Читаем без скачивания Копьё Маары - Евгения Витальевна Кретова

Джунгарин холодно изучал парня, смотрел снисходительно – что ж, не ровня он ему ни по возрасту, ни по опыту, ни по положению. Только не привык он отпускать пленников. Беглец, подгоняемый опасностью и страхом, за себя или за близких, – опасный враг. Таких оставлять за спиной нельзя. Потому все города, что покорял джунгарин, он выжигал дотла. Вырезал всех, кого не мог увести на невольничий рынок.

– Пойдем со мной, я оставлю тебе жизнь, – пообещал джунгарин и усмехнулся.

Металлические накладки, которыми были обшиты его доспехи и наручи, были покрыты тонким узором и поблескивали в лунном свете.

Истр шагнул в сторону, очертив дугу.

Джунгарин присвистнул – ах вот оно что. Похоже, намечалась забава. Усмехнувшись, вытянул из ножен саблю, ловко покрутил кистью, рассекая со свистом влажный, пропитанный ночью воздух. Воин, перехватив рукоять свободной рукой и замахнувшись, прыгнул на Истра. Мощный бросок, удар, который мог перерубить парня надвое, от плеча до пояса. Водяной отскочил, приник к земле, поднырнул под локоть джунгарина и оказался у него за спиной.

– Что, сопляк? – процедил воин сквозь зубы, разворачиваясь. Его и без того широкое лицо расплылось в омерзительной гримасе. – Думаешь сразиться со мной как с равным?

Истр молчал. Рукоять тяжелого меча он сжал в руках, став с ним единым целым. Словно тигры перед схваткой, он и этот оскалившийся убийца кружили, не сводя друг с друга глаз, медленно и неуклонно сближаясь.

Выпад. Бросок. Удар по ногам саблей.

Истр развернулся вокруг своей оси, на миг повернувшись спиной к противнику. Воин с дерзким хохотом замахнулся. И замер. Тяжелый меч Истра рассек его снизу вверх, от незащищенного доспехами левого бока до правого плеча. Сабля с глухим стуком ударилась оземь.

Джунгарин мешком свалился на землю и замер.

– В точности так и думаю – как с равным, – отозвался наконец Истр, стараясь не смотреть на распростертое на траве тело.

Шагнул назад, укрываясь в полуночной тени. Сердце заходилось от напряжения, в душе клокотало. Он убил человека.

Роса поднялась плотным саваном, окутала фигуру воина, укрыла от посторонних глаз. Мох расступился под телом, обнял его, поглощая, будто трясина. Мгновение, и от тела врага не осталось и следа. Только окрашенный алым длинный конский волос со шлема джунгарина, зацепившийся за низкую ветку, трепетал на ветру.

Кто в дом с мечом придет, тот от меча и погибнет. Так говорит закон Рода.

Глава 13

Жертва

Катя очнулась внезапно, словно выпрыгнула из сна. Она лежала, прислушиваясь к происходящему вокруг. Вначале ей показалось, будто вокруг ни души. Но когда она уже была готова открыть глаза, до нее донеслось чье-то причитание.

– Что ж это делается-то! – причитал смутно знакомый голос. А! Это та девочка с труднопроизносимым именем, такая хорошенькая, помню-помню, в дурацком лыжном костюме. – Что ж ты кипяток разлила, обожглась вон как сильно… И без супа всех оставила вдобавок… Что с тобой, а? Ты прямо сама не своя. – В ответ послышался тяжелый девичий вздох. – Ну ладно, ладно, не плачь. Сейчас тебя перевяжу, как дедушка Учур учил, и все поправится.

– Не поправится. – Сухой, почти суровый голос Могини возник откуда-то справа.

Катя насторожилась. Не помнила она, чтобы бабушка так с Ярославой говорила, а то, что всхлипывала именно она, сомнений не было. А бабушка продолжала, еще суровее:

– Ей привыкать надобно. Теперь так всегда будет. Не огонь, так вода. Не вода, так пчела. Не пчела, так волки серые…

– Бабушка, хватит, – попросил Ярушкин голос. – Катя поправится, заговор растворится.

– Не растворится, Ярослава, не растворится.

Молчание и смятение, шорох листвы и неуверенные шаги.

– То есть как – не растворится? Как не растворится, ежели…

– Потому что на крови заговорила, огнем скрепила. Потому что кровь у вас одна… О том и говорю. Хоть бы совета спросила, дуреха.

– Да когда бы мы советовались, Катя бы и померла, – горестно поведала Ярушка, на этот раз тихо-тихо, будто не своим голосом.

У Кати внутри похолодело. Что-то такое Ярослава сделала, что спасло ее, Катю, а бабушка из-за этого очень сердилась. Что случилось-то? Она вся обратилась в слух.

– Да как ты смела кровью своей на огне клясться? – Бабушка говорила грустно и безнадежно. – Ты и себя погубила, и род свой. Ты об том подумала?!

Ярушка не отвечала.

Катя резко села. В одно мгновение все спохватились: Ярослава бросилась к костру, поднимая и заново укладывая какие-то ветки, Могиня низко наклонилась, перевязывая зачем-то охапку хвороста. Аякчаана виновато переводила взгляд с одной на другую.

– Привет, – проговорила она. – Как ты себя чувствуешь?

– О чем вы сейчас говорили? Что тут произошло? – Катя пристально смотрела то на Ярушку, то на Могиню. – Ярослава! Что здесь случилось?

Но ни Могиня, ни ее внучка, похоже, говорить не собирались – отвернулись в разные стороны и своими делами занялись. Одна травки раскладывала, другая суп в котелке помешивала бесконечно.

– Она отдала тебе всю свою удачу, – неожиданно отозвалась Аякчаана.

Ярослава на нее было шикнула. Бабушка сделала страшные глаза. Но было поздно: Катя услышала. Правда, все равно ничего не поняла.

– Разве такое возможно?

Бабушка Могиня распрямилась.

– Да, возможно, – отозвалась она. – Древний заговор, еще ассирийцами придуманный… На свече али на другом огне заговорить надобно каплю своей и твоей крови…

– Но зачем? – развела руками Катя.

– Ты помирала, вот зачем! – крикнула Ярослава. Катя только сейчас увидела, что у подруги на правом предплечье запеклась свежая рана, на руке алел ожог, а щеку пересекала широкая ссадина. – Тот нож, что в тебя попал, был заговоренный! Мы ничего не успевали сделать!

– Да не надо лезть, куда не просят, и все бы успели! – перебила ее раздосадованная Могиня, бросила в сердцах травы на землю, отвернулась сердито.

– Нож? – Кажется, только сейчас Катя начала вспоминать подробности прошедшей ночи: побег, освобождение Могини, старичок, которого они встретили, внезапная боль в предплечье, последовавший за ней холод, волнами разливавшийся по телу, и адская боль. Темно-синий мрак. Золотые жилки от костра, обвивавшие ее запястье. Значит, это была Ярушкина удача. Посмотрела на подругу, беспомощно развела руками: – Ярушка, как же это? Как же ты теперь без удачи, без надежды на лучшее?

Подруга перебросила косу через плечо, посмотрела с вызовом:

– Проживем и так, чай не хуже других!

– И что, сейчас уже ничего нельзя сделать? Как-то все поправить, чтобы у Ярушки все хорошо было? – Она с надеждой вглядывалась в морщинистое лицо Могини.

Та отвела расстроенный взгляд:

– Да что тут поделаешь. На крови клятва. Такая,