Читаем без скачивания Моргемона (СИ) - Орлова Ирина Аркадьевна

— Да.

Он мотнул головой и произнёс:

— Так я на вас собирался жениться, Ландрагора.

Гидра замерла и захлопала глазами. Это было самое неожиданное, что она могла услышать. Пожалуй, даже если б сейчас с гор вылез Сакраал и взлетел в небо, она бы и то удивилась меньше.

— О… — протянула она и в полнейшей растерянности скрестила руки внизу живота. — Но… И… Я же… А вы…

— Вы понимали меня, — Эван говорил прямо, будто читал наказ солдатам, а не избранной им девице. — И сами прошли через то, что знакомо мне. Мать унизила меня, не прибыв на коронацию — так же, как ваш отец унижал вас упрёками и рукоприкладством. Я хочу, чтобы разделили со мной победу над этими предрассудками. Из всех дочерей Тавра лишь вы сможете быть по-настоящему благодарны мне.

«Ничего себе», — поёжилась Гидра. — «Монахиня Ирпала — или луна самого диатра. Выбор очевиден, но почему так страшно?»

— Но ведь для правомочности брака я же должна выдержать трёхлетний траур, да и…

— Вы не любили его, ни к чему притворяться. Считайте, я избавляю вас от формальностей и нарушаю все законы вместо вас, — усмехнулся Эван.

— Но…

— Мы скрепим наш брак здесь же, в Малха-Мар. Как будто Энгеля здесь и не было. И ваш отец вновь заверит, что драконы вылетят на фронт. Но теперь он сразу же выполнит своё обещание. Ведь вы будете не супруга младшего принца — вы станете диатрис Рэйки.

У Гидры вскружилась голова. Жажда власти так ярко сверкнула в её глазах, что Эван засмеялся:

— Вы даже не представляете, как сильно вы похожи на своего отца.

«Я диатрис», — затаив дыхание, думала Гидра. — «Это ли исполнение желания? Свобода, счастье и те, кто меня любят?»

Сердце точили сомнения. Тавр предлагал свою дочь диатру не из любви к короне — он наверняка рассчитывал жёстко влиять на политику Эвана и действовать через диатрис. Естественно, Гидра в этой роли была ему совершенно не нужна, ведь он не смог бы ею управлять.

Так это и есть свобода — быть выше своего тюремщика? Сломать планы Тавра?

«Отец не любит, когда что-то идёт не так, как он хочет, а драконы теперь только у него», — вспомнила Гидра. — «Может ли статься, что он покусится на корону, а меня в конечном итоге скормит Жемчужному?»

Сомнения, видно, отразились на её лице. Эван положил руку на её дрогнувшее плечо и сказал:

— Я знаю, о чём вы думаете. Тавр вряд ли будет вами доволен. Но доверьтесь мне. Я столько лет был в тени, что прекрасно знаю, как быть управляемым человеком — и как использовать этот образ. Я докажу вам, что даже прославленная хитрость Тавра не способна перещеголять мои тактики. Вы увидите, я стою своей короны. И со мной вы будете стоить вашей.

«Может, ты правда убил своего отца?» — подумалось Гидре после таких слов.

Тем не менее, выбора у неё не было. Если и можно было придумать иной исход, этот день услужливо предложил свой.

— Ну же, поцелуйте меня, Ландрагора.

И она, скрывая своё нежелание, коснулась его губ своими. Неумело, без огня, но достаточно, чтобы он удовлетворился и отстранился.

— Я поговорю об этом с марлордом, — сообщил ей диатр, приоткрывая дверь. — Я знаю, что вы о нём думаете; но всё же он достойный союзник, с которым можно иметь дело. Я встану между вами. И вам будет ясно, что теперь всё изменится.

И ушёл, оставив Гидру наедине с этой странной фразой.

«Диатрис», — повторяла она про себя, прижимая к груди край своей накидки. — «И супруга Эвана. Нравится ли он мне хоть чем-то? Нет. От его присутствия становится как-то боязно, будто от взгляда дикого зверя. Он вроде добр, но я видела его злым. И его речи более не рассудительны и вдумчивы: в них гордость и завоевательские амбиции. А ненависть, с которой он упоминает Энгеля, горит тёмным огнём».

Осмотревшись в своём будуаре, диатрисса покачала головой.

«Не я ли сама отрекалась от своей семьи? Может, мы и правда похожи?» — и вздохнула тяжело. — «Что теперь рассуждать? Делить с ним ложе придётся всё равно. Но, по крайней мере, это будет не так, как могло бы быть с Энгелем».

Свадьба была объявлена через день, поспешно, как никогда. Так что у Гидры были сутки на то, чтобы подготовиться. Но ей всё равно было как-то боязно от происходящего. Аврора плакала теперь и об её судьбе, а будущая диатрис искала вокруг себя какие-нибудь мелочи и слухи, чтобы отвлечься.

Поутру она проснулась с Лесницей и потому велела ей найти лавку с благовониями, если таковая ещё была в пустеющем Мелиное. Её не оставляло желание связаться с местным лхамом, коли уж тот мог присутствовать в городе.

Немногим после, когда она в задумчивости бродила неподалёку от кордегардии и искала в аптекарском садике змееголовник, она услышала разговор одного из гвардейцев и сэра Леммарта.

Капитан иксиотов возмущённо вещал:

— Так вот, нашли его в каюте собственного судна, тело разорвано в клочья, а сквозь требуху и матрац проросли пучки этих цветов, лилигрисов! Как в той детской шуточке, мол, не ешь семечки от дыни.

— Да такое и раньше бывало, сэр, — отвечал гвардеец. — Клянусь своими шпорами, я слышал о чём-то подобном года три назад, причём тогда тоже умер важный человек.

— А давно, когда мы ещё детьми были, так умерла известная певица, что кружила головы самим марлордам, — с готовностью сплетничал капитан.

— Да-да, злая сила разорвала бедняжку на куски прямо на кровати! Как же её звали…

— Сагария, Сагария по прозвищу Райская Птица, которую полюбил даже призрак Мелиноя.

— И лилигрисы тоже упоминались.

— А ведь я видел эти цветы буквально недавно, здесь, неподалёку… — протянул сэр Леммарт и наконец заметил Гидру, что вышла им навстречу, хмурая, с пучком змееголовника.

Оба рыцаря поклонились, приветствуя её.

— Что за байка? — спросила она, стараясь не смотреть в безмятежные золотые глаза капитана. — Кто там умер от цветов недавно?

— Лорд-канцлер Магр Денуоро, — ответил сэр Леммарт. — Только не думаю я, что от цветов. Искромсали его, будто ножами, на его же постели, а цветы эти… говорят, что выросли из кишок, но мало ли, может, их туда накидали?

— Сэр… — неловко придержал его рыцарь, взглядом давая понять, что дамам такие вещи рассказывать нельзя.

Но Гидра была невозмутима и даже любопытна.

— Лорд-канцлер Магр Денуоро — это же он хотел всех шутов проверять? — уточнила она. — Регент Энгеля. Куда он направлялся?

— Отплыл в столицу, на остров Дорг, — ответил сэр Леммарт. — И не доплыл.

Он кивнул своему спутнику, и тот пошёл дальше, продолжая дозор. Они остались вдвоём.

«С чего бы это ты вдруг решил побыть со мной наедине?» — с нарастающей злобой подумала Гидра. И вздёрнула голову, рыжая, как тигровые лилии вокруг. — «Услышал, что я стану диатрис?»

— Не сочтите за грубость, — мягко молвил сэр Леммарт, — но я подумал, что вас утомили дела высшего света. Если вам нужно с кем-то поговорить, то я к вашим услугам.

Гидра вспыхнула.

— Только если мне потребуется скользкий, неблагодарный, двуличный содержанец! — рявкнула она и ударила его по лицу со всей силы.

Какое это было удовольствие! Совсем не то, что шлёпнуть диатрина Энгеля и испугаться. Нет, она вложила в этот удар всю свою обиду и всю силу своей тощей руки, так что рыцарь даже пошатнулся, ошеломлённый.

Он захлопал глазами, схватившись за красный след на щеке, а Гидра плюнула ему под ноги, подобрала подол платья и быстро зашагала прочь с пучком змееголовника.

«Чёртов флюгер!» — кипела она. — «Мерзавец, негодяй…»

Ноги со всей скоростью несли её обратно в будуар. Но в Аванзале Принца её остановила Аврора. Заплаканная, в своём псевдо-траурном тёмном платье, она взяла рукав диатриссы и молвила:

— К вам там гостья, не удивляйтесь. Ваша матушка…

— Сложно не удивиться, — подняла брови Гидра. — Ну что ж.

Она похлопала Аврору по плечу, глубоко вздохнула и вошла в приёмную комнату своих апартаментов, где на диванчике Лесницы расположилась марледи Ланхолия Гидриар.