Читаем без скачивания Остров без сокровищ - Виктор Точинов

– пираты из шайки Флинта, по тем или иным причинам не попавшие на борт «Испаньолы».

Это самый минимальный список. Учитывая легендарную болтливость сквайра Трелони, круг посвященных может быть гораздо шире.

Вывод прост: Джиму Хокинсу не стоило опасаться наплыва кладоискателей в результате разглашения координат Острова Сокровищ. А вот про места, где схоронены остальные части богатства, лучше бы промолчать.

Однако Хокинс поступил ровно наоборот: координаты не разгласил, а места, где зарыты ценности, разболтал.

Почему?

С датой дело обстоит еще интереснее. Дата в первых же строках указана, но… Но с точностью до века: 17.. год. Причем лишь на первый взгляд с точностью до века. Если немного задуматься, то получается – с точностью до двух веков. Потому что датированы не сами приключения, а тот момент, когда мемуарист Джим Хокинс решил поведать о них миру… Может быть, он взялся за чернильницу и гусиное перо по горячим следам событий, а может быть – глубоким старцем, спустя многие десятилетия. Во втором случае события, ставшие основой сюжета, вполне могли происходить в предыдущем веке. Да и в первом случае тоже, если дата 17.. на деле означала 1700 год.

Но нет, во второй части мемуара появляется наконец и датировка описываемых событий – первым марта 17.. года датировано письмо Трелони из Бристоля. Ну что же, по крайней мере со столетием мы определились.

Продолжив чтение, в тексте можно найти достаточно намеков, позволяющих датировать происходящие события. Но поначалу возникает вполне закономерный вопрос: а почему Хокинс-мемуарист столь старательно скрывает даже дату создания мемуара? Добраться до остающихся на острове сокровищ эта дата никоим образом не поможет, и даже датировать приключения героев не позволит – для того достаточно всего лишь не указывать, сколько времени прошло между событиями и их описанием… Однако новоявленный литератор Джим Хокинс не написал две последние цифры в дате…

Или все же написал, а затем зачеркнул? Возможен и такой вариант, но куда более вероятным представляется третий: написать-то пресловутые две цифры Хокинс написал, но зачеркнул их кто-то другой…

Кто?

Ответ лежит в том же самом абзаце, в самой первой фразе романа: «Сквайр Трелони, доктор Ливси и другие джентльмены попросили меня написать все, что я знаю об Острове Сокровищ».

Попросили… Понятно. Но почему именно его? Возможно, у Джима и в самом деле незаурядный талант рассказчика, но излагать свои мысли и воспоминания на бумаге он явно не приучен. Неоткуда взяться у Джима Хокинса таким навыкам…

Что мы знаем об образовании юного Хокинса? На первый взгляд, нигде в тексте романа эта тема не поднимается, а на второй – в тексте достаточно намеков на то, что образование у Хокинса самое начальное: обучен читать-писать да азам арифметики…

Юный Джим не обучался ни на богослова, ни на юриста, ни на морехода, ни на медика… Он обучался доходному ремеслу трактирщика. Причем самым простым способом – помогая отцу и матери управляться с трактиром «Адмирал Бенбоу». Ремесло, без сомнения, почтенное, но навыков в латыни или риторике не требует. Равно как и умения излагать свои мысли на бумаге.

Да и где бы Джим Хокинс мог получить образование? Он сам откровенно пишет, что всю жизнь (до экспедиции за сокровищами) провел в отчем доме, никуда не выезжая, и даже поездка в близлежащий Бристоль – первое его путешествие: «Я простился с матерью, с бухтой, возле которой я жил с самого рождения…».

А рядом с бухтой и с домом Хокинса университетов нет. Рядом с его домом, в полумиле, – небольшая деревушка. Какие учебные заведения могли в ней располагаться? Лишь самая начальная школа.

Однако Джим Хокинс за мемуар взялся. И написал его отнюдь не косноязычно.

Любопытно, что в воспоминаниях Хокинса несколько глав принадлежат перу доктора Ливси, человека без сомнения образованного. Казалось бы, стиль этих глав должен разительно отличаться от писаний Хокинса. Но не отличается. Настолько не отличается, что когда роль повествователя возвращается к Джиму, он вынужден оговориться: дорогие читатели, речь снова держу я…

Такое единство стиля заставляет предположить, что именно доктор Ливси был не только автором нескольких глав, но и по меньшей мере первым редактором всего остального текста. Именно он привел нескладный рассказ ученика трактирщика в соответствие с нормами литературного языка. И именно он зачеркнул две цифры в дате написания. Самому Хокинсу, если уж он имел основания скрывать дату написания мемуаров, проще всего было никак ее не упоминать.

Однако встает вопрос: почему сквайр Трелони, доктор Ливси и другие джентльмены (неизвестные читателю) попросили именно Хокинса заняться сочинением мемуара? Коли уж имеется в наличии доктор Ливси, с событиями знакомый не хуже Джима, и при том способный изложить их в гораздо более читабельном виде?

Не исключено, что Хокинс тоже озадачился этим вопросом. Что задал его заказчикам рукописи. Они ответили, и обрадованный Джим торопится донести его до читателей своего мемуара уже во второй фразе: «Им хочется, чтобы я рассказал всю историю, с самого начала до конца, не скрывая никаких подробностей, кроме географического положения острова».

Ответ странный, но странность его всплывает далеко не сразу, лишь по мере дальнейшего чтения. Дело в том, что Джим Хокинс НЕ СПОСОБЕН рассказать историю, не скрывая никаких подробностей. Он со всеми подробностями попросту не знаком…

Да, завязка истории происходит у него на глазах – от появления в трактире «Адмирал Бенбоу» старого пирата Билли Бонса до изучения сквайром и доктором пиратской карты.

Но затем Джим попадает под арест и на два месяца отрезан от какой-либо информации. Он в прямом смысле сидит под домашним арестом в усадьбе сквайра Трелони – ни разу не выходит, даже чтобы повидаться с матерью: «Я жил в усадьбе под присмотром старого егеря Редрута почти как пленник…»

Оговорка «почти», судя по всему, означает, что решеток на окнах все же не было. Но свободы передвижения Хокинс лишен, равно как и контактов с внешним миром.

Только в самом конце заключения Хокинсу дозволяют увидеться с матерью – но опять же под присмотром Редрута, причем под плотным присмотром – старый егерь не оставляет Джима ни на минуту, даже ночует с ним в «Адмирале Бенбоу».

Переводчик, надо отметить, весьма смягчил жесткую инструкцию сквайра, переведя: «Редрут может сопровождать его». В оригинале иначе: Redruth for a guard, – т. е. сквайр распорядился отправить Джим на свидании с матерью не в сопровождении, а под стражей Редрута.

За месяцы, что Хокинс провел в изоляции, без его участия и наблюдения произошла вся подготовка экспедиции и формирование экипажа «Испаньолы». Образно говоря, на доске были расставлены фигуры и пешки, расставлены в достаточно интересной позиции, – но кто и зачем их так расставил, для Джима загадка. Вся информация – со слов сквайра Трелони, а этому человеку, как мы впоследствии увидим, безоговорочно доверять не следует.