Читаем без скачивания Дитя Ойкумены - Генри Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нет, он точно паук, – думал Гюйс. – В центре паутины. Ждет сигнала. Дрогнет случайная нить, и к оплошавшей мошке без промедления кинется смерть… Да ладно тебе, чистоплюй! Какие террористы – мошки? Шершни с ядовитыми жалами…»
Два дня на нервах. Плюс перелет. Гюйс физически ощущал, как давит уплывающее без пользы время. Сжимается, окружает броневой скорлупой. Словно это он был сейчас под «Нейрамом», и контрольный срок истекал. Ждать, напомнил он себе. Ждать! Изнывая от бессильной жажды деятельности, он сунулся посмотреть, чем занят Паук. Увы, коммун-сфера работала в режиме отсечения. Даже не сообразив, что, по большому счету, нарушает закон, Гюйс потянулся к мозгу Паука – легко-легко, невесомым дуновением.
Паука не было!
На ментальном уровне координатор отсутствовал. Образы? Мысли? Эмоции? Менто-блоки, наконец? Гюйс был готов ко всему, но только не к космическому вакууму. За пультом сидел манекен.
– …зараза, в рот три раза! – не оборачиваясь, Паук извлек правую руку из управляющего модуля и показал Гюйсу средний палец. – Нет, это я не вам. Компания «Проверено временем», продажа подержанных мобилей. Знаете? Отлично! Три «Кародж-универсала» серого цвета. Все данные на покупателя! Жду.
Гюйс счел за благо ретироваться к окну. Воспоминание о человеке, которого не было, преследовало его. Уж лучше бы Паук вылез из кресла и дал «взломщику» по шее…
Возле окна обретались Скунс с Грушей. Скунс разжег на столе древнюю спиртовку, установил на штативе колбу – и теперь варил в ней зелье крайне зловещего вида. Не иначе, эскалонское средство от насморка. Над колбой, в клубах пара, висела объемная карта города. Время от времени Скунс тыкал в карту пальцем, меняя ракурс, и возвращался к наблюдению за алхимией.
Груша, дымя вонючей «черутой», также изучал карту, но по-своему. Приближал какой-нибудь участок, всматривался, восстанавливал общий план. Следовал вдоль улицы «на бреющем полете»: заглядывал в переулки, набирал высоту… Вызвав трехмерное изображение здания, толстяк вращал его вокруг оси, забирался внутрь, фиксируя интерьер и расположение комнат. Сделав стоп-паузу, он приглашал Скунса полюбоваться.
Скунс, как правило, кивал.
Смысл их действий оставался для Гюйса загадкой. Изучают возможные места проведения операции? Не факт, что заложники – в городе. Не факт, что они вообще на Террафиме! Хотя Паук считает… Сразу по прилету, едва им выделили помещение под оперативный штаб, Паук объявил:
– Действуем по рабочей версии: террористы и заложники до сих пор на этой трахнутой планете. В пределах трахнутого королевства Эскалона.
– Вы уверены?! – взвился представитель властей.
– На 80 процентов с гаком.
– С каким еще гаком?
Чиновник едва не взвыл от огорчения, сообразив, на какой ответ нарвался. Однако Паук легкой добычей брезговал. Он снизошел до объяснений:
– Нелегальных взлетов с Террафимы не зафиксировано. «Тюльпанов» после РПТ-маневра – тоже. ВКС Лиги обложили всю систему. Зондов со спутниками над планетой – как мух над дерьмом. Всех досматривают, за яйца трясут…
– Они могли проскочить до начала блокады!
– Могли. Но шансов мало.
Замигал сигнал вызова.
– А вот и наши уроды, – с хищным удовлетворением констатировал координатор. Гюйсу даже померещилось, что челюсти Паука начали трансформироваться в жвалы. – Попробую засечь. Ваш выход, трепачи, – махнул он рукой переговорщикам. – Языки наголо! При любом раскладе тяните время.
В сфере объявилась анимированная физиономия брамайна. Такими их изображают в детских «побегушках»: носатый губошлеп, смуглый, как хорошо прожаренный стейк. Курчавая шевелюра, брови с ресницами, борода – каждый волосок искрился, недвусмысленно намекая на сущность энергета.
– Мы хотим говорить с полномочным представителем властей Ларгитаса, – невпопад дернулись нарисованные губы.
Началась суматоха. Чиновник сунулся вперед. Ему дали представиться, и убрали за спины переговорщиков. Паук тихо матерился, сканируя эфир во всех диапазонах. «Наши требования… – нам нужно время… – мы дали вам время! – этого мало; мы не уложимся… – вы вынуждаете нас прибегнуть к насилию!.. – давайте обсудим…»
– Козлы хитрожопые! – возмутился Паук, когда сеанс связи прервался. – Шесть ретрансляторов, разные частоты. Туева хуча «фальшаков» на каждом каскаде. Гипер ломаный – оптика, вирт, асинхрон… Да тут месяц греби – не разгребешь!
До чего удалось договориться с террористами, Гюйс не понял. Кажется, ни до чего. Представитель властей орал на переговорщиков: престиж Ларгитаса! Никаких уступок! Кто здесь главный, в конце концов?!
Переговорщики его игнорировали.
– А ведь им кто-то слил информацию. Насчет храма, – задумчиво сказал Паук, и шум стих. – Они знали, где будет секретарь. Значит, есть заранее отработанный канал…
«Крота» – клерка из младшего персонала Комиссии – Паук вычислил за полчаса. Но опоздал: еще накануне клерк бесследно исчез. Проработка связей результата не дала. За двое суток террористы трижды выходили на связь. Переговорщики торговались. Паук из штанов выпрыгивал, отслеживая сигнал, и засек-таки два ретранслятора. Он злился, нервничал; за сорок восемь часов Гюйс ни разу не видел Паука спящим. Как и Скунс с Грушей, координатор не покидал оперативный штаб.
– …за наличные? Идентификатором не пользовались? Лица? Забудьте! Они наверняка изменили внешность, – Паук отключил сферу. – Порожняк! Долбись всё ядерным огнем!
Еще одна ниточка оборвалась, вздохнул Гюйс. Ему стало душно. Пойти проветриться? Выпить кофе в буфете? – что угодно, куда угодно… Когда он проходил мимо устройства гиперсвязи, рамка неожиданно вспыхнула. «До сеанса еще четыре часа,» – успел подумать Гюйс. На сей раз обошлись без анимации. Лицо пожилого брамайна рябило и переливалось радужными сполохами. Но это, без сомнения, был живой человек, а не картинка.
– Среди вас есть врач? – хмуро спросил брамайн.
II
– Я доктор Клайзенау. Вам необходима консультация?
Радуга, формирующая лицо брамайна, придвинулась ближе.
– Клайзенау? Девочки упоминали вашу фамилию. Где вы работаете?
– В интернате! Это имеет какое-то значение?!
– Да. Девочки не соврали про интернат, – радуга вспыхнула ярче. – Предупреждаю: не пытайтесь нас отследить! Если мы засечем попытки перехвата – немедленно прервем связь.
– Болт тебе, а не перехват! – зашипел Паук, колдуя над управляющими модулями. – Я что, кретин? – сканить тебя в активном режиме! Говори-говори, и подольше…
Кажется, доктор Клайзенау услышал координатора.
– Простите, с кем имею честь?
В радуге прибавилось лимонно-желтого:
– Это не важно. Я врач. Возникла проблема с девочками. У них стоит черепной имплантант. Дети утверждают, что это нейростимулятор. Если они не врут, вы знаете его назначение. Если врут… Тогда правы мои друзья, полагающие, что это маячок.
– Маячок? – не понял Клайзенау.
Когда надо, Фердинанд Гюйс соображал быстро.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь, – улыбаясь брамайну, он оттеснил Клайзенау в сторону. – Консультант по медицинскому оборудованию Фердинанд Гюйс. Работаю в том же интернате, что и коллега Клайзенау. Дети сказали правду. Обеим девочкам имплантирован гроздевой нейростимулятор на каплечипах ограниченного срока действия. В случае сильного стресса он мог дать сбой.
– Дядя Фердинанд! – в штаб ворвался приглушенный вопль Регины. – Линде плохо!
– Заткнись! – рявкнули где-то рядом.
В радуге стал преобладать красный.
– Хорошо, – сказал брамайн-врач. Объяснить, что же здесь хорошего, он не захотел. – Если вы ответите на мой вопрос, всё закончится благополучно. С вашей помощью я удалю имплантант. Если же окажется, что вы пытаетесь водить нас за нос…
Он выдержал многозначительную паузу.
Маячок, думал Гюйс. Уверься террористы в своих подозрениях… Два тела отправятся в утилизатор. Или брамайны просто сожгут девчонок. Для энергетов это – раз плюнуть. Пепел не доставляет проблем. Почему они не убили заложниц до сих пор? Дорожат каждым человеком? Надеются на сговорчивость правительства Ларгитаса? Проклятье! Надутые чинуши, почему бы вам для начала не отпустить заключенного Раджата?! Шестнадцать миллионов и доставка на родину? Не обеднеем! Зато под такую уступку можно было бы поторговаться – освободите часть заложников, в первую очередь детей… Что соврала брамайнам Регина? Что спросит врач? Надо собраться, иначе ты наломаешь дров…
– Спрашивайте.
– С какой целью был установлен имплантант?
Дети утверждают, что это нейростимулятор. Прибор имплантирован в височную кость. Лечение эпилепсии? Нет, для этого не надо изолировать детей в интернате. Болезнь Юнсона? Ею страдают только старики. Кластерные головные боли? Обсессивно-компульсивные расстройства? Девочка не знает таких терминов. Она бы придумала что-то попроще. Стимуляция интранейронального метаболизма? Не усложняй, идиот. Что вообще делает стимулятор? К примеру, кардиологический? «Поддержание или навязывание частоты сердечных сокращений,» – всплыла фраза из статьи, читанной давным-давно. Не молчи, консультант, это смерть для девочек. Брамайн вряд ли специалист в нейрообласти. Импровизируй, нельзя затягивать паузу…
