Читаем без скачивания Ялта-2015. Литературная конференция. Сборник докладов - Сборник статей

А ещё мой папа чувствовал какое-то глубинное родство с крымской землёй, будто генетическая память подсказывала ему: здесь твои корни, хотя в семье бытовала легенда, что в папином роду существовала таинственная Черногорская княжна; мне с детства казалось, что я и есть та самая пропавшая с горизонтов общества воплотившаяся в новом теле Черногорская княжна. Как доказательство папа предъявлял хранящийся в семье кинжал в деревянных, обтянутых тончайшей черной кожей и богато украшенных серебряными накладками с затейливым рисунком ножнах. Когда я была совсем маленькой, классе в четвёртом, не выдержав искушения попробовать на вкус наслаждение превосходства, взяла кинжал с собой в школу. Теперь я представляю, что почувствовала мама, разбирая дома мой портфель и обнаружив в нём фамильный кинжал между учебниками «Природоведение» и «Арифметика», тогда не говорили «математика», а с первого по четвёртый была простая «арифметика», а не важная «математика». Помню, как с гордостью демонстрировала одноклассникам на большой перемене старинный кинжал – глупо, верно?

А сам папа со смехом говорил, цитируя Высоцкого: «Только русские в родне, прадед мой – самарии, если кто и влез ко мне, так и тот – татарин».

Ещё в то незабвенное лето были в моей жизни водопад Джур-Джур, Коктебель Максимилиана Волошина, Алушта и гора Де-мерджи, Красный камень у Гурзуфа, Аю-Даг – Медведь-гора, Массандровский дворец и любимый папой дворец «Ласточкино гнездо», помню акварель папиной работы, по памяти выполненную уже после возвращения в Москву.

Накануне отъезда вечером у нас в комнате – переполох: папа наорал на меня, выгнал за дверь, а сам, в ботинках, хотя хозяйка наша строго-настрого запрещала ходить по комнате в обуви – можно было только босиком – так он, застегнув полотняную куртку на все пуговицы и вооружившись шваброй, ну просто гладиатор с копьём, отважно сражался – беспорядочно тыкал грозным оружием в темень под кроватями – с небольшой, судорожно извивающейся бурым плосковатым тельцем и семенящей всей сотней, не меньше, ног испуганной сколопендрой.

Видимо, мне грозила мучительная смерть от страшного укуса несчастной сколопендры, поняла я и сильно испугалась за папу: а как же он? Вдруг она нападёт на него? И было жалко сколопендру: она так трогательно спасалась бегством от моего решительного папы. Наконец он замёл её в совок, – если кто помнит, были такие: тяжёлые с деревянной ручкой эмалированные металлические совки, – и выбросил чуть не получившую разрыв сердца сколопендру в вечернюю прохладу сада. Всё закончилось хорошо: и папа победил, и несчастное насекомое живо.

Думаю, именно такой совок стал презрительным нарицательным названием нашей серой зашоренной бедной советской действительности, а я вспоминаю ту действительность с ностальгией, действительность, в которой я была ребёнком, будущее было светлым, республики – братскими, а мой милый, добрый, щедрый, беспокойный, талантливый и где-то слабый папа был молод…

Был ещё жив.

Живёт и работает в посёлке Жирекен Забайкальского края. Писательским творчеством увлекается с 2005 года. Член Общероссийской общественной организации «Российский Союз писателей», член Забайкальской краевой общественной писательской организации, кандидат в члены Интернационального Союза писателей. Издала сборник рассказов «Камарья», сборник «Мухоморы как лучшее средство от хандры», роман в жанре фэнтези «Тайна зачарованной земли». Её произведения неоднократно печатались во всероссийских и региональных литературно-художественных журналах и альманахах.

Лауреат Национальной литературной премии «Писатель года – 2014» в номинации «Дебют».

Размышление над темой: «Слово живое и мёртвое»

В наше время много пишут о значении языка как части культуры и истории народа, его роли в самосознании, независимости и самостоятельности нации. Но, несмотря на все эти разговоры, уровень знания русского языка заметно понизился, особенно среди молодёжи. На снижение грамотности людей влияют и современные информационные технологии, и щедро, назойливо захлестывающий нас поток иностранных слов. Люди отвыкают обращаться со словами образными, редкими.

«Русский язык! Тысячелетия создавал народ это гибкое, пышное, неисчерпаемо богатое, умное поэтическое… орудие своей социальной жизни, своей мысли, своих чувств, своих надежд, своего гнева, своего великого будущего…» – написал академик А.А. Шахматов. Однако практика показывает: штампы и канцеляризмы становятся чуть ли не нормой, они звучат на телевидении и радио, ими пестрят статьи в журналах, всё чаще они встречаются в художественной литературе.

Мы сетуем: молодежь говорит неправильно, растет не очень грамотной, язык наш портится, становится бедным, канцелярским, засоренным. Но ведь ученики повторяют то, что слышат от учителей, читатели – то, чем изо дня в день питают их литераторы и издатели.

Люди, работающие со словом, – писатели, журналисты – как никто другой должны ежечасно отстаивать и охранять чистоту родного языка. В наше время для литераторов назрела проблема, как при написании произведения избежать штампов, применять слова, сочетаемые по смыслу, стилю, по национальной и социальной окраске, по чувству и настроению.

Канцелярит – это зловредный недуг нашей речи. Слова-канцеляризмы, слова-штампы не безвредны. Пустопорожние, они ничему не учат, ничего не сообщают и, уж конечно, никого не способны взволновать, взять за душу. Это словесный мусор, шелуха, из-за которого читатель перестает воспринимать текст, не в силах докопаться до сути написанного.

Порой мы не замечаем, как уродуем язык, когда в простом предложении применяем тяжеловесные слова, строим неестественные, застойные фразы, например/ «В течение бесконечно долгих недель его мучили мысли, порожденные состоянием разлуки», фраза получилась чуждая движению, содержательности, экономности. Суть ее можно было бы выразить вдвое короче, если просто написать: «Нескончаемо долгие недели его мучила тоска».

Мы уже не слышим и не видим, как штампы встраиваются в нашу речь. И вот громоздятся друг на друга отглагольные существительные в косвенных падежах: «Процесс развития движения за укрепление сотрудничества», «Повышение уровня компетенции приводит к неустойчивости». Сколько времени понапрасну отнимают у нас эти лишние, мертвые слова!

Канцелярит легко можно распознать по путано построенной фразе. Признак канцеляризма – это множество придаточных предложений, тяжеловесных и несвойственных разговорной речи. Присутствие иностранных слов там, где их можно вполне заменить русскими словами. Убогий, скудный словарь, когда герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Когда без всякой нужды автор предпочитает длинное слово – короткому, официальное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу. Иначе говоря, канцелярит – это мертвечина.

Многие литераторы шарахаются от самого действенного слова в нашем языке – глагола. Там, где происходит вытеснение глагола причастием, деепричастием, отглагольным существительным, фраза становится застойной, неподвижной. От пристрастия к существительным и нелюбви к глаголам получаются самые разные корявости и нелепости, например: «Это не может не явиться плодотворным поводом для размышлений». А не лучше ли было сказать ясно: «Тут есть о чем задуматься»?

Обилие существительных, особенно отглагольных, тяжелит и сушит речь. Фраза со многими косвенными падежами неуклюжа и недоходчива. Причастия и деепричастия, слова вроде вращающиеся, находившиеся, выращиваемые не делают прозу благозвучной. Как часто мы читаем: испытывал чувство счастья, горечи, досады. А если применить глагол и сказать: радовался, горевал, досадовал, тогда предложение становится короче, легче, подвижней.

Зачастую автор путает последовательность времен и событий. Это ошибка обычная и притом коварная. А между тем проверить себя несложно. Русский язык при помощи глагола и здесь дарит нам самый верный и надежный способ избежать нелепостей и прямых ошибок, подставив, как в алгебраической формуле, какие-то самые простые значения, например: проснувшись, я делаю зарядку, но едва ли наоборот: я просыпаюсь, делая зарядку.

Пытаясь написать образно, красиво, автор, порой сам того не замечая, сводит в одном предложении деепричастие с причастием, а такие столкновения далеко не всегда правильны и чаще всего воспринимаются с трудом. Тем более незаконно для русского языка деепричастие, относящееся к существительному. В результате такой ошибки появляются «шедевры», подобные этому: «Порывы ветра превосходили своей ужасностью любую бурю, виденную мною ранее».