Читаем без скачивания Крепость - Кобо Абэ

Мужчина (ехидно). Это уже угроза.

Отец. Почему же ты молчишь?

Мужчина. Разве ее молчание не является прекрасным ответом?

Отец. Заставить бы вас хоть немного поголодать, знали бы тогда!

Мужчина. А мы и так голодаем. В кладовой стоят шестьдесят канистр с сахаром, а нам не разрешается даже взглянуть на них, не то что взять.

Отец. Что за человек — вечно говорит гадости! Возьми ключ. (Вытаскивает ключ us связки и протягивает его девушке.) Все, что там есть, для тех, кто остается. Цены бешено растут. Так что в кладовой сейчас целое состояние. На, бери.

Девушка молчит.

(Неожиданно кричит.) Тосико, бери, раз тебе говорят! Что ты стоишь как столб?!

Девушка, закрыв лицо руками, убегает влево.

Дура!

Мужчина. Фальшивая игра… Ты ведешь свою роль даже хуже волка, надевшего овечью шкуру…

Отец (ни к кому не обращаясь). У вас нет на это права… Никто из вас не смеет идти против меня…

Слышно, как слева падает что-то тяжелое, потом крик.

Слуга бежит туда и распахивает дверь. Это упала девушка.

Мужчина. Что случилось?

Слуга. Видимо, выпила лекарство…

Отец. То лекарство?

Слуга. Да…

Отец. Какая же она глупая. Кто приказывал ей умирать?

Мужчина (слуге). Давай отнесем ее.

Мужчина и слуга, взяв девушку за плечи и за ноги, поднимают и относят на диван.

Отец. Может, позвать врача?

Мужчина. Поздно!

Отец. Гм… Раскаиваешься теперь?

Мужчина. Раскаиваюсь?

Отец. Ну да… Вот возмездие за твое своенравие.

Мужчина (почти кричит). Значит, это из-за меня?!

Отец. По-видимому. Ты же все время пребываешь в нерешительности…

Мужчина. Отец, ты серьезно? Ты готов заставить меня даже ценой жизни Тосико?..

Отец (кричит). Я сыт твоими рассуждениями! Тосико умерла, чтобы развязать тебе руки. Иди укладываться. Хватит морочить всем голову!

Мужчина. Тосико умерла, отчаявшись.

Отец. Это я отчаялся! Яги (указывая на девушку), сделай все необходимое.

Вдали слышны ритмичные удары в барабан. Крики толпы, смешанные с ружейными выстрелами и взрывами.

(Удивленно.) Что это?

Мужчина. Бунтовщики приближаются.

Слуга (смотрит в окно, приоткрыв штору). Я вижу пламя — это пожары…

Отец (сдавленно). Почему за нами не приезжают?! Яги, попробуй еще раз позвонить в штаб!

Слуга уходит.

Мужчина (смотрит в окно). Они уже здесь, у парка. Точно полчища муравьев… Носятся, пускают фейерверки… А парень вон на той крыше размахивает руками. (Оборачивается.) Отец, посмотри — наверное, их главарь?

Отец даже не пошевельнулся.

Отсюда, точно из партера, ты можешь наблюдать, как рушится горячо любимый тобой порядок. Вот взорвалась петарда… Слышишь? Все носятся как угорелые. Своими челюстями — грабежом и насилиями — они с хрустом перегрызли хребет порядку. Они все приближаются…

Слуга (возвращаясь). Телефон по-прежнему не работает…

Мужчина. Что делать, отец? Должны ли мы приказать слугам внизу организовать оборону или, может, нам следует готовиться к побегу? Наш дом слишком заметен. Что делать? Приказывай быстрее. Для человека, которого ничуть не тронуло самоубийство дочери, — это сущий пустяк… Крепись, отец! (Берет отца за локти и сильно трясет.)

Отец (неожиданно). Позовите Тосико!

Мужчина. Тосико?.. Тосико вот. Лежит мертвая…

Отец (запрокинув голову, стонет). Я зову Тосико! Я хочу, чтобы Тосико сама подтвердила, что все твои переживания напрасны!

Мужчина. Перестань, отец. Остановить время по собственному желанию…

Отец (чувствуется, что силы постепенно оставляют его). Позовите Тосико, быстрее… Нельзя терять ни минуты… Скорее позовите… (Шатается и начинает падать.)

Мужчина делает знак слуге. Тот кивает и подставляет плечо, чтобы отец оперся о него.

Слуга. Вот так, пойдемте.

Отец. Позови Тосико… Позовите скорее Тосико…

Состарившийся на глазах, обессилевший, отец, бормоча что-то, уходит в центральную дверь, поддерживаемый слугой. Девушка поднимается с дивана.

Девушка. Ну как, все?

Мужчина (вздрогнув). Да, большое спасибо… (Опомнившись, кричит в левую дверь.) Включите свет… (Поднимает ручной фонарик, оставленный слугой, и, пересекая комнату, идет к правой двери; полушепотом.) Пойду выключу магнитофон… Тебе здесь больше нечего делать… (Быстро уходит направо.)

Девушка смотрит ему вслед и удивленно качает головой. Уличный шум исчезает. Зажигается свет. Девушка одну за другой задувает свечи.

Из центральной двери, пятясь на цыпочках, выходит слуга. Не поворачиваясь, тихо прикрывает дверь и запирает ее.

Слуга. Все в порядке, уснул. (Поворачивается и видит, что мужчины нет.) О-о, куда он ушея?

Девушка. Пошел выключить магнитофон…

Слуга (кивая). Какая духота… Прежде чем включить кондициэовер, нужно впустить воздух… (Отдергивает шторы, открывает обитые фетром ставни и распахивает окно.)

Издали доносится шум современного города. Виден кусок огромного здания, неоновая реклама.

Девушка (подходя). Какой приятный ветерок.

Слуга. И море видно, правда?

Девушка. Как здорово! Интересно, какой величины этот участок?

Слуга снимает парик, вытирает его внутри, поправляет на нем волосы, выворачивает и прячет в карман. С невинным видом берет девушку за зад. Та взвизгивает.

Слуга (сводя все к шутке). Но когда ветер дует с той стороны, где заводы, здесь такой запах — хоть нос зажимай.

Девушка. Я хотела бы привести себя в порядок.

Слуга (повернувшись к окну и глубоко вздохнув). Угу… Ты молодец, все проделала как следует. (Закрывает окно.)

Девушка (снимает парик. У нее коротко подстриженные, выкрашенные в рыжий цвет волосы. Не стесняясь, садится на диван, вынимает из-за пазухи крем и начинает мазать лицо). Чудно… Чудно… ox как чудно…

Слуга (оборачиваясь). Эй-эй, здесь у тебя ничего нет… Помажь ниже, вот здесь…

Девушка. Противно… Смотрят на тебя такими глазами. (Встает, берет за левой дверью сумку и возвращается на прежнее место.)

Слуга. Кто?

Девушка. Служанка и хозяйка. (Стирает марлей крем. Брови ее опускаются вниз, форма рта совершенно меняется.)

Слуга. Ничего, не обращай внимания. Скоро привыкнешь. (Уносит чемоданы в правую дверь и возвращается.)

Девушка. А я и не собираюсь привыкать. Я здесь только для того, чтобы продавать свое искусство. Конечно, не такое уж великое искусство. (Вынимает из сумки зеркальце и начинает заниматься косметикой.)

Слуга (становится за спиной девушки и заглядывает ей в лицо). Видишь ли, эта комната отведена для специального… обряда, что ли. И служанку воспитали так, что она не решается сюда входить даже для уборки.

Девушка (смеясь). Вам нечего беспокоиться. Я ведь не собираюсь поселиться здесь навсегда.

Слуга. В общем, в эту комнату уже больше десяти лет не проникает внешний мир… Ну ладно, но если мы не выкурим отсюда эту вонь…

Девушка (не обращая внимания). Интересно, старик действительно ненормальный?

Слуга. Что?

Девушка. Сначала он на меня уставился зло так, правда? Я даже перепугалась. А говорит вроде как нормальный, все как следует.

Слуга (туманно). Видишь ли, у него не обычное помешательство, с которым мы часто сталкиваемся… Болезнь старого господина иногда называют болезнью отрицания.

Девушка (увлеченная косметикой, рассеянно). Болезнь отрицания?

Слуга. Так она была определена в университетской клинике… Время для него остановилось, он решительно отрицает, что оно движется вперед.

Девушка. Ха… К чему же тогда весь этот спектакль?

Слуга (решительно). Хватит вопросов! Мы ведь договаривались.