Читаем без скачивания Мир глазами Гарпа - Джон Уинслоу Ирвинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в тот раз именно Хелен принесла в пристройку Дженнины туфли. Дженни была так смущена, что даже не пригласила девочку зайти. Ведь они обе уже чувствовали какую-то особую близость, но в комнате был Гарп, а знакомить их Дженни не хотела. Кроме того, Гарп был простужен.
Однажды в борцовском зале Гарп сел рядом с Хелен. Он чувствовал, что на шее у него зреет прыщ, что он весь мокрый от пота, но у Хелен запотели очки, и Гарп сомневался, что она и строчки-то в своей книге видит нормально.
— А ты много читаешь! — заметил он.
— Не так много, как твоя мать, — ответила Хелен, не поднимая глаз.
Спустя еще два месяца Гарп сказал Хелен:
— Ты себе все глаза испортишь, если будешь читать в такой жарище.
Она посмотрела на него — очки ее на сей раз были совершенно чистыми и так увеличивали ее и без того огромные глаза, что он был просто потрясен.
— У меня глаза уже давно испорчены, — сказала она. — Я родилась с испорченными глазами.
Но Гарпу ее глаза показались очень красивыми — до того красивыми, что он не нашелся, что еще ей сказать.
Потом борцовский сезон закончился. Гарп перешел из младших классов в старшие и записался в секцию легкой атлетики, без всякого энтузиазма выбрав себе летний вид спорта. Он и так был в отличной спортивной форме после борцовских тренировок и запросто пробегал милю, он занял третье место в командном забеге Стиринг-скул на этой дистанции, но выше этого не поднимался уже никогда. На финише Гарп чувствовал себя так, словно только-только начинает забег. («Уже тогда я стал писателем, — писал Гарп годы спустя. — Но только пока еще этого не понимал».) Занимался он также метанием копья, но метал его не очень далеко.
Метанием копья занимались в Стиринге на поле за футбольным стадионом, где ребята большую часть времени тратили на то, что подкалывали копьями лягушек. Позади стадиона имени Сибрука тянулись пресноводные верховья Стиринг-ривер, здесь было утеряно немало копий и перебито немало лягушек. Весна — скверный сезон, думал Гарп, который не находил себе места, скучая по борцовскому залу, — если уж нет тренировок по борьбе, тогда пусть поскорее наступает лето. С такими мыслями он совершал забеги на длинные дистанции по дороге к побережью, к Догз-Хэд-Харбор.
Однажды он заметил Хелен Холм, сидевшую в полном одиночестве с книгой на самом верхнем ряду пустого стадиона Сибрука. Он взобрался по ступеням наверх, постукивая копьем по бетонным стенкам, чтобы не напугать ее и не появиться перед нею совершенно внезапно. Но она не напугалась. Она неделями наблюдала за ним и другими ребятами.
— Ну что, много маленьких беззащитных тварей убил? — поинтересовалась Хелен. — Теперь на других охотишься?
«Хелен всегда, с ранней юности, прекрасно умела выбрать нужное слово», — писал позднее Гарп.
— Ты так много читаешь, что, наверное, станешь писательницей, — сказал Гарп; он старался говорить непринужденно, однако виновато прикрыл ногой наконечник своего копья.
— Никогда в жизни, — сказала Хелен. У нее в этом сомнений не было.
— Ну тогда, может, выйдешь замуж за писателя, — сказал Гарп. Она подняла глаза и очень серьезно на него посмотрела. Новые, только что прописанные доктором противосолнечные очки больше подходили к ее широкоскулому лицу, чем прежние, вечно сползавшие на кончик носа.
— Если я за кого и выйду, то за писателя, — сказала Хелен. — Только я сомневаюсь, что вообще выйду замуж.
Гарп-то пытался шутить, и серьезность Хелен привела его в замешательство.
— Ну, — сказал он, — в одном я уверен точно: замуж за борца ты не выйдешь.
— В этом ты можешь быть совершенно уверен, — сказала Хелен. Вероятно, в эту минуту Гарп не сумел напустить на себя достаточно равнодушный вид, потому что Хелен тут же прибавила: — Разве что борец будет заодно и писателем.
— Но прежде всего писателем, — предположил Гарп.
— Да, но настоящим писателем, — загадочно сказала Хелен, готовая, впрочем, тут же разъяснить, что она имела в виду. Впрочем, Гарп спросить не осмелился. И ушел, оставив ее читать книгу.
Вниз по ступенькам стадиона он брел почему-то очень долго, волоча за собой копье. Интересно, она когда-нибудь носит что-нибудь еще, кроме серого спортивного костюма? — думал он. Позднее Гарп писал, что впервые обнаружил у себя богатое воображение именно тогда, когда попытался представить себе тело Хелен «Поскольку она вечно ходила в этом треклятом спортивном костюме, — писал он, — мне пришлось вообразить себе ее тело; другого способа увидеть его просто не было».
Воображение подсказало тогда Гарпу, что тело у Хелен очень красивое, — и ни в одном из своих произведений он не говорит, что был разочарован, когда наконец увидел его наяву.
Именно в тот день, на пустом стадионе, где он стоял с перепачканным лягушачьей кровью копьем, Хелен Холм впервые разбудила его воображение. И Т.С. Гарп решил, что станет писателем. Причем настоящим писателем — как сказала Хелен.
4. Окончание школы
Последние два года, проведенные в старших классах Стиринг-скул, Т.С. Гарп писал примерно по рассказу в месяц, но прошло не меньше года, прежде чем он решился показать кое-что из написанного Хелен Холм. Просидев целый год в спортзале, где ее отец тренировал юных борцов, Хелен наконец поступила в частную женскую школу Толбота, и теперь Гарп виделся с нею лишь изредка, по выходным. Иной раз Хелен заходила посмотреть на школьные соревнования по борьбе, и после одного из состязаний Гарп попросил ее подождать, пока он примет душ и приведет себя в порядок, потому что, сказал он, у него в раздевалке кое-что для нее приготовлено.
— Надо же, — сказала Хелен. — Хочешь подарить мне свои старые налокотники?
В тренировочный зал она больше не заходила, даже когда
