Читаем без скачивания Полдень, XXII век - Аркадий и Борис Стругацкие

– Есть, – сказал Поль. – Только неостроумные.

– Мы сами неостроумные…

– Пусть расскажет. Расскажи мне анекдот, и я скажу, кто ты.

Поль сказал:

– Один кибернетист (смех) изобрел предиктор, машину, которая предсказывает будущее, этакий агрегат в сто этажей. И задал он для начала предиктору вопрос: «Что я буду делать через три часа?» Предиктор жужжал до утра, а потом сообщил: «Будешь сидеть и ждать моего ответа».

– Да-а, – сказал кто-то.

– Что – да? – сказал Поль хладнокровно. – Сами просили.

– Слушайте, крестьяне, почему все эти киберанекдоты такие дубовые?

– Главное – зачем? Вот вопрос!

– Странник! Как тебя зовут, странник?

– Поль, – пробормотал Поль.

На веранду вышла Ирина. Она была красивее всех девушек, сидящих за столом. Она была так красива, что Поль перестал слышать. Она улыбнулась, что-то сказала, кому-то махнула рукой и села рядом с длинноносым Жорой, и Жора сейчас же наклонился к ней и что-то спросил, наверное: «Зачем?» Поль отдышался и заметил, что сосед справа плачет ему в жилетку:

– Мы просто еще не умеем, не научились. Сашка никак этого не может понять. Такие вещи рывками не делаются…

Поль наконец узнал соседа – это был Вася, человек со скучным голосом, тот самый Вася, с которым они купались в полдень.

– …Такие вещи не делаются рывками. Мы даже не приспосабливаем Природу – мы бьем ее вдребезги.

– А… э-э-э… о чем, собственно, речь? – спросил Поль осторожно. Ему было совершенно непонятно, когда и откуда появился Вася.

– Я же говорю, – терпеливо сказал Вася, – перестраивать живой организм, не меняя генетики.

Поль не отрываясь смотрел на Ирину. Длинноносый Жора наливал ей шампанское. Ирина что-то быстро говорила, постукивая по бокалу смуглыми пальцами. Вася сказал:

– А! Ты влюбился в Ирину! Очень жаль.

– В какую Ирину? – пробормотал Поль.

– Эта девушка – Ирина Егорова. Работала у нас по общей биологии.

Полю показалось, что он упал.

– Как так – работала?

– Я же говорю – жаль, – сказал Вася спокойно. – Она уезжает на днях.

Поль видел только ее профиль, освещенный солнцем.

– Куда? – спросил он.

– На Дальний Восток.

– Налей мне вина, Вася, – сказал Поль. У него пересохло в горле.

– А ты будешь работать у нас? – спросил Вася. – Сашка говорил, что у тебя светлая голова.

– Светлая голова, – пробормотал Поль. – Высокий ясный лоб и спокойные глаза…

Вася засмеялся.

– Не грусти, – сказал он. – Нам всего по двадцать пять лет.

– Нет, – сказал Поль, в отчаянии тряся головой. – Чего ради я здесь останусь? Конечно, я здесь не останусь… Я поеду на Дальний Восток…

Тяжелая рука опустилась ему на плечо, и мощный бас Лина осведомился:

– Это кто здесь поедет на Дальний Восток?

– Лин, слушай, Лин, – сказал Поль жалобно. – Ну почему мне так не везет? А?

– Ирина, – сказал Вася и поднялся.

Лин сел на его место и придвинул к себе блюдо с холодным мясом. Лицо у него было усталое.

Поль смотрел на него со страхом и надеждой, совсем как в старые времена, когда соседи по этажу, бывало, устраивали общешкольную облаву, чтобы изловить хитроумного Либер Полли и научить его не быть слишком хитроумным.

Лин прожевал огромный кусок мяса и сказал басом, покрывшим шум на веранде:

– Крестьяне! Пришел новый каталог изданий на русском языке. Желающих просят в клуб.

Все повернулись к нему.

– А что там есть?

– Миронов есть, Сашка?

– Есть, – сказал Лин.

– А «Железная башня»?

– Есть. Я уже выписал.

– А «Чистый как снег»?

– Есть. Там восемьдесят шесть названий, я не помню всего.

Веранда стала быстро пустеть. Ушел Алан. Ушел Вася. Ушла Ирина с длинноносым Жорой. Она ничего не знала. Она даже не заметила. И она, конечно, ничего не помнила. И не вспомнит. «Жору вспомнит. Двухголового теленка вспомнит. А меня не вспомнит…» Лин сказал:

– Несчастная любовь активизирует. Но она коротка, Полли. Ты останешься здесь. Я присмотрю за тобой.

– А может быть, я все-таки поеду на Дальний Восток? – сказал Поль.

– Зачем? Ты будешь ей только мешать и путаться под ногами. Я знаю Ирину, и я знаю тебя. Ты на пятьдесят лет глупее ее героя.

– А может быть…

– Нет, – сказал Лин. – Останься со мной. Разве твой Лин когда-нибудь обманывал тебя?

И Поль подчинился. Он ласково потрепал Лина по необъятной спине, встал и подошел к балюстраде. Солнце зашло, на ферму опустились теплые прозрачные сумерки. Где-то близко играли на пианино и очень красиво пели на два голоса. «Эхе-хе!» – подумал Поль. Он перегнулся через балюстраду и тихонько испустил вопль гигантского ракопаука, потерявшего след.

ДЕСАНТНИКИ

Спутник был огромен. Это был тор в два километра в поперечнике, разделенный внутри массивными переборками на множество помещений. В кольцевых коридорах было пусто и светло, треугольные люки, ведущие в пустые светлые помещения, были распахнуты настежь. Спутник был покинут невероятно давно, может быть миллионы лет назад, но шершавый желтый пол был чист, и Август Бадер сказал, что не видел здесь ни одной пылинки.

Бадер шел впереди, как и полагается первооткрывателю и хозяину, и Горбовский и Валькенштейн видели его большие оттопыренные уши и светлый хохолок на макушке.

– Я ожидал увидеть здесь запустение, – неторопливо рассказывал Бадер. Он говорил по-русски, старательно выговаривая каждую букву. – Этот Спутник заинтересовал нас прежде всего. Это было десять лет назад. Я увидел, что внешние люки раскрыты. Я сказал себе: «Август, ты увидишь картину ужасающего бедствия и разрушения». Я даже приказал жене остаться на корабле. Я боялся найти здесь мертвые тела, вы понимаете.

Он остановился перед каким-то люком, и Горбовский чуть не налетел на него. Валькенштейн, который немного отстал, догнал их и остановился рядом, насупившись.

– Абер здесь было пусто, – сказал Бадер. – Здесь было светло, очень чисто и совершенно пусто. Прошу вас, взгляните. – Он сделал плавный жест рукой. – Я склонен полагать, что здесь была диспетчерская Спутника.

Они протиснулись в помещение с куполообразным потолком и с низкой полукруглой стойкой посередине. Стены были ярко-желтые, матовые и светились изнутри. Горбовский потрогал стену. Она была гладкая и прохладная.

– Похоже на янтарь, – сказал он. – Попробуй, Марк.

Валькенштейн попробовал и кивнул.

– Все демонтировано, – сказал Бадер. – Но в стенах и переборках, а равно и в тороидальной оболочке Спутника остались скрытые пока от нас источники света. Я склонен полагать…

– Мы знаем, – быстро сказал Валькенштейн.

– Вот как? – Бадер посмотрел на Горбовского. – Но что вы читали? Вы, Марк, и вы, Леонид.

– Мы читали серию ваших статей, Август, – сказал Горбовский. – «Искусственные спутники Владиславы».

Бадер наклонил голову.

– «Искусственные, неземного происхождения спутники планеты Владислава звезды ЕН 17», – поправил он. – Да. В таком случае, разумеется, я могу не излагать вам свои соображения по поводу источников света.

Валькенштейн пошел вдоль стены, озираясь.

– Странный материал, – сказал он издали. – Металлопласт, наверное. Но я никогда не видел такого металлопласта.

– Это не металлопласт, – сказал Бадер. – Не забывайте, где вы находитесь. Вы, Марк, и вы, Леонид.

– Мы не забываем, – сказал Горбовский. – Мы бывали на Фобосе, и там действительно совсем другой материал.

Горбовский и Валькенштейн бывали на Фобосе. Это был спутник Марса, и долгое время его считали естественным спутником. Но он оказался четырехкилометровым тором, окутанным металлической противометеоритной сетью. Густая сеть была изъедена метеоритной коррозией и местами прорвана. Но сам спутник уцелел. Внешние люки его были открыты, и гигантский бублик был пуст точно так же, как этот. По изношенности противометеоритной сети подсчитали, что он был выведен на орбиту вокруг Марса по крайней мере десять миллионов лет назад.

– О Фобос! – Бадер покачал головой. – Фобос – это одно, Леонид. Владислава – это отнюдь другое.

– Почему? – осведомился Валькенштейн, подходя. Он думал иначе.

– Например, потому, что от Солнца и от Фобоса до Владиславы, где находимся сейчас мы, триста тысяч астрономических единиц.

– Мы покрыли это расстояние за полгода, – сердито сказал Валькенштейн. – Они могли сделать то же. И потом, спутники Владиславы и Фобос имеют много общего.

– Но это следует доказать, – сказал Бадер.

Горбовский проговорил, лениво усмехаясь:

– Вот мы и попробуем доказать.

Некоторое время Бадер размышлял и затем изрек:

– Фобос и земные спутники тоже имеют много общего.

Это был ответ в стиле Бадера – очень веско и на полметра мимо.

– Ну хорошо, – сказал Горбовский. – А что здесь есть еще, кроме этой диспетчерской?

– На этом Спутнике, – важно сказал Бадер, – имеются сто шестьдесят помещений размером от пятнадцати до пятисот квадратных метров. Мы можем осмотреть их все. Но они пусты.