Читаем без скачивания Эхо выстрелов в Далласе - Виталий Петрусенко

Специальная комиссия конгресса по расследованию убийств столкнулась с фактами и оценками, которые поставили перед ней труднейшие вопросы. Как прореагировать на вывод своей группы медицинских экспертов во главе с доктором Баденом об «изъянах», допущенных при вскрытии? Что делать с гипотезой Лифтона о «перекройке» трупа, которая, если вызвать на слушания в специальной комиссии людей, наблюдавших необычные «происшествия» в секционном зале, может подтвердиться?

СКРУ не собиралась вникать в эти вопросы, но и отмахнуться от них так просто она не могла. Было принято двойственное решение, характерное для всего стиля работы специальной комиссии конгресса.

Упоминавшиеся выше сотрудники СКРУ Пэрди и Флэнаган изложили в своей интерпретации некоторые факты в докладе, помещенном в седьмой том документов специальной комиссии. Они писали: «Имеется значительное расхождение в различных отчетах о характере ран президента… Описание ран врачами в Парклэндском мемориальном госпитале отличается от описаний в заключении о вскрытии, а также от того, как выглядят ранения на фотографиях и рентгеновских снимках. Далее, докладная агентов ФБР Сайберта и О'Нейла упоминает о «хирургической операции» на голове, которая была очевидна по прибытии тела для вскрытия; тем не менее известно, что никаких хирургических операций не производилось».

После такого, в общем, многообещающего начала сотрудники СКРУ выливают ушат холодной воды на головы тех, кто поспешил поверить, что вот сейчас-то все и начнется. «Если врачи, совершавшие вскрытие, правы, тогда парклэндские медики не правы, и они либо лгут, либо ошибаются… Не кажется вероятным, что они лгут… С другой стороны, представляется возможным, что персонал Парклэндского госпиталя мог ошибиться».

Наконец, Пэрди и Флэнаган подходят к гипотезе Лифтона. «Теоретически возможно также, что как парклэндские, так и бетесдовские медики правы в своих наблюдениях и что фотографии и рентгеновские снимки точно отражают наблюдения врачей, производивших вскрытие. Это могло произойти, если кто-то изменил труп, пока он перевозился из Парклэндского мемориального госпиталя в бетесдовский военно-морской госпиталь. Это, однако, крайне невероятно или даже невозможно. Агенты секретной службы проявляли постоянную бдительность при перевозке тела из Парклэнда в Бетесду и заявили, что никто не изменял труп. Кроме того, если бы такое изменение и произошло, вероятно, люди, присутствовавшие на вскрытии, заметили бы его; в таком случае они злоумышление исказили свои наблюдения… это вряд ли возможно».

И напоследок составители доклада еще раз «проезжаются» по медикам из Парклэндского госпиталя, указывая: «кажется более вероятным, что наблюдения парклэндских врачей были ошибочными». Да, трудно было Пэрди и Флэнагану свести концы с концами, спасая тонущее, как утлое суденышко, заключение военных патологоанатомов-фальсификаторов о вскрытии.

Посмотрим теперь, как выкручивались составители заключительного доклада СКРУ.

«Определение числа и расположения президентских ран, — говорится в этом документе, — критически важно для разрешения вопроса, сколько было убийц — один или больше. Секретность, окружавшая процедуру вскрытия, породила значительный скептицизм в отношении выводов комиссии Уоррена. Беспокойство не ослабевает в связи с тем, что власти вели себя далеко не искренне. Главный патологоанатом, проводивший вскрытие в госпитале ВМС, уничтожил свои записи, а комиссия Уоррена решила отказаться от изучения рентгеновских снимков и фотографий или позволить кому-либо еще их проанализировать. Решение комиссии положиться целиком на показания врачей исключило возможность создания своеобразного консилиума независимых медицинских экспертов, которые рассмотрели бы данные вскрытия и решили, соответствуют ли они выводам врачей в Парклэнд-ском госпитале и в Бетесде».

Критика действий военных патологоанатомов и стоящих за ними властей выглядит довольно сурово. Но она повисает в воздухе, за ней не следует надлежащих выводов о необходимости доскональной проверки всех обстоятельств бетесдовской аферы.

Среди девяти членов группы медицинских экспертов СКРУ был и знакомый нам эксперт судебной медицины Вехт. Он пытался доказать несостоятельность версии о том, что президент Кеннеди был убит выстрелами сзади. Но с ним не согласились. В результате на основе мнения восьми членов группы конгрессмены подтвердили в своем докладе выводы комиссии Уоррена, основывавшиеся на показаниях Хьюмса, Босуэлла и Финка, что президент был поражен выстрелами сзади.

Противоречивая позиция СКРУ в различных вопросах расследования преступления века отражает те размежевания в конгрессе и двух крупнейших буржуазных партиях Америки, которые существуют вот уже второе десятилетие и по делу об убийстве Джона Кеннеди и его брата — сенатора Роберта Кеннеди. Критика комиссии Уоррена, которая содержится в докладе СКРУ, — результат натиска влиятельных сил в конгрессе, желающих найти ключ к разгадке если не всех, то хотя бы некоторых тайн далласской трагедии.

И в связи с этим обращает на себя внимание серьезный упрек, брошенный СКРУ в адрес министерства юстиции США за то, что оно не предприняло сразу же после событий в Далласе продуманного, высокоэффективного уголовного расследования убийства, включая возможность заговора; что оно не использовало для этого своих колоссальных ресурсов, в том числе полномочий Федерального большого жюри, права предоставления этим жюри иммунитета и безопасности всем лицам, которые пожелали бы сообщить известные им данные, относящиеся к убийству президента.

Специальная комиссия выслушала объяснения по этому поводу Николаса Катценбаха, занимавшего в 1963 году пост заместителя министра юстиции. Он ссылался на то, что вмешательство в следствие министра юстиции было неэтично, поскольку министром тогда был Роберт Кеннеди.

К чести СКРУ, она не сочла серьезным такой ответ. Ибо нет, в частности, данных и о том, что Роберт Кеннеди препятствовал ведению следствия силами его министерства.

Спустя много лет после далласского убийства стало известно, что начальник управления уголовных дел министерства юстиции Дж. Миллер вылетел на место преступления немедленно после его совершения. Но, как выразился один из бывших сотрудников министерства, «заполнившие Даллас агенты ФБР начисто отделались от Миллера». «Отношения с Гувером, — продолжает он, — изменились за одну ночь. Он не хотел иметь никаких дел с нами. Почитайте донесения ФБР и вы увидите, какого рода расследование они провернули».

Есть, кстати говоря, еще одно косвенное свидетельство, что Роберт Кеннеди не возражал против любых усилий, которые можно было бы предпринять для расследования преступления века. В своих мемуарах «С выигрышной позиции: взгляд на президентство, 1963–1969» экс-президент Джонсон писал: «Одной из самых настоятельных задач, вставших передо мной после прихода к власти, было успокоить страну, заверить ее, что делается все возможное для того, чтобы раскрыть правду об убийстве президента Кеннеди. Джон Кеннеди был убит, и обеспокоенная, недоумевавшая и возмущенная нация хотела знать факты. ФБР, подчиненное министру юстиции Роберту Кеннеди, который хотел не оставить камня на камне, трудилось над этим делом двадцать четыре часа в сутки, и директор Эдгар Гувер был в постоянном контакте со мною».

Итак, министр юстиции Роберт Кеннеди хотел «не оставить камня на камне». С этим фактом вряд ли можно спорить. И будь у него реальная власть, так бы оно и было. Но вот с другими положениями приведенного пассажа не согласуются многие известные теперь факты. От Миллера агенты ФБР в Далласе начисто отделались. ФБР подчинялось не Роберту Кеннеди, а Гуверу. И если директор ФБР находился в постоянном контакте с Джонсоном, то со своим непосредственным начальником — министром юстиции Робертом Кеннеди он имел последний контакт по телефону днем 22 ноября. Ледяным голосом Гувер сообщил Роберту, находившемуся в своем имении под Вашингтоном, что президент скончался от ран в Далласе. После этого Гувер несколько месяцев, почти до самого ухода Р. Кеннеди с поста министра, контактов с ним не имел. И сделал Гувер немало для того, чтобы многие камни остались «неперевернутыми».

В конце ноября 1963 года политические наблюдатели были захвачены психологической драмой высшего накала. Все ждали, что вот-вот Роберт что-то предпримет. И не дождались. Знал ли министр юстиции хоть что-то о подозрительных делах вокруг госпиталя в Бетесде и внутри секционного зала? Никаких указаний на этот счет нет.

Потерял ли он свое хладнокровие политика и бойцовский дух? Или он был убит горем и полностью отрешился от своих непосредственных обязанностей министра юстиции, диктовавших ему ряд предписываемых в таком случае законом шагов? Ответов на эти загадки психологической драмы пока нет. На том этапе бой выиграл Гувер, взяв реванш за предыдущих два года, которые были, с точки зрения босса ФБР, преддверием его неизбежной отставки, чему он всячески противился. Убийство сенатора Роберта Кеннеди в 1968 году в момент, когда у него возникли реальные шансы стать президентом США, подчеркнуло превосходство ультрареакционных сил над Джоном и Робертом Кеннеди.