Читаем без скачивания Мэр в законе - Борис Седов

- Не о чем мне думать, Чугун. От тебя как от человека не отвернусь. А на общак пахать не буду, так и передай братве.

- Ну, как знаешь, - вздохнул Чугун. - Сам не ведаешь, что творишь, Андрей Аркадьевич.

Медленно поднявшись со стула, Заварзин вышел из кабинета.

И тут же по селектору вышла на связь секретарша.

- Андрей Аркадьевич, к вам Богдан Силаевич.

- Да, пожалуйста, - ответил Таганцев. - Пусть заходит.

Богдан Силаевич Аниканов еще до прихода Таганцева занимал должность вице-мэра. В Москве его характеризовали положительно, да и Погодин, с которым у Андрея сложились теплые приятельские отношения, отзывался о нем как о профессионале высокого уровня, человеке искреннем, душой болеющем за дело.

В пользу вице-мэра срабатывал и тот факт, что женился он в своей жизни лишь единожды - большая редкость в наше время, - а детишек настрогал аж семерых! Так что, семеро по лавкам - это как раз про него. К тому же, все семеро давно подросли, сами обзавелись женами да мужьями и щедро вознаградили плодовитого и заботливого Богдана Силаевича прелестными внуками. О многочисленном семействе Аникановых в Иртинске знали все и говорили о них с неизменным восхищением и добрыми улыбками.

Изменив негласному правилу менять на новом месте все ближайшее окружение, Таганцев оставил Аниканова при делах и, кажется, не ошибся в нем. Богдан Силаевич с первого дня стал подробнейшим образом вводить Таганцева в курс текущих проблем, знакомить с тонкостями управления городским хозяйством, не скупился на дельные советы. Все, что касалось работы аппарата городской администрации, промышленных предприятий Иртинска, коммунальных служб и инфраструктуры, Аниканов знал как свои пять пальцев. Как ни крути, а предстал вице-мэр в глазах городского головы блестящим и незаменимым помощником.

- Проходи, проходи, Богдан Силаевич! - Таганцев вышел из-за стола навстречу, крепко пожал руку вошедшему. - Присаживайся. С чем пожаловал?

- С вами все в порядке, Андрей Аркадьевич? - спросил тот в ответ. - Бледный вы какой-то. Лица на вас нет. Не заболели?

Штирлиц позавидовал бы проницательности этого человека. Как ни старался Таганцев скрыть свое волнение после встречи с Заварзиным, ничего у него не получилось.

- Да все в порядке, - ответил Андрей. - Давление чего-то расшалилось.

- Со здоровьем шутки плохи. Может, врача позвать?

- Не стоит, - отмахнулся Таганцев. - Давай-ка лучше чайку попьем. Инесса Ильинична! - проговорил в микрофон селектора. - Напоите нас чайком?

- С удовольствием, Андрей Аркадьевич.

- Неужели и лимончик найдется?

- Обижаете, Андрей Аркадьевич! И лимончик, и полторы чайные ложки сахара на стакан, как вы любите! А печенье - "Юбилейное"?

- Откуда она знает? - поразился Таганцев. - Я же ей не говорил!

- Выучка! - многозначительно произнес Аниканов.

Инесса Ильинична Синицына недавно отметила свое пятидесятилетие. А в мэрии Иртинска работала секретаршей с семнадцати лет, как только встала из-за школьной парты. Правда, тогда нынешняя мэрия называлась поселковым Советом, а теперешний город Иртинск - поселком городского типа Ворошиловском - в честь легендарного маршала Клима Ворошилова, прославленного героя Гражданской войны и выдающегося прихлебая Сталинской эпохи. Ворошиловску вернули дореволюционное название и присвоили статус города лишь в 1993 году. Тогда же возобновили добычу каменного угля карьерным способом, которую по неизвестным причинам "заморозили" в двадцатые годы и вновь запустили металлургический завод, остановленный в середине шестидесятых Постановлением Президиума Верховного Совета СССР. В Постановлении том говорилось, что мелкие предприятия металлургической отрасли нерентабельны и лишь засоряют советскую экономику. Упор делался на энергичное развитие гигантов металлургии, возведенных в Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Златоусте. И вот теперь, с начала девяностых годов, Иртинск стал возрождаться.

Все это сказано к тому, что за тридцать три года работы, Инесса Ильинична пережила семерых (!) начальников. С каждым находила общий язык, любому могла угодить, всякого навидалась. А уж угадывать мысли и пожелания дражайшего руководителя удавалось ей легко, непринужденно и с вдохновением.

- Богдан Силаевич, - обратился Таганцев к вице-мэру после того, как Синицына принесла чай и удалилась. - Ты знаешь человека, который вышел из моего кабинета пять минут назад?

- А кто вышел? - не понял Аниканов.

- Ну, ты же видел! Здоровый такой мужик с башкой, как глобус Украины!

- Ах, да-да-да! - спохватился Богдан Силаевич. - Он меня чуть с ног не сбил. Так быстро вышел, так быстро выбежал. Я и не разглядел его, Андрей Аркадьевич.

- Не разглядел? - недоверчиво переспросил Таганцев. - Да ладно. Проехали. Давай о делах. С чем пришел?

- Перво-наперво, подготовка к зиме. Мы городские теплотрассы когда начнем в порядок приводить? В ноябре-декабре, когда они вымерзать станут? У нас и люди тогда перемерзнут. Я вчера до ночи объезжал районные хозяйства - и вот, что доложу вам, Андрей Аркадьевич: в Кировском, Объездном, Ширяевском районах…

- Стоп, Богдан Силаевич! - мэр прервал докладчика. - Сначала давай, по списку. Я фиксирую. Потом - дашь расклад каждого из проблемных вопросов, а то мы с тобой запутаемся и в болтологии целый день проведем.

- Понял, - с готовностью ответил вице-мэр. - Первое - городские теплотрассы.

- Записываю. Дальше.

- Второе - срочная реконструкция подстанции "ПС-220". Не приведем в порядок, останемся через месяц без света. Третье - краевые власти задержали перечисление денег на оплату труда рабочих металлургического комбината…

- Что?! - возмутился Таганцев. - Кто задержал? Погодин?! Не может быть!

- Не знаю, Андрей Аркадьевич. Не знаю. Может, Виктор Ефремович вовсе и ни при чем, но деньги из края не пришли. Две недели задерживают.

- Ладно, с этим вопросом я сам разберусь. Что дальше?

- Министерство путей сообщений начало судебную тяжбу по принадлежности подвижного состава, который используется нами для отгрузки угля из карьеров.

- А этим-то чего надо?

- Требуют, чтобы город платил аренду за использование полувагонов.

- Отказать! - жестко произнес Таганцев. - Тут и думать нечего. Подвижной состав у нас на балансе, и отдавать мы его не собираемся. Это называется - отдай жену дяде, а сам иди к тете. Нет, платить никому ничего не станем. В арбитражном суде будешь представлять нашу сторону. Готов? Молодец. Докладывай дальше.

- Заказчики из Нижнего Новгорода, Ульяновска и Казани предлагают пересмотреть систему образования цен на металлопрокат. В принципе, это возможно. Но при условии…

На ужин Таганцев почти ничего не ел. Угрюмо сидел за столом, ковырял вилкой давно остывший бифштекс, не мигая смотрел в одну точку.

Настя была умницей. Не задавала лишних вопросов, не пыталась выяснить причины плохого настроения мужа. Просто решила ему не мешать сейчас. Тихо вышла в гостиную и принялась за вязание, уютно устроившись в большом мягком кресле под абажуром торшера. Она вязала ему зимний свитер. Спицы быстро мелькали в ее руках, петли ложились ровно и плотно, клубок шерсти мерно разматывался, лениво перекатываясь по толстому ворсистому ковру.

Вот так же точно разматывается вся наша жизнь - длинной нитью, которая в самом начале кажется бесконечной. А размотается полностью, и станет ясно - вышло из этой нити что-нибудь путное или прожили мы, бесцельно истратив силы и время. Да, все верно. Но в чьих руках спицы? Большинству людей на земле так и не удается узнать об этом до самой гробовой доски. Что нам вяжет судьба, как длинна нить в этом клубке, всегда известно одному Богу.

А ночью Андрею приснилась "зона". Привиделась во сне или вспомнилась в короткое мгновение случайного пробуждения?

Чижик "жарил" "петуха". Ничего смешного.

С Хабаровской пересылки привезли пацанчика лет восемнадцати. Леша или Коля его звали, Таганка уже не припоминал. Но навсегда запомнил распахнутые синие, как небо, глаза, наивные, беззащитные и испуганные.

Сел малец сам не понял как. Пьяный отчим бил мать - такую же алкоголичку. А он взял, да и саданул его кухонным ножом между ребер. Никаких там множественных колото-резанных ран, одним ударом в сердце управился. Мамаша же, вместо благодарности за избавление от дебошира, кинулась на него с табуреткой. В горячке он и ее порешил, защищаясь.

Решением Благовещенского областного суда пришлось сменить прописку и переехать чуть севернее, на Колыму, с последующим поселением за колючей проволокой.

С первого дня на "зоне" приглянулся пацан "шестерке" Садовника, Чижику. И решил Чижик того пацана, как говорят в лагерях, опустить. Другими словами, изнасиловать.

Молокосос извивался и кричал во все горло, кусался и царапался, вырываясь из цепких рук "шестерки". И не вырвался бы ни за что. Если бы Таганка не подскочил вовремя и не отпустил Чижику затрещину между глаз.