Читаем без скачивания Ямайский флибустьер - Виктор Губарев

— Это здесь, — сказал капитан, толкая плечом массивную дверь в конце коридора. — Входите и чувствуйте себя как дома.

Когда португалец переступил порог, в нос ему ударил запах табачного дыма, жареного мяса, гниющих ананасов и человеческого пота. В просторной комнате, освещенной лампой и свечами, находилось несколько помятых личностей с посоловевшими глазами; все они были при деле — один чистил пистолеты, разложенные на стоявшей у окна деревянной койке, трое других сидели за столом, цедили из кружек ром, курили и играли в карты.

— Салют, джентльмены! — приветствовал своих компаньонов Бразилец. — Хочу вас обрадовать: я достал лицензию, прикончил Красную Рожу и привел с собой пополнение. Знакомьтесь — мой спаситель и новый друг Лоренсо Секейра, португалец.

— Откуда это он тебя спас? — прогнусавил Фрэнсис Тью, исподлобья изучая внешность новичка.

Капитан налил себе полную кружку рома, выпил, вытер губы рукавом и только потом кратко рассказал о том, в какую передрягу он попал. Закончил он свой рассказ словами:

— Если бы не этот сеньор, вам пришлось бы искать себе нового капитана.

— Как? — теперь пришел черед удивляться Секейре. — Вы и есть знаменитый Рок Бразилец?

Главарь флибустьеров самодовольно улыбнулся.

— Да, мой друг, я — Рок Бразилец. Вы находите это невероятным?

Португалец не знал, что ответить. Все случившееся действительно выглядело слишком неправдоподобно, чтобы в него можно было легко поверить.

Капитан, заметив, что Секейру обуревают сомнения, развернул находившийся при нем свиток пергамента.

— Читать умеете?

— Конечно.

— Тогда читайте, что здесь написано. Кому адресовано это свидетельство?

— Року Бразильцу, — после короткой паузы ответил португалец.

— Ваши сомнения развеялись?

— Да.

— Отлично. А теперь позволь перейти на «ты» и представить тебе моих старых корабельных товарищей. Тот, что возится с пистолетами, — это Весельчак Томми, наш штурман, настоящий мастер своего дела. За столом сидят: Фрэнсис Тью, он же Рыжая Борода, — наш боцман; Ян Кун, он же Буйвол, — бомбардир, очень способный малый; наконец, Робин — самый юный наш собрат, неплохой разведчик и бесстыжий враль. С остальными членами команды ты сможешь познакомиться завтра, во время общего сбора. — Бразилец снова плеснул в кружку ром и протянул ее Секейре. — Пей, браток! И заодно расскажи нам, что ты умеешь делать. У нас действует правило: принимая в компанию нового собрата, мы должны узнать о его способностях.

Лоренсо повертел кружку в руках и медленно опрокинул ее содержимое в рот. Затем взял со стола кусок свинины и вонзил в него на редкость ровные белые зубы.

— Я умею все, что нужно уметь моряку и солдату, — заявил он, тщательно пережевывая мясо. — Кроме того, я умею читать и писать. Еще мне знакомы некоторые укрепленные пункты испанцев на островах и материке. Я бывал в Кампече, Гаване, Картахене, Маракайбо и Кумане. Знаю, кроме португальского, испанский, французский и английский языки.

Флибустьеры слушали Секейру, не перебивая, постепенно убеждаясь в том, что он может стать для них весьма ценным приобретением — если, конечно, все сказанное им будет подтверждено на деле.

На рассвете 21 июля 1664 года, когда все приготовления к отплытию были завершены, Рок Бразилец и его люди переправились с берега на борт баркалоны. Спустя час «Плутовка» снялась с якоря, распустила паруса и, поймав ветер, покинула рейд Порт-Ройяла. Это было не самое благоприятное время для навигации. Приближался сезон ураганов, периодически зарождавшихся где-то на просторах Атлантического океана и стремительно проносившихся по параболе над Вест-Индией в сторону залива Новой Испании и Флориды. Но, вопреки мрачным прогнозам бывалых моряков, плавание началось успешно — влажный жаркий ветер не дергался из стороны в сторону и не заставлял судно беспомощно метаться на разных курсах; небо лишь изредка затягивалось грозовыми тучами, которые, коротко всплакнув, после полудня быстро уносились на запад; поверхность моря дышала спокойствием, и пираты могли часами развлекаться ловлей корифен, барракуд, акул и дельфинов, которые постоянно сопровождали судно, фосфоресцируя по ночам загадочным изумрудным светом.

29 июля на горизонте показалась темная полоса — побережье Юкатана.

— Если погода не изменится, через несколько дней будем в районе Кампече, — заверил команду штурман.

Залив Новой Испании угостил флибустьеров первым штормом. Он был непродолжительным и сгинул, оставив после себя лишь мертвую зыбь. Однако спустя шесть часов, когда «Плутовка» легла на StW, ветер вдруг сделал полный оборот вокруг «розы ветров» и подул с севера — причем столь яростно, словно решил свести с пиратами счеты.

Ночью на небо налезло полно туч, луна и звезды погасли, и пошел проливной дождь. Молнии сверкали часто и ослепительно ярко, так что казалось, будто полмира полыхает огнем. Короткие высокие волны, двигавшиеся с нескольких сторон, то и дело взбирались на палубу баркалоны, заливая вахтенных по самые уши.

Перед рассветом налетевший с NW мощный шквал сломал грот-мачту; под завывание ветра она обрушилась на левый борт, накренив «Плутовку» под опасным углом к бурлящему морю. Фальшборт зарылся в воду, а когда судно резко выпрямилось, зачерпнувшаяся вода перекатилась через палубу и смыла шлюпку. Вместе с ней разбушевавшаяся стихия прихватила и зазевавшегося матроса.

Буря не утихала двое суток, испытывая прочность баркалоны и мужество находившихся на ее борту трех дюжин разбойников. По прикидкам Флетчера, гавань Сан-Франсиско-де-Кампече осталась где-то позади, и теперь их неудержимо несло вдоль юкатанского побережья в сторону залива Тристе. Ветер несколько раз менял направление между S и O, но пиратам удавалось удерживать судно на безопасном расстоянии от берега, пока после очередного шквала набежавшим валом не разбило в щепки руль. Тяжело завалившись на левый борт, баркалона стала игрушкой разгулявшейся стихии.

— Я подозревал, что шквалы в этих местах любят побаловаться, — прокричал Бразилец на ухо Флетчеру, — но, черт возьми, не до такой же степени!

— Небесный владыка открыл все свои сундуки с ветрами! — отозвался штурман. — Волны бурлят, как кипящее молоко!

Между тем судно стремительно гнало к берегу. Для многих эти минуты стали минутами невыразимого отчаянья и страха. Все явственнее слышался рокот прибоя, а вид заламывающихся гребней прибойных валов способен был навсегда сделать слабонервного человека заикой. Сгрудившись на юте, члены шайки договорились, что именно каждый из них должен будет делать в случае кораблекрушения. Вероятность последнего теперь представлялась вполне реальной. Без руля судно не могло маневрировать и удерживаться носом или кормой к волнам. Оставалось лишь уповать на то, что в полосе прибоя удар гребня волны в борт не приведет к немедленному оверкилю.

«Плутовка» потерпела крушение на береговом баре, окаймлявшем узкий пляж к северо-востоку от залива Тристе. Едва киль врезался в песчаное дно, как пираты, имея при себе только ружья, пистолеты, замотанный в промасленную парусину запас пороха и пуль и холодное оружие, стали прыгать в воду; все хотели как можно быстрее покинуть гибнущее судно. В тот момент, когда они выбрались на сушу, баркалона резко завалилась на левый борт, перевернулась, а затем со страшным треском разломилась пополам. Прошло еще несколько мгновений, и ее обломки исчезли в ревущем водовороте.

Остаток дня измученные борьбой со стихией и промокшие до нитки разбойники провели в зарослях на диком берегу. Поскольку сухих участков суши им не удалось отыскать, пришлось заготовить деревянные рогатки и вбить их в мокрую почву. Затем на эти рогатки уложили плотный жердевой настил, а над ним из сломанных веток соорудили односкатный навес, обращенный стеной к ветру. Вокруг этого импровизированного укрытия заостренными палками и ножами была вырыта сточная канава с канальцем, по которому потоки дождевой воды устремились в сторону близлежащей низины. Спать завалились, накрывшись плащами и тесно прижавшись друг к другу.

Штормовой ветер стих к рассвету следующего дня. В девятом часу из-за туч робко выглянуло солнце, и флибустьеры, подсушив порох и одежду, двинулись в соседнюю рощу на поиски дичи и плодов.

Забота о желудке — первейшая забота любого живого существа. Все прочие проблемы отходят на второй план до тех пор, пока человек сглатывает обильную слюну и лихорадочно ищет ответ на вопрос: «Что бы поесть?» К счастью для потерпевших кораблекрушение, на Юкатане ответить на этот вопрос было гораздо легче, чем, скажем, в пустыне Атакама. На юкатанском побережье, в лесах и саваннах в те времена водилось множество птиц — куропатки, горлицы, голуби, фазаны, пеликаны, попугаи, утки и цапли; кроме того, опытный охотник мог подстрелить здесь тапира, пекари, дикую козу, оленя, кролика, агути, белоносую носуху, лисицу или белку; в лагунах было изобилие рыбы, устриц, черепах и морских коров — ламантинов. Наконец, этот край всегда славился своими сливами, бананами, виноградом, гуайявой и большим количеством других съедобных плодов.