Читаем без скачивания Старая развилка (СИ) - Юлия Шолох

— Дядя Олег вернулся, — наперебой затараторили, — с ним только Одноухий, а Петьки нет! Зато девку какую-то привели. Сказали старшего звать, — галдели, старательно перекрикивая друг друга.

Не сразу даже удалось сообразить, что случилось. Сашка изумленно вздохнул. Чужачка… Настоящая чужачка! Живая! Дожидаться, пока выйдет староста Покляк, Сашка не стал. О каком терпении может идти речь, когда староста пойдет неторопливо и важно, как подобает его возрасту и положению. Его… А вот Покляка Сашка не мог назвать отцом даже про себя. Хотел, но не мог — слишком хорошо помнил своего родного, настоящего, того что пять лет назад погиб, давая остальным возможность жить дальше.

Пару недель назад Олег с двумя помощниками ушел в западный лес искать места, где водились бобры, лисы и кабаны. Так что, разумно предположив, что вернулся Олег той же дорогой, Сашка припустил на запад. Дома так и мелькали, принесшие небывалую весть мальчишки бежали где-то позади, безуспешно пытаясь его догнать. В другое время Сашка с удовольствием включился бы в игру, но сейчас было не до того — он хотел успеть вовремя, чтобы не пропустить появления чужачки. И успел… пусть не первый, но в числе первых. Так разогнался, что даже выскочил вперед всех, кто уже стоял у крайнего забора, смотря сквозь редкие кусты на ранних гостей.

Олег с Одноухим действительно привели какую-то незнакомку. С запада. Сашка насторожился, потому что лица обоих были крайне серьезными и стояли они прямо у чужачки за спиной, будто охраняли. От кого только?

Девчонка оказалось высокой, сильно немытой и напряженной, как собака на собачьих боях перед началом драки, когда еще держат на привязи, но уже дали увидеть и изучить противника.

В поселение она не входила, терпеливо ждала на обочине за забором. Осторожно, быстрыми движениями поворачивала голову и оглядывалась. А потом вдруг ощутимо вздрогнула и уставилась в заросли справа от дороги. Сашка поднял глаза… Да уж, там было на что посмотреть. Когда тотем только доделали, Сашка и сам долго разглядывал его, открыв рот и не мог отвести глаз, настолько к себе приковывали взгляд нахмуренный лоб и брови, а суровый изгиб губ давал понять — это волевое сильное лицо не отступает назад ни на шаг, скорее погибнет, но не сдастся. Настоящий хранитель…

Говорят, дед Иван сделал его, когда совсем бросил пить. Что хранитель являлся ему во снах, хмурился и молча буравил глубоко посаженными глазами. Каждую ночь, пока Иван не махнул рукой и не воплотил его в дереве. Хоть бы ты от меня отвязался, искренне пожелал на прощание, когда хранителя поместили у западной дороги, поклонился и ушел, не оглядываясь более на свое детище. Молва говорила — и правда отвязался, по крайней мере, пить больше не мешал. Сашка так задумался, что чуть не забыл про девчонку — вспомнил, только увидев движение, когда она вдруг бросилась к тотему. Олег с Одноухим поспешили за ней, толпа любопытных, ясное дело, следом. Незнакомка остановилась, только оказавшись ко вкопанному в землю бревну вплотную и принялась внимательно осматривать ствол. Чего искала непонятно, гладкое дерево и все — Иван никогда не делал резьбы понизу. Ленился, говорят. Видимо, ничего интересного не нашла, потому что принялась за землю вокруг. И чего тут? Следы костров, которые чуть ли не каждый вечер палит молодежь. Они любят тут гулять — река недалеко, домов нет, так что никто не возмущен громкими песнями и смехом, да и Хранитель присмотрит, если что.

Неизвестно о чем думала девка, но вдруг резко обернулась к толпе. Сверкнули дикие глаза.

— Ты, — ткнула пальцем прямо в Сашку.

— Я? — тот неверяще оглянулся и понял, что по неосторожности вылез вперед остальной толпы, так что дикарка просто поймала первого попавшегося под руку жителя.

— Иди сюда, — приглашение это было или приказ, неизвестно, но никакого отказа эти слова не допускали. Сашка послушно подошел к девчонке. Незнакомка оказалась одного с ним роста, отчего привыкшему смотреть на девчонок сверху вниз Сашке стало немного неуютно.

— Кто это? — спросила чужачка, кивая на хранителя и сверкая блестящими глазами. В разговор неожиданно влез Олег:

— Это…

— Молчите, — она вдруг резко протянула руку в сторону стоящих позади Олега и Одноухого, словно что-то бросила. — Ни слова! Ну, — вернулась к Сашке. — Кто это? Говори!

— Хранитель, — сообщил изумленный Сашка, косясь на Олега. Тот почему-то молчал и, похоже, даже не разозлился. А ведь он не из тех, кто позволяет на себя покрикивать, да еще так пренебрежительно.

— Чем вы платите своему хранителю за его услуги? — непонятно о чем спросила чужачка. Мало того, что говорила непривычно — некоторые звуки словно пропадали, так еще и неизвестно чего хотела.

— Чего?…

— Какие подношения он принимает? Он берет кровь?

— Чего? — Сашкины глаза полезли прямо на лоб. Вот так вопрос, зачем, интересно, хранителю кровь.

Теперь вступил Одноухий.

— Он не бер…

— Молчите, — снова резкий шипящий выпад в сторону Олега с Одноухим. — Парень, ты слышал вопрос? Он берет кровь?

Сашка покосился на остальную кучу любопытных жителей. Надо же было вылезти на рожон! Пусть бы она бабку Кирилловну поймала, та бы уж рта точно не закрыла, даже без просьбы все выложила. И нужное, и ненужное. А он-то не из болтливых, если честно. Хотя чего теперь…

— Нет, конечно, — наконец собрался и сообщил Сашка, — на что она ему сдалась?

— У вас есть боги, которые берут кровь? — без промедления продолжала пытать чужачка. Одноухий за спиной хмыкнул, но ничего не сказал — вытянутая рука девчонки словно рот ему закрыла, хотя тот стоял в паре метров за ее спиной. Из толпы донесся нервный хохоток. Потом еще один, приглушенный, сдавленный. А вот это уже хихикали его друзья-приятели.

— Отвечай, — довольно грубо потребовала чужачка.

Сашка покраснел. Вот свезло, так свезло! Один вопрос краше другого! И не ответить нельзя и отвечать неудобно. Но ведь не зря же он, во-первых — сын старосты, во-вторых — на своей земле. Пусть она чувствует себя здесь неловко!

Хотя открывая рот, все же покраснел аж до самых волос, да и голос против воли сам собой мямлил и бубнил невнятно.

— Ну, это… когда ребенок рождается, тряпки сжигают, отдают в дар Ладушке. Ну и…

Чужачка смотрела очень серьезно и как будто вовсе не дышала. Сашка вдруг понял, что спросила она не из праздного любопытства, что ответ для нее не просто важен, сейчас он важнее всего остального: еды, отдыха и встречи со старостой.

— И еще когда девочка девушкой становиться, тоже первую кровь отдают, — на удивление твердо закончил. Подумал и добавил. — Это все.

— Все? — чужачка почти пошатнулась, оперлась рукой о тотем. Широко, на пол-лица улыбнулась, поднимая к хранителю голову. А Сашка до самых ушей наполнился осознанием собственной силы. Глупые смешки по темным углам с друзьями — одно, но вот этот разговор по-настоящему взрослый и серьезный. И он справился. Отвечал уверенно и достойно, а значит и староста будет им доволен.

— Как его зовут? — спросил девчонка, смотря снизу вверх на высеченное в дереве грубое лицо. Спросила совсем другим голосом, в котором Сашка с удивлением расслышал усталость и уважение.

— Гром.

— Гром… Как с ним говорят? Как к нему обращаются? — чужачка висела на тотеме, как на родственнике и разве что не целовала.

— Да как… — Сашка пожал плечами. — Как со всеми… Как мы с тобой. Обращаются тоже по-разному.

— А ты как ему говоришь? — не отставала девчонка.

Сашка поднял голову вверх. Суровые глаза, прикрытые густыми бровями, смотрели далеко на запад. Смотрели прямо в лицо опасности и ничуть не боялись.

— Отец… — сказал Сашка.

— Отец, — подхватила девчонка и наконец, отошла на шаг назад. До чего странная. И о чем думает, непонятно. И чего ждет, не угадать. Вот поднимает руку и прижимает к груди. Глубоко вздыхает.

— Отец… Как же я долго к тебе шла! И как же я рада, что ты есть…

Позади нестройно хмыкнули. Большинство присутствующих предпочитало говорить с хранителем без свидетелей, чтобы в душу никто не лез, потому и смущались при виде такой простоты и откровенности, почти на грани приличного.

Тут и староста подоспел. Не один, ясное дело, а в окружении трех младших кузнецов, которые выделялись среди толпы, как молодые бычки среди кучи овечек.

Чужачка тут перенесла свою светлую улыбку с тотема прямиком на пришедших, запросто определив среди них главного.

— Здравствуйте…

— И тебе здоровья, — вежливо ответил Покляк, наклонив голову. — С чем и откуда пришла к нам? С какими вестями?

Взгляда незнакомка не отвела, но глаза удивительным образом покраснели и даже немного потухли.