Читаем без скачивания Теория вины в праве. Монография - Екатерина Юрчак

Ответственность за содеянное дифференцировалась в зависимости от степени вины, различались неумышленное, умышленное и случайное совершение деяния. Но за неосторожные деяния совершивший их наказывался так же, как за умышленные, что связано с принципом объективного вменения: наказание налагалось за результат действия, а не за его мотив.

В Уложении впервые в законодательстве был закреплен принцип индивидуализации ответственности за преступления, который распространялся даже на преступления против государства, в отношении которых долгое время действовал принцип коллективной ответственности. Однако сохранялся институт ответственности третьих лиц. Так, поручительство в значительной мере походило на ответственность поручителя за правонарушение лица, за которого он поручился38.

Дальнейшее развитие институт вины получил в эпоху становления абсолютизма. Основными нормативными документами того времени, содержащими нормы о вине, были Артикул воинский39, Краткое изображение процессов или судебных тяжб40 (1715 г.) и Указ о форме суда (1723 г.)41. Продолжало действовать Уложение царя Алексея Михайловича.

По законодательству Петра I уголовная ответственность лица ставилась в зависимость от его вины, в нормах Артикула воинского говорилось о наказании только виновных людей: «наказание исполнитца над виновным по делу и состоянию оного, и какую вину в том имеет, или тюрьмою, денежным наказанием, шпицрутеном или сему подобным»42.

В Воинских артикулах впервые в российском законодательстве появились нормы об учете психического состояния лица, привлекаемого к ответственности. «Умалишенные» или освобождались от ответственности, или им назначалось более легкое наказание в зависимости от совершенного преступления (артикул 195)43. При назначении наказания учитывалось психическое отношение лица к деянию и его последствиям, давалась оценка способности лица самостоятельно определять линию своего поведения (свобода воли). Вменяемость понималась как способность отдавать отчет своим действиям, она являлась условием признания лица в полной мере виновным44.

В законодательстве Петра I впервые были отражены основы аффектированного умысла: «Ежели кто другого, не одумавшись с сердца, или опамятовась, бранными словами выбранит, оный перед судом у обиженного христианское прощение имеет чинить и просить о прощении»45.

М. С. Строгович полагал, что Артикулы содержали основы современной презумпции невиновности: «лучше десять виновных освободить, нежели одного невиновного к смерти приговорить»46.

Изменения, введенные петровским законодательством, оказали огромное влияние на дальнейшее развитие института виновности. Но, несмотря на установление в законе принципа индивидуальной ответственности, и в законодательстве, и в практике продолжал действовать принцип объективного вменения.

Неосторожные действия нередко наказывались так же, как и умышленные. Более того, уголовная ответственность могла наступать даже независимо от наличия вины. Преследуя цель искоренения преступности и установления порядка в государстве, суды, как и прежде, уделяли основное внимание результату действия, а не его мотиву.

Законодательство Петра I продолжило традицию применения принципа коллективной ответственности: очень часто заставляло отвечать за действительных виновников или вместе с ними их жен и детей, родственников и свойственников, иногда даже посторонних им лиц47.

При рассмотрении дел, связанных с дезертирством военнослужащих, применялся институт децимации. Во-первых, казнили главу полка или роты, во-вторых, из рядовых по жребию выбирали и казнили каждого десятого, а остальных наказывали иным способом. При этом закреплялась возможность доказать отсутствие своей вины и получить пощаду (артикул 97)48.

Дальнейшее развитие принципы индивидуализации ответственности и субъективного вменения получили в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года49. Под виной понималось умышленное или неосторожное отношение лица к деянию. Выделялись следующие формы вины: умысел (с заранее обдуманным намерением или с внезапным побуждением) и неосторожность (при которой последствия деяния не могли быть с легкостью предвидимы или при которой вредных последствий невозможно было предвидеть вообще).

Учитывалась мера вины (глава 3, отдел 3), приводились обстоятельства, ее увеличивающие и уменьшающие. Так, умысел и высокая степень безнравственности побуждений (мотивов) учитывались в качестве отягчающих обстоятельств. Невежество, легкомыслие, состояние аффекта смягчали наказание (глава 3, отделы 4 и 5)50.

В Уложении были перечислены случаи, при которых «содеянное не должно быть вменяемо в вину»: случайность, безумие, необходимая оборона, непреодолимая сила освобождали от уголовной ответственности.

Но Уложение так же, как и предыдущие нормативные акты, не отошло полностью от принципа объективного вменения. Исключения из принципа вины как следовали прямо из норм закона, так и выводились путем толкования норм. Так, например, штраф (пеню), назначенный юридическому лицу, обязаны были уплатить все его члены, их личная виновность при этом не учитывалась. При этом штраф платили и те лица, которые не знали и не могли знать о совершении правонарушения, а также и душевнобольные51.

В 1903 году коллективом отечественных ученых-юристов: Н. А. Неклюдовым, Н. Д. Сергиевским, Н. С. Таганцевым, И. Я. Фойницким – был подготовлен проект нового Уголовного уложения, который содержал нормы, определяющие конкретные критерии вменяемости – юридический и медицинский; обстоятельства, исключающие уголовную ответственность; возрастные границы привлечения к уголовной ответственности.

Предложенный проект нашел свое отражение в принятом 22 марта 1903 года Уголовном уложении52 лишь частично. Понятие вины в нем близко к современному, вина определялась как внутреннее отношение лица к совершенному деянию в форме умысла или неосторожности53. Умысел уже не делился на заранее обдуманный и внезапно возникший. Виды неосторожности выделялись следующие: преступная небрежность (не предвидел последствий, хотя должен был и мог их предвидеть) и преступная самонадеянность (предвидел наступление последствий, но легкомысленно рассчитывал их предотвратить).

Уголовным уложением провозглашались отказ от принципа объективного вменения, принцип индивидуализации наказания.

В отличие от уголовного законодательства, дореволюционное гражданское право исходило из того, что обязательства должны исполняться надлежащим образом. По причине неопределенности и краткости законодательных положений степень вины должника в должной мере не учитывалась54, что критиковалось практически всеми цивилистами55.

Но уже при подготовке проекта Гражданского уложения 1905 года56 в центре внимания его разработчиков оказались вопросы вины и ее влияния на гражданско-правовую ответственность. В результате была выработана норма, в соответствии с которой должник отвечает за убытки, причиненные верителю неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, если не докажет, что исполнение обязательства вполне или в части сделалось невозможным вследствие такого события, которого он, должник, не мог ни предвидеть, ни предотвратить при той осмотрительности, какая требовалась от него по исполнению обязательства (случайное событие). Вопрос же о том, не исполнил ли должник обязательство с умыслом причинить верителю убытки или без умысла, а лишь относясь безразлично к сознаваемому или невыгодному положению верителя, не получающего удовлетворения, не имел никакого значения для имущественной ответственности. Общим правилом для признания должника, соответственно, виновным или невиновным в неисполнении обязательства проект российского Гражданского уложения признавал отвлеченное понятие о степени осмотрительности рачительного, заботливого хозяина57.

Таким образом, в дореволюционном законодательстве понятие вины было близко к современному: в уголовном праве вина определялась через ее формы как психическое отношение лица к совершенному деянию, а в гражданском – через непринятие соответствующих ситуации мер.

1.3. Вина в советском праве

Политические преобразования в России, вызванные революцией 1917 года, повлекли изменение законодательства, в том числе и норм, регулирующих применение мер юридической ответственности за правонарушения.

Перед новой советской правовой наукой стояла задача по преодолению влияния буржуазного юридического мировоззрения, в связи с чем предлагалось изъять из уголовного права понятия «вина», «вменяемость», «наказание» как буржуазные58.

Ни в Уголовном кодексе от 1 июня 1922 года59, ни в Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик от 31 октября 1924 года60, ни в Уголовном кодексе от 1926 года61 понятие «вина» не употребляется, хотя сохранены формы вины: умысел и неосторожность. Основанием уголовной ответственности является общественная опасность – либо субъекта, либо деяния, либо того и другого. Умысел или неосторожность и вменяемость представляются как необходимые условия назначения наказания.