Читаем без скачивания Я не твоя собственность-2 - Джорджия Ле Карр

— Я хочу увидеть ее, — говорит он.

— Если ты хотя бы приблизишься к ней, я придушу тебя своими собственными рыками. Ты и так сделал уже достаточно. Держись от нее подальше.

Я отключаю телефон и в отчаянии хватаюсь за голову. Почему он должен был позвонить именно ей? Зачем она вмешалась в это? Все шло так гладко. Я знал, что Ленни совершает определенные приготовления. Я никогда не доверял этому крысенышу, я хотел позволить ему сделать свой ход, а затем собирался произвести ответный. Все было уже готово. Он со своей шайкой должен был попасть одним махом в мной расставленную сеть. И тут появляется она, и путает все карты.

Почему Далия? Почему?

Я испытываю такой страх, что у меня сбивается дыхание, частое и быстрое, словно мне не хватает воздуха. Я не могу позволить себе раскиснуть, мне необходимо взять себя в руки. И загнать страх обратно, туда, откуда он не сможет просочиться на поверхность. С ней все будет хорошо. Я знаю, что все будет хорошо. Она сможет. Я нанял самых лучших хирургов, они проводят операцию.

Я чувствую тупую боль в глазах. Разворачиваюсь, и возвращаясь к Стелле, Ной приближается ко мне, на его лице отражается полнейший ужас.

— Прости, — говорит он.

Голова гудит, как цепь электропередач, готовая воспламениться, явно требуя перегрузки. Картинки одна за одной смешиваются в один ряд. Я вижу, как она бежит босиком со всех ног под ледяным дождем, как будто гончие ада гонятся за ней. Не задумываясь я выбрасываю вперед кулак, который со всей силы достигают подбородка Ноя. Он явно не ожидал, поэтому с грохотом налетает спиной на торговый автомат.

— Где ты был? — раздраженно спрашиваю я. — У тебя была единственная задача. Одна единственная мать твою. Охранять ее. Никогда не выпускать ее из виду.

Он потирает подбородок рукой.

— Она не хотела, чтобы я заходил вместе с ней, так всегда происходило. Мы всегда дожидались ее в ближайшем кафе, и когда она выходила, то звонила нам, и мы забирали ее.

— Я договаривался с тобой совсем о другом. Ты разрешил ей поменять правила? Ты совсем сбрендил? — скрежещу я сквозь зубы.

— Мы не могли последовать за ней в дом, когда она к кому-то приходила. Она не разрешала нам. Это был первый раз, когда она ушла, не позвонив мне. Я ничего не мог сделать.

Я со всей силы ударяю кулаком по стене, тут же образовываются трещины от удара и сыпется штукатурка.

Медсестра направляется к нам, начиная своим занудным голосом:

— Простите, — сурово произносит она.

Ной и я поворачиваем к ней головы с лицами, перекошенными яростью, что она останавливается на полпути и пятится испуганно назад.

— Мне очень жаль, босс, — снова говорит Ной.

Ярость постепенно уходит, опять лед сковывает все мое тело и сердце.

— Ты забрал его? — спрашивая я, от моего голоса веет ледяным холодом.

— Да, он на складе.

— А остальные его люди?

— Они стали кормом для свиней.

Я разворачиваюсь и ухожу. Краем глаза я вижу двух детективов, направляющихся ко мне. Ну, они точно от меня не услышат ни слова, я отправлю их непосредственно к своему адвокату.

29.

Зейн 

Появляется нейрохирург Медхи Хасан. Я увидел его отражение в окне, пока стоял у него, разворачиваюсь с нему лицом, Стелла поднимается из кресла. Он выглядит усталым и мрачным, он был в операционной семь часов.

— Как она? — спрашиваю я жестко.

— Давайте присядем, — говорит он, направляясь к креслу напротив, которого сидела Стелла.

Стелла опускается на свое место, я сажусь рядом.

Доктор Медхи всплескивает руками и откашливается.

— Я сделал все, что мог. Череп был сильно раздроблен, в основном вся левая сторона, произошло кровоизлияние, одни сплошные сгустки крови. Боюсь, что был вынужден удалить ей десять процентов мозга.

Я задыхаюсь, вскакиваю на ноги, возвышаясь над ним.

Лицо доктора Медхи дергается. Он явно боится меня, как и большинство людей. Он снова откашливается.

— Было слишком рискованно удалять все фрагменты. Мы поддерживаем ее жизнь на данный момент, я вставил прибор контролирующий внутри черепное давление, который позволит вмешаться, если давление вдруг повыситься, но, боюсь, вы должны приготовиться к худшему. Вероятность настолько мала, даже если она очнется никогда не сможет стать нормальным человеком. Вы поняли меня... нормальным... она не сможет адекватно воспринимать окружающий мир.

Стелла застыла в шоке.

У меня сжимается горло, и по телу бегут мурашки, создавая неприятный холодок от беспокойства.

— Доктор Хасан я выбрал вас, потому что вы лучший нейрохирург в Европе, и я не хочу слышать ничего, кроме того, как вы собираетесь улучшить ее состояние.

Несколько секунд царит молчание.

Затем доктор Медхи с гордостью отвечает, но очень тихо:

— Я могу вас заверить, мистер Маленков, что мисс Фьюри получила лучшее, что я мог сделать, и не только в Европе, но и в любой точке мира.

Я делаю глубокий вдох. Его гордость удивительным образом успокаивает меня. Да, однозначно, она в лучших руках.

— Ближайшие двадцать четыре часа будут критическими, — говорит он, — но вы сможете с ней повидаться через два часа. Мы вернемся к разговору после завтра.

Он встает.

— Подождите, доктор, — говорит Стелла тоже поднимаясь.

— Да, — вежливо отвечает он.

— Я не понимаю. С ней все будет хорошо?

Уголки его губ опускаются.

— На все воля Божья, — тихо отвечает он и уходит, не глядя на Стеллу, я выхожу из комнаты и в коридоре встречаю Шейна.

— Прости, мужик. Мне очень жаль. Я услышал от ребят.

Я киваю.

— Послушай, позволь я позабочусь о Ленни. Ты должен оставаться со своей женщиной, ты ей нужен.

Я смотрю на него и понимаю, что наконец-то узнал определение слова «тоска». Для меня время остановилось. Я слышу, что он говорит. Я вижу людей, идущих к нам, но я ничего не чувствую, хотя понимаю, что тело продолжает функционировать — дышать, а правая нога бесконечно подергивается от беспокойства, но я не чувствую этого.

— Нет необходимости, — говорю я ему. — Далия в ближайшее время не придет в себя. Я позабочусь о нем. Он мой.

Шейн хмурится.

— Ты уверен?

— Конечно, — отвечаю я и иду в туалет. Как только попадаю внутрь, меня выворачивает наизнанку, словно мои внутренности тоже готовы вывалиться в унитаз. Я умываю лицо, промокаю его бумажным полотенцем и выхожу из больницы. Останавливаюсь у входа и выкуриваю сигарету. У меня есть два часа, чтобы убить этого ублюдка.

На цыпочках мы входим в реанимацию, чтобы взглянуть на Далию, предварительно вымыв руки антисептиком. Она не похожа сама на себя — голова забинтована, кислородная маска закрывает лицо и бесчисленное количество трубочек выходит из нее, подключаясь к какому-то устройству. Нам дозволено остаться на пять минут.

— Вы можете поговорить с ней, если хотите, — с улыбкой говорит нам медсестра, но видно Стелла и я пребываем в таком ужасе, что не произносим ни слова.

Как только пять минут истекают, медсестра несется к нам со всех ног, и мы оказываемся в коридоре, не в состоянии понять, что за человек находится в той комнате, совершенно не похожий на Далию.

— Тебя подбросить куда-нибудь?

Она прикусывает нижнюю губу и отрицательно качает головой.

Сейчас три часа утра.

— Пойдем, — говорю я ей. — Ной отвезет тебя домой.

Она следует за мной, как потерянный ягненок. Мы оказываемся на автостоянке. Дождь перестал, но я продолжаю стоять на одном месте, наблюдая, как она садится в машину, и они отъезжают. Я откладываю момент поездки домой, скорее всего мне не хочется оставлять ее здесь одну.

Улица оцеплена, и Антон высаживает меня перед полицейской лентой. Почерневший автомобиль по-прежнему стоит на том же мести, вокруг кишат полицейские и эксперты. Один из них обращается ко мне. У него в руках какие-то бумаги.

— Я живу в этом доме, — говорю я ему, указывая на свой дом.

— Да, вы хозяин, — отвечает он.

Юрий открывает передо мной дверь, как только я поднимаюсь по ступенькам. Он ничего не говорит, не выражает слов сочувствия, он чем-то похож на меня. Он понимает, что слова это всего лишь пустой звук, ими не всегда можно выразить то, что я чувствую, поэтому почтительно молча кивает и исчезает в своей комнате слежения.

Как только он закрывает дверь, у меня такое чувство, словно я попал в могилу. Ни единого звука, только звенящая тишина. Я медленно иду вверх по лестнице, открываю дверь в спальню, и тут же упираюсь взглядом в кровать. Мне необходимо принять душ, поэтому я направляюсь в ванную и смотрю на себя в зеркало.