Читаем без скачивания Уроки тьмы - ЛюдМила Митрохина

Я гордился тем, что друзья и коллеги пришли ко мне не по зову жалостливого участия, а как к равноценному художнику на персональную выставку. Обстановка на выставке была накалена до предела – радиоканалы, телевидение, журналисты, музейщики. Выставка произвела настоящий фурор, чего я никак не ожидал, хотя надеялся на признание. Я привык к работе в тишине, которая меня сопровождает годами, и, попав в такую торжественную праздничную суету, растерялся. Поначалу даже стало немного страшно – куда девать руки и ноги, что говорить в микрофон, как держаться. Такое признание, положительные отзывы зрителей, высокая оценка профессионалов – всё это образовывало во мне ядро какой-то небывалой энергии, как бы приподняло меня над землёй и дало силы для дальнейших свершений. До этого я ничего подобного не испытывал. Я понял только одно – я работал не зря. В фондах музея Городской скульптуры остались «Блокадная мадонна» из шамота и «Моление о России» – дерево.

На этой выставке у меня впервые купили работу. Появились новые друзья и деловые знакомства. Особо признателен молодой журналистке Ирине Богрыше-вой, которая в дальнейшем с энтузиазмом подключилась к моей творческой судьбе, знакомя меня с новыми выставками, расшифровывая профессиональным языком их эстетическую суть, что было мне так необходимо для продвижения вперёд. Выставка прошла с большим общественным резонансом. Главное, что народ узнал, что есть слепые творцы, живущие полноценной жизнью. На нас стали обращать внимание, а меня – приглашать на встречи с журналистами газет, радио и телевидения. Я стал работать с удвоенной энергией.

Через неделю после открытия выставки я пришёл в себя и стал подытоживать своё творчество, придя к выводу, что не так уж и много у меня по-настоящему интересных работ. Я стремился делать сразу и много. Разбрасываясь, хватался за новые темы и сюжеты, что и сказывалось на глубине и качестве произведений. Не было цельности. Я не находил пути, к чему надо было стремиться, пытаясь разобраться в самом себе.

После этой выставки реализовалась тема «Деревья как люди». Я понял, что надо искать что-то очень личное в темах, а значит, своё, индивидуальное. И вот тогда мы совместно со слепой поэтессой Леной Пашутиной, призёром международного конкурса «Филантроп», подготовили выставочный проект под названием «Деревья как люди», в котором мои графические работы были дополнены её великолепной поэзией. Получилась цельная единая композиция из шестнадцати акварелей и шестнадцати стихов – полное органичное проникновение одного искусства в другое. У нас получился великолепный тандем. Валентина нам очень помогла в этом, так как подробно описывала Лене, что изображено на моих графических листах, давая ей тем самым импульс для поэтических образов и метафор. Мы вместе обсуждали акварели, а Лена потихонечку писала стихи. Самое главное условие – это чтобы стихи не были более двенадцати строк. Что и было выполнено Леной.

Сплав поэзии и изобразительного искусства у нас получился. Наш проект был представлен на выставке в музее Достоевского и получил признание зрителей и профессионалов. У нас с Леной уже был совместный художественно-поэтический проект, посвящённый блокаде. На выставке было много моих любимых друзей и товарищей, что принесло огромную радость и вдохновение. Появилась мечта сделать сборник стихов «Деревья как люди» с моими иллюстрациями. Я сделал макет будущего сборника стихов и передал его в музей Всесоюзного Общества слепых. Может быть, когда-нибудь напечатают.

Я стал часто участвовать в выставках, конкурсах, фестивалях. Так, в феврале 2005 года я занял первое место в фестивале «Звуки и краски мира», проводимом Военно-Медицинской академией, где мне вручили диплом за творческую инициативу, преданность изобразительному искусству, упорство и стойкость в достижении художественных результатов. В 2008 году была организована персональная выставка в музее А.А. Ахматовой «За мыслью вслепую бежит карандаш». В 2012 году в музее Хлеба была проведена юбилейная персональная выставка «Незримое зримо».

За свою портретную галерею исторических лиц, внёсших вклад в поддержку инвалидов по зрению, подаренную музею ВОС, в 2012 году мне вручили орден III степени за заслуги перед Всесоюзным Обществом слепых. В 2013 году присудили премию имени Николая Островского с медалью «За мужество и творчество», которую вручали в торжественной обстановке официальные лица из Москвы в нашем музее. Со мной были, как всегда, мои друзья и журналисты. В этом же году Русский музей неожиданно представил мою работу «Взгляд в себя» на своей выставке в Михайловском замке «Сон и Явь». К моей великой радости, я был представлен в одном ряду с известными мастерами скульптурных и графических произведений XVIII – начала XXI века, имеющих символический и аллегорический характер.

Меня часто просили показать своё мастерство воочию. И я понимал, что людям хочется увидеть, как слепой рисует, чтобы удостовериться в этом самолично. Я с удовольствием стал проводить мастер-классы в музеях, библиотеках, на выставках и на всех встречах, где это было возможно и нужно. Особо люблю показывать и рисовать на заданные темы детям, которые, сидя рядышком, рисуют своё или пытаются повторять за мной рисунок, а некоторые даже с закрытыми глазами.

В библиотеке Стрельны проводил с детьми четвёртого класса встречу. Рассказывал о блокадном детстве и провёл мастер-класс, где нарисовал овощно-фруктовый образ снеговика и крокодила с сидящими на нём мальчиком, девочкой с хворостинкой и мышкой на хвосте. Дети чуть не подрались из-за этого рисунка. Рисунок оставили библиотеке, а каждому из них я нарисовал разных зверей и животных, которые приходили в голову, не похожих один на другого, всего сорок рисунков. Общение с любознательными детьми доставило мне огромное удовольствие.

Последний крупномасштабный мастер-класс я проводил прямо на сцене огромного лектория Русского музея в Михайловском замке в мае 2012 года для Клуба любителей искусств. В этот день проводилась встреча со мной и презентация моего творчества на широком экране. Лекторий размещён в бывшей церкви Михайловского замка, в которой была сильная акустика, поэтому ничего о себе я не слышал, кроме сильного эха и гула, как в подземных залах метрополитена.

Во время рассказа искусствоведов обо мне я просто сидел на сцене и рисовал на глазах у всех разные карандашные эскизы, которые организаторы раздавали всем от меня на память. А сделать надо было не меньше двухсот зарисовок. За два с половиной часа я успешно справился со своей задачей. Было много цветов и добрых слов. В конце встречи ко мне подошло много людей с восторженными отзывами и с пожеланиями творческих успехов. Признание творчества художнику необходимо, чтобы дальше продираться по тернистой дороге к новым идеям и образам, воплощая их в произведениях искусства, которые художник с надеждой отдаёт на людской суд.

Мне трудно из-за слепоты в полной мере осознать и оценить своё творчество, уровень реализованных идей, направление развития. Мои глаза – мои руки. Мои работы – это попытка воплощения мечты в художественную форму. Но как интересно жить в этом божественном мире, где «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его…»

Олег остановил запись, решив, что слово своё перед Валентиной выполнил – всё что вспомнил, наговорил, а дополнять можно до бесконечности. Теперь его волновали две проблемы – грязная посуда и цветы. Подумав, что сделать наперёд, решил, что самое трудоёмкое – мытьё посуды.

С посудой он справился, правда, не так быстро и качественно, как это сделала бы Валентина. Но всё же задачу свою выполнил. Вот в части мытья оконных и балконных стёкол в доме ему не было равных. Каждую весну он с большим удовольствием брал все необходимые атрибуты для мытья стёкол и наводил тщательный блеск на все квартирные окна, вызывая восхищение хозяйки дома и всех, кто это знал и видел. Удивительно, как слепой человек с непонятным упорством добивался идеальной прозрачности окон, чтобы никакие разводы и пятна не мешали солнечному свету проникать в дом, погружённый для него в темноту. А он видел, как сверкали чистотой стёкла, поскрипывая у него под пальцами, чувствовал тепло солнечных лучей и радовался, впуская животрепещущие лучи солнца в дом под весеннее щебетание птиц за окном. В это время он выпускал свою очередную птаху из домашней клетки в большой мир.

Он ничего не делал просто так – бездумно, не вычисляя, не считая, не осязая, не запоминая. Если мыл посуду, то точно знал, сколько и каких тарелок, чашек, ложек, ножей вымыл и куда положил, за всю незрячую жизнь не разбил ни одной вещи, в отличие от Валюши, которая всегда с гордостью отмечала его достижения, понимая, чего это ему стоило.