Читаем без скачивания Гарем - Кэти Хикман

Она поежилась. Темная, почти черная, поверхность была покрыта радужной нефтяной пленкой. У самого края воды стояли возле своих горелок продавцы жареных каштанов, официанты разносили подносы с закусками: жареные мидии, странные колечки из теста, посыпанные кунжутными зернами, блюдца с фисташками.

Девушка купила пакетик фисташек для Рашида и бутерброд с рыбой для себя. Потом она стояла и жевала его, разглядывая противоположный берег и пытаясь отыскать пансион Хаддбы. Но с такого расстояния отчетливо видна была только Галата, а у ее подножия — путаница телеграфных проводов, афиш, зданий, желтоватых и розовых, сбегающих вниз к кромке воды.

Дымок от жаровен потянуло ветром в ее сторону, Элизабет отошла подальше и продолжала рассматривать противоположный берег. Раньше это место называлось Виноградники Перы, и где-то поблизости жил Пол Пиндар. Она попыталась представить, как тут все выглядело, когда местность по другую сторону бухты была отдана чужестранным торговцам, там стояли их дома, а прибрежные склады полнились драгоценными тканями с такими сказочными названиями: перкаль, дамаст, галун, шелковистый газ, тафта, батист.

Генуэзцы были первыми, кто стал торговать со столицей Османской империи. Затем сюда пришли венецианцы, за ними — французы. Английские купцы были чужаками тогда, привели их сюда предприимчивость и жадность молодой нации, и они стали претендовать на свое место под этим щедрым солнцем, среди признанных торговых союзов.

«Не удивлюсь, если они сразу перевернули тележку с яблоками», — улыбнулась про себя девушка.

Какими были тогда ее соотечественники? Мужланы, настоящие выскочки. Ее воображение с легкостью нарисовало образы этих бывших уличных торговцев, одетых в домотканые камзолы и чулки. Наверняка многие из них до того, как пуститься в плавание, были простыми разносчиками, торговавшими на улочках Сити.

Неожиданно у нее в кармане завибрировал телефон. Девушка от волнения чуть не выронила его из холодных пальцев.

«Ох, это, наверное, Мариус. Мариус, как я…» Нет, это был не он.

— Привет, Элизабет, — услышала она в трубке женский голос. — Говорит Берин.

— Берин! Как я рада! — с наигранным энтузиазмом воскликнула Элизабет.

— У меня для вас хорошие новости. Наконец я могу сообщить вам приятное известие.

— Наверное, мой читательский билет готов?

— Нет, это не так скоро. Но и не слишком долго, не беспокойтесь. Я звоню по другому поводу. Помните, я рассказывала вам, что сейчас по работе связана с одной английской кинематографической фирмой, которая снимает у нас в Стамбуле фильм?

— Да-да, помню.

— Так вот, я рассказала помощнику режиссера о вашем проекте, она им очень заинтересовалась и предложила вам сопровождать группу ее сотрудников во дворец, когда они в понедельник будут вести там съемки. В этот день недели дворец закрыт для посетителей, но съемочная группа получила особое разрешение, и они будут вести съемки в помещении старого гарема. Вас внесут в список в качестве одного из их сотрудников, и вы получите возможность все там как следует осмотреть.

— Но это отлично, Берин. Прямо фантастика!

— По обычному билету вы могли бы находиться во дворце лишь ограниченное время, не больше пятнадцати минут, да и то вам в спину дышал бы нетерпеливый охранник. Кто-то на небесах…

Последние слова Берин заглушил низкий гудок парома.

— Что? Что? Я не слышу.

— Я говорю, что, должно быть, на небесах кто-то вас очень любит.

— Спасибо, Берин — Девушка грустно улыбнулась. — Хорошо, что хоть кто-то меня любит.

Глава 11

Стамбул, утром 1 сентября 1599 года

Пол и Керью в сопровождении янычар, нанятых британским посольством, направлялись к ученому звездочету, астроному Джамаль аль-андалусийцу. В этот все еще ранний час безлюдные улицы города продолжали хранить ночную тишину. Дом ученого располагался в верхнем конце узкой улочки, устремленной от подножия Галаты к торговым складам на пристанях у моря. На земле лежали узорчатые тени, что бросали плети дикого винограда, обвивавшие узорчатые решетки между ветхими домишками. Те ютились один подле другого, и деревянные их стены от старости были густо покрыты коричневой патиной.

— Что за человек этот ваш астроном? — поинтересовался на ходу Керью.

— Джамаль? Я познакомился с ним еще в свой первый приезд сюда, в Стамбул. Ты знаешь, конечно, как долго мне пришлось ожидать, пока наша многоуважаемая компания примет решение в отношении того, какие подарки должны быть поднесены новому султану. Но слух о Джамале, ученике и протеже старого Такюддина, до меня дошел почти сразу. Я отправился к нему и попросил давать мне уроки астрономии.

— К этому Такюддину?

— Самого учителя к тому времени уже не было в живых, но в прежние дни это был великий человек. Еще при старом султане Мюраде Третьем он выстроил в Стамбуле знаменитую на весь мир обсерваторию. Джамаль был его учеником, причем самым талантливым из всех.

— Мы сейчас идем в эту обсерваторию?

— Не совсем. Это тоже обсерватория, но не та, которую выстроил старый ученый. Та была разрушена много лет назад.

— Что с ней случилось?

— Какие-то религиозные фанатики сумели убедить султана в том, что выведывать тайны природы противоречит воле Аллаха. И он отправил отряд солдат разрушить здание, в котором размещалась обсерватория. Было погублено буквально все: книги, инструменты. — Пол сокрушенно покачал головой. — А инструменты, которые изготовил для себя Такюддин, были, как рассказывают, удивительной точности и тонкости, даже лучше тех, что имеются у Тихо Браге в Ураниборге.[29]

Спутники поравнялись с домом, похожим на невысокую башню, и один из сопровождавших их янычар постучал в дверь тупым концом дубинки.

Керью огляделся и заметил:

— Все это хорошо, но что за дела могут быть у такого ученого человека во дворце? Ведь мы пришли к нему для того, чтобы узнать, чем он может нам помочь.

— Джамаль учит цифрам маленьких царевичей. Эти уроки проходят в школе при дворце.

— И часто он там бывает?

— Не знаю точно. Достаточно часто. Люди болтают, что этот человек много знал бы дворцовых тайн, если б умел подслушивать чужие разговоры.

— И вы считаете, что он вам поможет? — Керью не скрывал своего скептицизма. — Зачем бы ему это делать? Разве не опасное дело шпионить, да еще в пользу каких-то чужеземцев, тем более христиан?

— Я не собираюсь просить его шпионить для меня. Просто попрошу его помочь мне узнать кое-что.

— Нашей Старой Девке это не очень-то понравится.