Читаем без скачивания Семь лет одиночества. Принцесса Малейн (СИ) - Вайра Эль

Она расправила плечи и подошла к очередной двери.

Так. Роб писал ей про зверинец, где он любил смотреть на необычных животных, подаренных его отцу правителями дальних царств. Но час слишком поздний для зверинца. Что еще? Роб часто забегал на кухни, чтобы выпросить угощение у поваров и слуг… К сожалению, этой привычке он явно изменил, ведь за время ее работы на кухни он не спускался ни разу. А было бы удобно.

Что же могло остаться от прежнего Роба в этом новом угрюмом принце?

Стоя в темном углу и размышляя, Малейн услышала шаги. Ее сердце упало. Спрятаться пришлось за внушительным гобеленом, свисающим с потолка. Или это какая-то штора? Не важно, нет времени разглядывать. Шаги всё ближе. Малейн натянула гобелен на себя.

— …скоро узнаем.

— Если ответ не придет через неделю, — сказал мужской голос, — отправьте второго гонца посмотреть, не случилось ли чего с первым.

Малейн зажала рот ладонью, а другой рукой обхватила себя за живот, чтобы от переживаний не упасть на колени. Тот голос. Да, она слышала его на площади, но здесь, усиленный пустыми помещениями, он казался еще глубже. Такой жесткий и красивый. Совсем не тот, что она помнила, и всё-таки тот самый.

Этот голос на миг вернул принцессу в волшебную ночь, когда она была абсолютно счастлива. В тот краткий миг ее жизни, когда всё шло как надо.

Слезы потекли по ее лицу без приглашения.

— Не могу представить, чтобы она передумала, — продолжил Роб.

Шаги остановились.

— Ваше Высочество, простите, но… Вы точно в этом уверены? Я имею в виду, готовы ли вы….

Второй мужчина звучал почтительно, но так тепло и по-доброму, что это причинило Малейн боль иного рода. Точно так же с ней самой говорила леди Редмэйн. Судя по голосу, этот второй мужчина — ровесник или чуть постарше ее любимой гувернантки.

— Поздновато для таких вопросов, не находите? — отрезал Роб.

Они с его спутником продолжили свой путь.

Малейн выждала, пока они завернут за угол в соседнем зале, прежде чем двинуться вперед. Она вытерла слезы, как могла, надеясь, что их не будет слишком заметно там, где он остановится. Там, где они будут говорить. Потому что она собиралась идти за ним, куда бы он не направился. Ей нужен был этот разговор, ради нее самой и ее народа. Роб должен ей ответить.

К счастью, Роб остановился в библиотеке. Нет, она бы пошла и в спальню, но тут обстановка более подходящая. Человека, который с ним шел, уже не было, но Малейн всё равно сосчитала до трех, прежде чем сунуть голову за дверь.

Роб стоял к ней спиной и смотрел в темное окно.

Малейн сделала глубокий вдох и собралась шагнуть вперед, чтобы привлечь его внимание, но в следующую секунду застыла на месте и в ужасе раскрыла рот.

Роб начал снимать дублет, медленно расстегивая пуговицы правой рукой. Он остался в одной рубашке, и принцесса увидела то, чего не смогла разглядеть на площади.

Его рука. Там, где раньше была левая кисть, больше ничего не было, кроме культи с грубыми рубцами. Роб закатал рукав, и стало видно, что шрамы поднимаются выше, доходя до локтя и затрагивая плечо. А один шрам, совсем свежий, сердито морщился на его груди, выглядывая из-под выреза рубашки.

Последние семь лет оставили отпечаток и на нем.

Роб сел за письменный стол, а Малейн, сама не понимая, почему, шагнула не вперед, а обратно в темноту коридора. Принц не видел ее. Лишь вздохнул и безучастно уставился в стену.

«Совсем как Дженни», — промелькнуло в голове Малейн.

Когда они были детьми, она всегда любила смотреть ему в глаза — теплые и зеленые, как весенний день. Его улыбка тогда была подобна солнцу, которое тянуло к ней свои лучи, но теперь…

Пустое лицо. Жесткий взгляд, под которым хочется ужаться до размеров букашки.

Грудь Малейн сдавила боль. Она понимала, что должна говорить, должна призвать Роба к ответу за то, что он посмел воевать с ее народом и бросить, но… В горле у нее пересохло, а глаза опять наполнились слезами. Вместо того, чтобы выплеснуть на Роба поток обвинений, она боролась с глупым желанием подбежать и обнять его. Крепко обвить руками шею. Сказать, что всё будет хорошо.

Роб тряхнул головой, сбрасывая с себя задумчивость. Открыл ящик стола и достал баночку с белой мазью. Начал втирать ее в шрамы и в то, что осталось от руки. Когда он оттянул вырез рубашки и потянулся к груди, Малейн почувствовала, что краснеет. Возможно, нужно было дать ему уединение, но она не могла отвести взгляд.

Однажды, когда Робу было четырнадцать, а ей двенадцать, она видела, как он плавает, раздетый по пояс. Она тогда сбежала от леди Редмэйн и отправилась его искать, а он купался с другими мальчишками в реке. Уже в том возрасте он показался ей… приятным. А теперь он вдвое больше и крепче, и она просто не могла на него не смотреть.

Малейн чуть не вскрикнула, когда в библиотеке раздался стук.

— Ваше Высочество?

Голос звучал из-за противоположной двери.

— Чего тебе? — рявкнул Роб.

— Только что получен ответ от принцессы Сибиллы.

— Входи.

В библиотеку вошел пожилой человек, которого Малейн хорошо знала. Это Грегори, давний камердинер Роба. Если он так обращается с ним, страшно представить, как достается другим слугам.

— И какой ответ? — мрачно спросил Роб.

— Принцесса Сибилла согласна выйти за вас замуж, Ваше Высочество. Она будет здесь через две недели.

Малейн ругала себя за упущенную возможность. Следующие две недели она больше не могла отлучиться с кухонь, чтобы найти Роба. А в тот вечер Грегори остался с ним в библиотеке, и они обсуждали его помолвку до поздней ночи, пока в итоге вместе куда-то не ушли. Да, она могла бы последовать за ним. Она должна была. Но она этого не сделала.

И на то не было никаких других причин, кроме страха и растерянности.

Негодование на всё, что Малейн перенесла по воле Роба таяло, когда она вспоминала про его увечье. Про его отрешённый и потерянный вид. Но потом гнев поднимался в ней снова, когда она вспоминала, что он не просто ее бросил. Теперь он собирается жениться, и невеста — не она.

Новость о приезде принцессы и ее свиты привела Брана настоящее неистовство. Сколько бы персонал не трудился, ему всегда было мало. Кухня недостаточно чистая, запасов и заготовок не хватает, даже если их на самом деле было в избытке. Малейн была занята каждую секунду рабочего дня.

А еще ей хотелось всё бросить и забиться в угол. Она чувствовала себя оторванной от жизни. Единственное, что теперь было реальным — больные руки и спина, которые молили о пощаде, когда она ползла до своей койки.

Она лежала, уставившись в потолок, и все мысли были лишь о том, какими холодными стали глаза Роба. И какими они теперь будут для кого-то другого. Не для нее. Для принцессы Сибиллы.

Еще одна загадка, над которой размышляла Малейн — личность его невесты. Она не хотела об этом думать, но ничего не могла с собой поделать. Мысли крутились в голове сами собой.

Ребенком ее, может, и не учили мыть посуду, но она наизусть знала родословные каждой королевской семьи на западном континенте. Во многом потому, что они были тесно связаны с ее собственной семьей. И никогда, даже во младенчестве, леди Сибилла фон Ротбарт не была принцессой.

Если речь идет, конечно, именно об этой Сибилле.

Может, эта другая? Из восточных или южных царств? Но имя не было ни южным, ни восточным. Но как же тогда та самая леди Сибилла могла превратиться из дочери герцога в дочь короля?

Конечно, за семь лет она могла бы выйти замуж и овдоветь, оставив за собой титул мужа, но судя по тому, что Малейн слышала со времен освобождения из башни, все принцы, которых она знала, были еще живы, слава Создателю. А принц Николас даже нашел прекрасную жену, которая, по слухам, умела говорить со звездами и выходила замуж в хрустальных туфлях.

«Что ж, — думала Малейн, с особым усердием оттирая липкую тарелку, — если это и правда та самая Сибилла, Роб заслужил каждую унцию страданий, на которых он женится».