Читаем без скачивания Приключения Ружемона - Луи Ружемон

Время от времени мы останавливались у материка и вступали в сношения с вождями различных племен. Поначалу все они, как правило, относились к нам враждебно. Раз, помнится, я встретил одного или двух чернокожих, знавших даже несколько английских слов; по всей вероятности, они когда-нибудь принимали участие в экспедиции для ловли жемчуга; но затем опять вернулись к родным местам, очевидно, за много лет до нашего посещения. Я спросил их, не знают ли они, где здесь можно встретить белых; они указали на восток, уверяя, что мыс Йорк лежит там и что белые живут очень далеко, на расстоянии многих месяцев пути от них. Но так как я был твердо уверен, что мыс Йорк находится на севере, то продолжал держаться прежнего направления.

Долго двигались мы без всяких особенных приключений; целый день гребли, держась постоянно в виду берега, а на ночь обыкновенно причаливали и выходили на сушу. Пища наша все это время состояла главным образом из раковин и яиц морских птиц. Жизнь наша была томительно однообразна и печальна, что, впрочем, в значительной степени зависело от моей тоски и беспокойства. День за днем мы плыли все вперед, заходили в каждую бухточку, осматривали каждый островок и ни разу нигде не встретили ни одного человеческого существа. Было очевидно, что мы находились еще за много сот миль от места, к которому стремились. К довершению всей тяжести нашего положения, бедная Ямба, всегда такая преданная, твердая, всем довольная, начала обнаруживать признаки болезни и кротко жаловаться на тягость этого путешествия. «Вы ищете, — говорила она, — страны, которая совсем не существует; ищете друзей, которых совсем не знаете». Но я все-таки не уступал и старался убедить ее, что все устроится со временем прекрасно, если только она согласится потерпеть еще несколько времени.

Однажды рано утром, вскоре после того, как мы покинули место ночлега и огибали небольшой мыс одного из островов, я вдруг увидел у самого берега мачты какого-то судна. Это было между материком и Куковым проливом. Сначала я как бы оцепенел от радости; затем быстро вскочил на ноги в состоянии крайнего возбуждения. «Слава Богу! Славу Богу! — закричал я Ямбе. — Мы спасены, наконец спасены! Спасены!» В ту же минуту я быстро повернул лодку и изо всех сил стал грести прямо к судну. Через несколько минут мы были уже подле него. Судно стояло почти на сухом месте, потому что это было время самого сильного отлива. Но на нем не было ни души. Это показалось мне очень странным. Тут же на берегу, недалеко от судна, стояла маленькая хижина; мы направились к ней, но и здесь также никого не было, хотя, впрочем, подле нее валялось множество костей сушеной и копченой рыбы. Пока мы с Ямбой осматривали внутренность хижины, вдруг неожиданно появилась целая толпа малайцев, и тут я узнал, что судно принадлежало им и что они приехали сюда для ловли рыбы.

Рыболовы были, казалось, крайне удивлены, увидя нас с Ямбой. Но когда они узнали, что я могу немного говорить на их языке, то пришли в восторг, тотчас же пригласили нас самым радушным образом к себе на судно, которое было тонн в пятнадцать или двадцать. Они объяснили мне, что приехали с голландских островов, лежащих к югу от Тимора, и вскоре сделали мне предложение, которое заставило мое сердце сильно забиться от радости. Они собирались уже в обратный путь и предложили мне, если я пожелаю, доставить меня в Копанг; Ямбу также они соглашались перевезти вместе со мною. Но, к величайшему моему горю и невыразимому отчаянию, Ямба заявила, что не хочет ехать с нами; она вся дрожала при этом точно от страха и уверяла, что как только мы перейдем на их судно, то они непременно меня убьют, а ее задержат. Я знал другую причину ее страха, но все это нисколько не могло облегчить моего глубокого горя, когда я вынужденно отказался от предложения, которое было, быть может, единственной представившейся мне возможностью возвратиться в цивилизованный мир. Я с такой тоской мечтал об этом день и ночь в течение четырех или даже пяти лет; и вот, когда наконец это было в моей власти, приходилось отказаться от него, так как могу сказать по чистой совести, что если бы моя родина находилась всего на расстоянии нескольких миль от меня, то я твердо решил не сделать ни шагу по направлению к ней без этой преданной женщины, которая была моей спасительницей не один только раз, но буквально в каждую минуту моего существования.

Долго старался я убедить Ямбу изменить свое решение, но она твердо стояла на своем, и почти сраженный горьким разочарованием, в состоянии полнейшего отчаяния, я должен был отказаться от предложения малайцев. Все же мы провели вместе несколько недель; потом они проводили меня в лагерь чернокожих, которые жили подле небольших лагун не особенно далеко от стоянки малайцев. Перед отъездом они оставили нам много рыбы и морских раковин, из которых Ямба варила великолепный суп. Вождь чернокожих, к которым они проводили меня, прекрасно говорил по-английски. Одна из его жен могла даже прочитать весь «Отче наш», хотя, конечно, ничего не понимала из того, что говорила. «Капитан Джек Дэвис», как называл себя вождь, служил какое-то время на одном из английских кораблей. Он сообщил мне между прочим, что недалеко от бухты Раффлей (так называлось место, где жили эти чернокожие) есть древнее европейское поселение, и предложил мне проводить меня туда, если я пожелаю посетить его. Сначала он показал место в бухте Раффлей, на котором также было раньше поселение белых, форт Веллингтон, насколько мне помнится. Я нашел там несколько больших фруктовых деревьев, в том числе и манговые; все они были отягчены множеством спелых плодов; кроме того, здесь было много кустов малины, крыжовника, клубники. Нет нужды прибавлять, что вид всего этого делал меня в высшей степени счастливым, потому что я чувствовал, что нахожусь вблизи места, где жили белые люди. Я даже подумал, что, быть может, в конце концов выйдет и лучше, что Ямба отказалась ехать с малайцами, и с самыми светлыми надеждами отправился осматривать другое покинутое поселение европейцев, о котором говорил мне вождь. Это был, оказалось, порт Эссингтон; мы добрались до него довольно скоро, дня в два или три. Хотя я и знал, что поселение это было уже покинуто, но все-таки надеялся встретить здесь хоть кого-нибудь из бывших поселенцев, но тут меня постиг очередной жестокий удар.

Можете представить себе мое горькое разочарование и печаль, когда я увидел перед собой угрюмую, покрытую множеством болот и совершенно покинутую местность. Впрочем, местами, действительно, виднелись развалины домов, остатки садов и огородов. Чернокожие объяснили мне, что некогда это было самое главное место ссылки преступников в Австралии; но так как с окрестных болот поднимались очень вредные испарения, которые заражали воздух и вызывали сильную смертность, то пришлось давно уже покинуть его. На самом деле нам довольно часто попадались здесь могилы, в которых, очевидно, покоились ссыльные поселенцы.