Читаем без скачивания Подлая «элита» России - Юрий Мухин

По нашим представлениям, Винцера послали в академию, поскольку в послевоенной Советской Армии для занятия должности командира полка нужно было три года отучиться в академии. Однако в немецкой армии, вспоминает Винцер, все это выглядело так:

«На курсах командиров полков на танкодроме в Вюнсдорфе под Берлином собралось около ста офицеров из армий и войск СС: капитаны, майоры и несколько обер-лейтенантов.

В течение первой недели должны были состояться учения танкового полка, затем мы должны были отправиться на три дня в Путлоз в Гольштейне, где нам предполагали показать новейшие орудия и танки, а также стрельбу из них боевыми снарядами; после этого мы должны были пройти курс обучения в «Ecole militaire» в Париже.

Наступили два знойных месяца во французской столице, о которой мы мечтали, но которую во время нашего обучения почти не видали.

Мы зубрили инструкции, слушали доклады, смотрели фильмы, обменивались опытом и заставляли полки и дивизии совершать походы на ящике с песком или по карте. Для каждого командно-штабного учения нам накануне сообщалась «обстановка», и мы должны были в письменной форме разработать и изложить свою оценку обстановки, предложения и приказы. Вводя новые факторы по ходу командно-штабных игр, проверяли, насколько мы способны быстро принимать правильные решения. От общей оценки по окончании курсов зависело наше дальнейшее использование. Каждый хотел получить квалификацию командира полка, добиться возможно большего успеха; ведь результаты определяли всю дальнейшую карьеру. На этой почве разыгрывалась яростная конкурентная борьба, а усиленные занятия порождали подобие психоза».

Однако Винцер успешно окончить эти курсы не сумел, его командиры решили, что полком ему командовать рановато. Тем не менее отметим, что немецкая «академия» располагалась в трех местах и обучали в ней не более трех месяцев. У нас же и Первая мировая, и Великая Отечественная война тоже сокращали сроки обучения в академиях, однако и во время войны обучение длилось от 6 до 12 месяцев.

Начиналось не так

Петр I был настоящим царем по пониманию своей роли руководителя и защитника народа. Поскольку защищает народ от внешней угрозы армия, то Петр прекрасно понимал и чувствовал ее, прекрасно понимал, что и как в армии должно быть, как и кем армия должна управляться. Хотя именно он ввел Табель о рангах, тем не менее ни в малейшей степени не смотрел на офицерские звания как на нечто почетное и что нужно для получения каких-то привилегий.

В понимании Петра, это были исключительно названия должностей в бою, а «офицер» – это общее название всего начальствующего состава в полку. Вот я процитирую третью часть из петровского «Устава воинского о экзерциции, о приуготовлении к маршу, о званиях и о должности полковых чинов», часть «О званиях и должностях полковых чинов от солдата даже до полковника»:

«Что есть солдат? Имя солдат просто содержит в себе всех людей, которые в войске суть, от вышняго генерала даже до последняго мушкетера, конного и пешаго. Офицеры или начальные люди паки разделяются высокими и нижнеми офицеры; те, которые ниже прапорщиков свое место имеют, называются унтер-офицеры (то есть нижние начальные люди), другие же, от фендрика или прапорщика до майора, называются обер-офицеры (то есть вышние начальные), третьи же, от майора до полковника, называются штаб-офицеры. И тако вышние повелевают или правительствуют, дружие же исполняют повеление их, всякой по своему чину и воинскому обычаю. Но дабы в войне все порядочно поступлено было, и никакова безстройства между толь многими людьми происходило, и того ради разделяются оные на различныя части.

О роте пехотной, в которой разделения суть сия. Роте пехотной надлежит быть во 144 человеках фузилеров и пикинеров, а в гренадерских гренадиров то ж число. Офицерам надлежит быть в роте пехотной следующих чинов: капитан, поручик, подпоручик, прапорщик, два сержанта, каптенармус, подпрапорщик, шесть карпоралов, ротный писарь, два барабанщика, да у гренадиров один флейтщик…

В полку пехотном. Полку пехотному надлежит быть в осьми ротах, кроме гвардии, или которая особливым указом в трех батальонах состоит.

Штабные офицеры в полку суть последующие:

1 полковник, 1 подполковник, 1 премьер-майор, 1 секунд-майор.

Полковые офицеры при штабе:

Полковый квартирмейстер, полковый аудитор, полковый адъютант, полковой комиссар, полковой обозной, полковой провиантмейстер, полковой лекарь, полковой фискал, полковой профос».

Заметьте, у Петра I офицерами являются все, включая барабанщиков. Можно сказать, что эта организация и принципы взяты Петром у немцев, однако не было бы немцев, Петр написал бы то же самое, поскольку это военная, боевая суть организации армии.

В понимании Петра I и немцев армейские чины – это должности в бою, а в понимании русского дворянства уже в XIX веке и по сегодняшний день – это нечто, за что дают больше денег из казны и почета от общества. У немцев только одно, так сказать, сверхштатное звание фельдмаршала имело вид награды, а в царской русской армии чин был второй по значению наградой после царского благоволения, и шла эта награда впереди всех орденов. Орден – это побрякушка, которую всем давали, включая тыловых и попов, а чин – это деньги, а деньги есть деньги – это то, за чем русское офицерство в армию и шло. Начиная рассмотрение разницы в подготовке офицеров, нам нужно это обстоятельство иметь в виду: немецких офицеров воспитывали и готовили для работы в бою, а старых русских, советских и новых русских офицеров готовят для изъятия средств из казны при помощи звездочек на погонах.

Привычный вывих благоглупости

То, что офицеров готовят в училищах, а совершенствуют в академиях, так въелось нам в мозги, что старое петровское требование начинать службу солдатом кажется анахронизмом и вообще чуть ли не придурью императора. Какой же он офицер, если училища не окончил?!

Правда, нужно отметить, что армия тут не сирота, у нас во всех сферах деятельности человек, не имеющий бумажки об образовании, за специалиста не считается – какой же он инженер, если институт не закончил? В результате у нас очень много людей, имеющих дипломы инженеров, а инженеров так мало, что становится очевидной чистая случайность их попадания в число выпускников вузов.

Итак, мужская часть русского дворянства из тех своих представителей, кто все же шел на службу, получала военное образование в училищах, а те, кто смог сдать вступительные экзамены, и в академиях. И все бы ничего, если бы это образование получалось для того, чтобы выиграть бой, но общий паразитизм российского дворянства быстро свел это образование к способу получения из казны сначала больших денег в виде офицерского жалования, а потом в виде пенсии.

Почему Россия стала на столь нелепый путь подготовки и воспитания офицеров, понятно: русские цари очень долго не могли дать общее образование многочисленному населению на огромной территории России. Возник соблазн собирать дворянских детей в специальные учебные заведения и давать им общее образование, поскольку малознающему человеку трудновато командовать другими людьми. Это понятно. Но откуда возникла мысль выпускать их из этих заведений офицерами, то есть исключить какою-либо совместную жизнь офицеров и солдат, сразу же разъединить их, трудно объяснить с позиций здравого смысла. До самой революции существовала система подготовки офицеров прямо в армии из людей, имеющих подходящее общее гражданское образование. Но и в этом случае офицерами становились не те, кто наиболее подходил для этого, а по формальным признакам – после определенного срока службы и сдачи экзамена, как правило, за курс соответствующего военного училища. Еще подчеркну: в России никак не рассматривалось, годится ли этот человек, чтобы быть атаманом, является ли он лучшим воином, а единственным критерием производства в офицеры была сдача им экзаменов каким-то преподавателям.

Повторю, в нашем русском понимании, особенно в понимании тех, кто называет себя интеллигентом, квалификацией считается наличие дипломов и справок о некоем образовании, т. е. некие теоретические знания. Но все это не более чем чепуха.

Квалификацию дает только практика, каким бы делом ты ни занимался. Даже если тебе вложили в голову очень точные теоретические знания, то и тогда они не дают тебе никакого умения работать, а только помогают быстрее освоить свое дело на практике. А освоить работу, научиться работать можно, только работая. Это первая и, надо сказать, объективная трудность всех профессиональных военных, поскольку им негде научиться работать, кроме как на реальной войне, в скольких бы маневрах они ни принимали участие и какие бы прекрасные теоретические знания они ни имели.