Читаем без скачивания Перерождение - Джастин Кронин

— Не позволяйте им! — кричала Лейси. — Помогите мне, помогите!

— Сестра, эти люди из ФБР, вам следует выполнять их приказы!

— Не трогайте ее! — молила поваленная на асфальт Лейси. — Не трогайте! Не трогайте!

Теперь девочку вырывала сестра Арнетт. Так же как и в поле, Лейси отчаянно билась, царапалась и рыдала.

— Эми! Эми! Эми!

Лейси громко всхлипнула: силы кончились, и Эми вырвали из ее объятий. «Лейси! Лейси! Лейси!» — жалобно звала малышка. Сухо и безжалостно хлопнула дверца, взревел мотор, зашуршали колеса, и седан покатил прочь, стремительно набирая скорость. Лейси закрыла лицо руками.

— Не трогайте меня! Не трогайте! Не трогайте! — плача повторяла она.

Клэр опустилась на колени и обняла дрожащую Лейси за плечи.

— Все в порядке, сестра, — звенящим от слез голосом проговорила она. — Все в порядке! Все будет хорошо…

Только Лейси знала, что это не так. Зачем себя обманывать? Хорошо теперь не будет ни ей, ни Клэр, ни Арнетт, ни шумной женщине с младенцем, ни охраннику в желтой футболке. Именно это пытались сказать ей голоса с той памятной ночи в поле…

«Лейси Антуанетт Кудото, сейчас ты все увидишь!»

И она увидела, наконец увидела наступающие армии, пламя кровавых битв, окопы и могилы, сотни миллионов погибших, расправляющий крылья мрак, горечь, злобу и жестокость, ужасы последних сражений, торжество смерти, пустые, утонувшие в вековой тишине города. Мир ожидало страшное будущее! Лейси плакала, успокаивалась, снова захлебывалась рыданиями… Лейси плакала, потому что, сидя на обочине дороги в Мемфисе, штат Теннесси, она видела Эми, свою Эми, которую не сумела спасти. Безымянную, безутешную, бесприютную, обреченную на вечные скитания по темному, забытому всеми миру, одинокую, без устали повторяющую: «Кто я… Кто я… Кто я…»

Как же здесь холодно! Картера вытолкнули из самолета — первый в жизни перелет хотелось совершить в кресле у иллюминатора, но его запихнули в багажный отсек, приковали наручниками к какой-то трубе и приставили в надзиратели двух солдат. Что такое холод, Картер знал не понаслышке — как же иначе, если в январе приходилось ночевать под хьюстонской автострадой? — только здесь он ощущался иначе. Губы сохли: такой низкой была влажность, да еще уши заложило. Сколько времени, Картер не представлял, но предполагал, что стоит глухая ночь, однако взлетное поле освещалось ярко, как тюремный двор. С верхней ступеньки трапа он насчитал добрую дюжину самолетов, огромных, с огромными же дверями в задней части корпуса. По бетонной площадке сновали автопогрузчики с упакованными в камуфляж баулами. Камуфляж… Неужели ему суждено стать солдатом? В обмен на это ему подарили жизнь?

Уолгаст, того человека звали Уолгаст! Почему он доверился Уолгасту, никогда ведь никому не доверял?! Может, потому, что в глазах агента ФБР мелькнула искра понимания?

На запястьях и лодыжках кандалы — по трапу Картер спускался очень осторожно, боясь споткнуться. Один солдат шел впереди, второй — сзади. Ни с ним, ни между собой они не разговаривали. Поверх тюремной робы на Картера набросили куртку, но цепи кандалов мешали застегнуть молнию, и ветер пробирал насквозь. По взлетному полю Картера провели в ярко освещенный ангар, где ждал микроавтобус, и не просто ждал, а стоял с заведенным двигателем. Едва троица приблизилась, двери тут же отворились.

— Залезай! — велел шедший сзади солдат и ткнул Картера дулом ружья.

Картер послушался. Двигатель заурчал, двери захлопнулись. В отличие от жесткой скамьи багажного отсека самолета автобусные сиденья оказались на диву мягкими. Единственным источником света была маленькая потолочная лампочка. Микроавтобус тронулся.

Во время перелета Картер выспался и усталости больше не чувствовал. Без окон и часов он не мог определить, ни куда его везут, ни сколько миль проехали. Ничего, месяцами же сиднем сидел, потерпит еще немного! Картер полностью отрешился от происходящего, но вдруг почувствовал, что микроавтобус сбавляет скорость. За перегородкой, отделявшей кабину водителя, раздались приглушенные голоса, хотя о чем шла речь, разобрать не удалось. Микроавтобус рванул вперед, потом резко остановился.

Дверцы открылись, и Картер увидел, как выбравшиеся из кабины солдаты, белые парни в куртках поверх формы, топают ногами, чтобы согреться. За их спинами ярко светилась неоновая «М». «Макдоналдс»! Судя по шуму машин, они были на оживленном шоссе, а чуть посветлевшее небо подсказывало: наступает утро. Как же затекли руки и ноги!

— Держи! — Молодой солдат швырнул в салон бумажный пакет. — Завтрак!

Второй солдат поспешно дожевывал сандвич.

В пакете обнаружились макмаффин с яйцом, хашбраун в бумажной упаковке и маленькая порция сока. Картер умирал от жажды и тут же пожалел, что сока так мало. Лучше бы дали воды, но побольше! Он жадно осушил пластиковый стаканчик. Даже десны защипало: настолько приторным был сок.

— Спасибо!

Солдат подавил зевок. Интересно, почему они такие любезные? Совсем не похожи на Клеща и других охранников из Террелла! У обоих «пушки» за пазухой, а они их точно не замечают!

— Ехать еще пару часов, — объявил солдат, когда Картер расправился с завтраком. — Тебе отлить нужно?

В последний раз Картер мочился в самолете, но ведь с тех пор он и не пил, поэтому отливать было нечего. К тому же он с детства умел терпеть часами. Но, представив «Макдоналдс», беззаботных посетителей, яркие огни и дурманящий запах еды, Картер понял, что хочет все это увидеть.

— Да, пожалуйста!

Солдат забрался в тесный салон, гремя сапогами по металлическому полу, присел на корточки, достал из патронной сумки блестящий ключ и открыл замок на кандалах. С такого расстояния Картер разглядел и рыжие волосы, и совсем юное лицо: да, его охранник едва справил двадцатилетие!

— Только без фокусов, ясно? — строго проговорил солдат. — Вообще-то мы не должны выпускать тебя из салона!

— Ясно, сэр!

— Застегни куртку, на улице собачий холод!

Солдаты повели Картера через стоянку: один шел справа, другой слева, совсем близко, но за локти не держали. Энтони уже не помнил, когда в последний раз наслаждался такой «свободой»: надо же, он делает шаг, второй, третий, и его не удерживают чужие руки! Он огляделся по сторонам: у большинства машин колорадские номера. Воздух пах чистотой, почти как «Клорокс», а по обе стороны от шоссе высились горы. У обочины лежал снег, целые сугробы, покрытые коркой льда. Настоящий снег Картер видел лишь пару раз в жизни.

Солдаты постучали в уборную и, когда никто не ответил, завели туда Картера. Точнее, один вошел вместе с Энтони, а второй остался караулить у двери. Писсуаров оказалось два, как раз для Картера и его молодого охранника.

— Держи руки на виду! — строго велел солдат и тут же захохотал: — Да я шучу!

Картер справил нужду и подошел к раковине. Хьюстонские «Макдоналдсы» чистотой не отличались, а уж их уборные — подавно. В районе Монтроуз был один, где Энтони периодически… нет, не ел, а мылся, пока менеджер не выследил и не прогнал. Зато эта уборная оказалась на диву аккуратной, даже уютной: и тебе жидкое мыло с цветочным запахом, и горшечное растение на подоконнике. Картер мыл руки не спеша, откровенно наслаждаясь теплой водой.

— Теперь во всех «Макдоналдсах» цветы стоят? — спросил он.

Молодой солдат недоуменно на него взглянул и расхохотался.

— Сколько ты за решеткой отдыхал?

— Почти всю жизнь, — ответил Энтони, искренне недоумевая, что тут смешного.

Из уборной солдат повел Картера к напарнику, занявшему очередь в кассу. Солдаты по-прежнему не держали его за локти, и Энтони спокойно оглядел обеденный зал. Надо же, все белые — и сидящие в одиночку мужчины, и семейные пары, и женщина с мальчиком подросткового возраста, который играл в игру на сотовом.

Когда подошла очередь, рыжеволосый солдат заказал кофе.

— Что-нибудь еще хочешь? — спросил он у Картера.

Энтони задумался.

— Если только чаю со льдом…

— У вас есть чай со льдом? — спросил солдат у кассирши.

Девушка шумно возила во рту жвачку.

— Чай есть, но горячий, — пожав плечами, ответила она.

Солдат вопросительно взглянул на Картера, но тот покачал головой.

— Тогда только один кофе.

Когда вернулись в микроавтобус, солдаты назвали свои имена: Полсон и Дэвис. Один вырос в Коннектикуте, другой — в Нью-Мексико, впрочем, это Картера особо не интересовало, ведь до сегодняшнего дня для него существовал лишь один штат — Техас. Зато он запомнил главное: рыжеволосый — это Дэвис. Остаток пути Энтони проехал без кандалов, да еще смотрел в лобовое стекло, потому что солдаты решили не задвигать перегородку между салоном и кабиной. Они явно были в Колорадо, только где именно? Завидев впереди указатель, солдаты всякий раз приказывали закрыть глаза и смеялись, словно над удачной шуткой.