь именно в той лавке, куда заглянула блаженная.

Извозчики заметили, если кому-либо из них удавалось хоть несколько шагов провезти блаженную, то у того целый день езда шла отлично, и он делал хорошую выручку. Вот почему извозчики, еще издали увидев блаженную, наперегонки мчались к ней на своих пролетках и умоляли, хотя бы только присесть в их коляску, в полном убеждении, что это даст им хороший заработок.