Читаем без скачивания Период распада часть 3 - Александр Афанасьев

— Я подстрелил двоих парней в полуклике отсюда! Надо посмотреть, они что-то тащили! Ты меня подстрахуешь!

Техник-сержант задумался на мгновение — по инструкции он не должен был отходить от вертолета ни на шаг, если он совершил посадку в красной, не контролируемой официальными властями территории. Но и своему надо помочь.

— Я сейчас!

Техник-сержант зашел обратно в вертолет, через минуту вышел, показал ОК. Идем…

Вместе, под прикрытием бортстрелка-пулеметчика с Миниганом — майору Джереми было не по себе, когда он представлял, что эта адская мясорубка нацелена прямо ему в спину — они спустились туда, где лежали те двое, которых он подстрелил из снайперской винтовки. Они так и лежали — один на животе, второй пытался укрыться за ним. Рядом была большая, из плотной негорючей черной ткани сумка…

Майор включил фонарик, осветил лицо того, который пытался спрятаться от пуль за трупом своего напарника. Понял, что бесполезно, как раз в голову пуля и попала. Головы почти нет. Осторожно перевернул того, кого подстрелил первым — в Афганистане тела лучше сдвигать с места "кошкой", под ним может быть граната, муслики из последних сил выдергивают кольцо, чтобы забрать напоследок хоть одного неверного с собой. Но тут все произошло на его глазах, и вряд ли бы эти — стали минировать сами себя.

Так и есть — американец! Средних лет, с бородой — но точно американец, борода рыжая, типично кавказское*** лицо. И разгрузка на нем такая же, как носят наемники и частные охранники — гарды. И оружие — тот же болгарский АК с обвесом.

— Сэр! Вы только гляньте!

Техник-сержант сидел на корточках у большой сумки, он открыл молнию, и сумка распахнулась. Майор подошел, посветил фонарем — в сумке были деньги. Обандероленные пачки с долларами.

* танго — от слова "террорист" первая буква, общепринято в американских контртеррористических силах. Сейчас танго означает еще и талиб, это слово тоже начинается с буквы Т.

** Стой, стрелять буду.

*** в США почему то белые считаются "кавказским типом"

— Сэр, я хочу знать, какого черта у нас здесь происходит.

Непосредственный начальник майора Джереми, полковник Уолтер Форсайт, офицер штаба миротворческих сил, отвечающих за реализацию программы "обучи и вооружи", по которой сейчас несколько сотен американских военных советников пытались создать в Афганистане из разношерстной толпы, которая знала всех своих предков до десятого колена, но не знала, в каком государстве они живут нечто, напоминающее армию — недовольно скривился.

— Не кричите, майор. Если даже вы сейчас являетесь "привлеченным специалистом", правила субординации распространяются и на вас.

— Сэр, я не хочу кричать — майор взял на полтона ниже — просто и молчать я тоже не собираюсь. Мы убили нескольких американских граждан, которые в свою очередь находились там, где они не должны были находиться, и делали то, что они не должны были делать. То, что там происходило, слишком сильно смахивает на акт измены, чтобы об этом просто так забыть. Вот я и хочу знать, черт побери. Что. Происходит?!

Полковник провел руками по лицу, как будто свершая символическое омовение перед намазом. Они все здесь становились немного афганцами, эта страна затягивала, как кровавое болото.

— Вам это надо? — вдруг спросил он — не проще ли все забыть?

— Нет, сэр, не проще. Далеко не проще. Я служу здесь не потому, что здесь платят боевые, если бы я хотел заработать денег, я бы просто пошел в частную охранную компанию, и зарабатывал бы как минимум в три раза больше, чем платит мне сейчас дядя Сэм. Здесь происходит что-то совсем неладное, сэр, иначе бы мы здесь так долго не возились. И я хочу знать — что именно здесь происходит. Сэр.

— Хорошо. Это была специальная операция. Такая, относительно которой существует категорический запрет на упоминание, и если меня кто-то спросит, я буду все отрицать. Советую и вам принять аналогичную линию поведения. Еще в прошлом году действия исламских экстремистов на дороге Пешавар-Кабул и в провинциях Нангархар и Хост заставили нас думать, что им известно то, что они знать не должны. Раз за разом происходили тщательно спланированные нападения, причем противник как будто заранее знал схему нашего реагирования, прикрытия огнем тех или иных передовых баз, сроки подхода и состав выделяемой при нападении помощи. В результате расследования мы установили вот что: некая крупная частная охранная компания, взяв многомиллионные подряды на охрану, заключила с талибами некое соглашение. Суть этого соглашения, по всей видимости, заключалась вот в чем: талибы обязались не нападать на персонал компании и объекты ею охраняемые, а компания обещала за это расплачиваться. Конечно, риск все равно оставался, например, если ты едешь в машине и у тебя на пути фугас, фугас не будет разбираться, кто ты и к какой охранной компании принадлежишь. Но все равно отсутствие целенаправленных диверсионных действий позволяло этой кампании нанимать более низкоквалифицированный и в разы хуже оплачиваемый персонал, экономить на технических средствах обеспечения безопасности, и в то же время поддерживать высокую репутацию среди клиентов. Они получали сверхприбыли, и часть передавали талибам, соответственно возникла ситуация, при которой обе стороны финансово заинтересованы друг в друге. Потом, после того, как наш бывший президент провозгласил намерение вывести войска, или, по крайней мере, их часть, заменив их привлекаемыми на контрактной основе частными структурами — у указанных лиц возникла мысль ускорить этот процесс. Ведь получалось, что по новым контрактам открывалась возможность получать подряды не на обеспечение безопасности конкретного лица, объекта или конвоя — но на поддержание порядка в целых уездах и провинциях. Для того чтобы получить эти контракты, нужно было продемонстрировать неэффективность американской армии в вопросах наведения порядка, и в то время на контрасте продемонстрировать собственную эффективность в этих вопросах. Тогда эти лица — а все они были бывшими военнослужащими и сотрудниками правительственных структур США, имели немалые связи и возможности по старым местам службы — стали планировать вместе с талибами террористические нападения на военнослужащих и объекты армии США и активно содействовать в этом талибам предоставлением вооружения, в том числе специального, секретной информации и советов по организации нападений. Нам удалось выяснить, где и когда состоится очередная встреча представителей данной компании и представителей бандформирований. Мы не могли реализовать эту информацию официально, потому что у указанных лиц были значительные оперативные возможности и о планируемых операциях против них им, безусловно, стало бы известно. Тогда мы приняли решение задействовать ваш батальон, он был учебным и в то же время благодаря вам отлично подготовленным. Вас вывели на учебную миссию, и только когда вы вплотную подошли к известной нам точке — вам передали приказ, который вы и выполнили. И блестяще, надо сказать выполнили, подполковник Джереми.

Майор не обратил внимания на то, что только что стал подполковником. Ему было просто не до того, он сидел и пытался как-то ужиться в новом мире, который открылся ему после того, как он все это выслушал. Мир был темным, жутко воняющим и страшным.

— Я же говорил, что лучше вам этого не знать.

Майор, верней теперь уже подполковник покачал головой, как будто пытаясь прийти в себя после хорошего боксерского удара в подбородок.

— Мне кажется, что эта страна проклята… — задумчиво сказал он — из нее невозможно уйти живыми. Мы здесь убиваем сами себя, сэр. Это не они нас убивают, это мы сами себя убиваем изнутри. Когда русские отсюда ушли, сэр… через три года их страны не стало. Теперь я понимаю, почему.

— Бросьте. Сейчас не время философствовать.

Майор посмотрел в глаза полковнику

— Как раз самое время, сэр, вы ошибаетесь. Мы должны остановиться и подумать. Что-то мы делаем не так, если такое происходит внутри нас. Когда мы воевали во Вьетнаме — да, мы теряли там больше людей. Но я никогда не слышал о том, чтобы там кто-то продался узкоглазым за деньги и помогал убивать. Даже не так — чтобы кто-то сам платил узкоглазым деньги и помогал им убивать. И во время первой Бури в Пустыне этого не было. А сейчас это есть. С нами что-то не так, сэр. А остальные? Там ведь были не все, так?

Вместо ответа полковник вытащил прошитую, аккуратно сброшюрованную папку, которые раздавали журналистам — в них пресс-центр подшивал данные об обстановке за день. Здесь пластиковая обложка была красной — значит, содержала истинную информацию, а не ту, что передавали журналистам.

— Вторая страница. Восьмой пункт.

Майор открыл второю страницу, пробежался пальцем по заламинированному листу бумаги. На двадцатом километре дороги Кабул-Джелалабад попал в засаду конвой. Частная охранная структура, три машины. Одиннадцать погибших.