Читаем без скачивания День здоровья с утра до вечера в XXI веке - Юрий Андреев

Прежде всего, надо постараться понять оппонента, стать на его точку зрения, посмотреть на мир сквозь щели его глаз. Сплошь да рядом окажется, по зрелому размышлению, что в его позиции есть немалый резон, и тогда можно поискать компромисс между его требованиями и вашими возможностями. Так, например, неужели начальник цеха – не человек и не способен понять, что вы регулярно опаздываете потому, что ребенка возить в детский садик вам приходится далеко от дома? Почему бы из противника не превратить его в союзника, чтобы он, к примеру, походатайствовал о приеме вашего мальчика в более удобный для вас детский садик?.. Спокойный трезвый взгляд на ситуацию с учетом пожеланий оппонента вполне по силам каждому конкретному человеку в сложившихся конкретных обстоятельствах. Была бы только на это его добрая воля.

Но возникают конфликты и посерьезнее, когда вы, все понимая, тем не менее, с оппонентом не согласны. Что сказать по этому поводу? Опять-таки, зовем на помощь константное положение, то есть вековечную мудрость, сформулированную восточными мудрецами уже давным-давно. Вчитайтесь же: «О Господи, дай мне сил, чтобы я мог изменить то, что я могу изменить; дай мне разум, чтобы я понял то, чего изменить не в силах, и научи отличать первое от второго».

Если мы по-настоящему усвоим ту истину, что усилия прикладывать имеет смысл там, где эта затрата принесет результат, то жизнь существенно изменится. Я не собираюсь обсуждать те случаи, когда человек стремится к достижению результата ценой даже собственной жизни: это положение экстремальное, выходящее за пределы обыденности; мы же сейчас размышляем о повседневности поведения, о людях, не загнанных в угол выбором «жизнь или смерть». Короче говоря, я веду речь о том, что каждый, кто решает ввязаться в какую-либо переделку, перестройку или перестрелку, заранее должен определить соотношение сил – своих и противостоящих, трезво оценить боевые навыки – свои и оппонентов. Короче говоря, он должен исходить из афоризма, который чеканили мастера на булатных клинках: «Без дела не вынимай, без чести не вкладывай». Карась-идеалист из бессмертной сказки Салтыкова-Щедрина всей сложности той действительности, которая его окружала, не учитывал и полагал, что достаточно будет спросить у щуки: «А знаешь ли ты, щука, что такое добродетель?», как щука мгновенно перевоспитается. А щука не перевоспиталась – она лишь настолько удивилась этому дурацкому вопросу, что пасть ее сама собой открылась, и карася потоком воды втянуло прямо в желудок этой щуки.

Какой вывод можно сделать из притчи великого русского сатирика? Слабые души иных карасей-идеалистов придут к выводу, что лучше всего будет, осуждая щук в тихих тенистых закуточках, держаться от них подальше. Но могут быть и другие выводы. Например, такие, которые предполагают реальное влияние на щук, исходя из факторов, способных на них воздействовать по-настоящему.

Конечно, внешне картина выглядит благородно: размахивая шпагой, кинуться на средоточие зла! Явиться эдаким спасителем, человеком со стороны, и сходу все переделать!.. Но, думается, чаще бывает гораздо более полезным напрячь свой интеллект, чтобы обдумать, ким образом ходкое, глубоко укоренившееся растение-сорняк извлечь из той почвы, в которой оно так крепко сидит. Короче говоря, порыв хорош, когда нужно выбросить распоясавшегося хулигана из трамвайного вагона, но если речь идет о явлениях несравнимо более сложных, то здесь нужен и более сложный подход – подход конструктивный, предполагающий не только готовность бороться за свои идеалы, но и умение за них бороться. Предпринимая какие-то усилия, нужно знать своих союзников, нужно знать, к чему ты стремишься и что из этого может получиться. Если этого нет, то результаты поступков могут оказаться прямо противоположными тому, чего ты хотел.

citeЗавершенные раздумья о «крутом» эпизоде из жизни Юрия Андреева

citeПриведу историю из собственной жизни. Я повел себя как последний болван, полагая, что достаточно будет выступить на общем собрании научно-исследовательского института против людей бесплодных, превративших науку исключительно в кормушку для себя и своих приближенных, как все сразу станет на свои места. Еще бы, ведь на моей стороне абсолютная правда: подумать только, что иные из докторов наук годами получали зарплату, сопоставимую с Государственной премией, не давая при этом абсолютно никакой отдачи!..

citeНе тут-то было!.. Начался в моей жизни такой удивительный спектакль, такой трагикомический фарс, что я мог только диву даваться. Впрочем, если бы не хорошее спортивное здоровье, то досматривал я бы этот спектакль уже из больницы, а может быть, даже из морга. Суть в том, что чем меньше воинствующие бездельники, которых я обличал, работали на науку, тем больше у них было времени для «организационной работы» – для сплочения, для возни, для интриг на любом уровне. С восхитительной талантливостью они превратили меня... в обвиняемого. Гроссмейстеры интриг, они поставили дело так, что оправдываться должен был уже я, причем по обвинениям более чем вздорным. Эти сплоченные изощренные мастера имитации науки сделали все, чтобы отпугнуть от меня и вообще запугать всех, кто мог выступить моим союзником. В лучших традициях дона Базилио из оперы «Севильский цирюльник», какие только слухи они ни распустили!

citeКонечно, это сейчас мне смешно вспоминать, как на общем партийном собрании, когда кто-то спросил из зала: «С какой формулировкой будем исключать?», секретарь партбюро ответил: «Давайте сначала исключим, а формулировку потом придумаем». Это сейчас мне жалко его, безвольного и бесплодного прислужника ведущих членов ученого совета, ибо блистательный офицер в прошлом, сумевший во время войны в лейтенантском звании заслуженно получить орден Александра Невского, он был не просто нулем, но отрицательной величиной в науке и, чтобы выжить в той среде, готов был в лепешку разбиться перед власть предержащими. Это сейчас нет у меня ничего, кроме презрения, к той даме, которая тогда возглавляла сектор советской литературы, а в ходе так называемой перестройки стала возглавлять сектор антисоветской литературы; тогда чувства мои были отнюдь не элегическим.

citeИ получилось, что правды я не добился, что на работе стало гораздо хуже, потому что коллектив, на глазах которого разворачивался весь спектакль, получил вполне наглядный урок: вот что будет с каждым, кто осмелится выступить с критикой порядков, удобных для тех, кому нужна не сама работа, а лишь ее видимость. Короче говоря, эта вакханалия, оставившая глубокий рубец в моей памяти, постоянно напоминает: стремясь улучшить жизнь, необходимо действовать не только с рыцарской отвагой, но и с немалым умом!

citeКонечно, эта история чрезвычайно обогатила меня как литератора: в ней было столько интересных ходов, столько психологических открытий, столько гротескных ситуаций, столько высказываний, которые не мог бы придумать ни один самый лучший драматург!.. Может быть, когда-нибудь я еще и напишу сатирическую пьесу под названием «Болван»: фактический материал прямо-таки жаждет художественного воплощения, актуальности своей он не утрачивает. Я, центральный персонаж будущей гротесковой пьесы, не подумал ни о союзниках, ни о расстановке сил, ни о готовящемся изменении в руководстве. Не подумав об этом, я принес вред делу – если не считать, конечно, обретения бесценного жизненного урока и глубочайшего убеждения в том, что битва жизненных принципов гораздо сложнее, многостороннее и опаснее, чем борьба шахматных королей. Ни корявое право нынешнего Российского государства, ни состояние профсоюзных и юридических органов не является, увы, подмогой новым донкихотам.

И тем больше восхищения вызывают те замечательные люди, которые примером всей своей жизни утверждают активную и мудрую позицию в борьбе за добро. В своих книгах, посвященных здоровью, я уже приводил достаточно большой и скорбный перечень тех новаторов в борьбе за здоровый образ жизни, которых сожрали, пропустили через тюрьмы или психушки господа правящие медики, которым никакого дела не было до здоровья людей и человечества, у которых одна была боль и забота – собственное благополучие любой ценой. Тем не менее, я хотел бы завершить этот скорбный перечень на оптимистической ноте:

вспомним человека, которому при жизни следовало бы поставить памятник – доктора-ортопеда Илизарова. Через какую клевету, недоверие, прямой подрыв своей работы пришлось ему пройти после того, как он открыл и начал внедрять принципиально новый метод лечения переломов! Некоторые видные и виднейшие специалисты-ортопеды, возросшие на старых принципах, сделали все возможное и невозможное, чтобы очернить этого человека, чтобы помешать ему, чтобы остановить и скомпрометировать тот способ лечения, который не укладывался в рамки их профессиональных представлений. Но, предположим, что Илизаров сник бы, сдал, махнул бы на все рукой и в лучших традициях безвольных людей запил бы? Сколько больных в результате этого осталось бы несчастными? Не сосчитать...