Читаем без скачивания Газета Завтра 809 (73 2009) - Газета Завтра

Если же биотехнологии смогут пробуждать в людях творческие способности в нужных системе управления масштабах, то они будут применяться к детям элиты, которая станет независимой от общества и "закуклится". Её задачей будет поддержание лишь небольшой части населения, нужной для её жизнеобеспечения; остальные будут биологизироваться, теряя человеческий облик и превращаясь из "человека разумного" в "человека фавел".

Разделение человечества на расы господ, обслуживающего персонала и утилизируемого избыточного человеческого материала (опыт этого поставлен на постсоветском пространстве) по социальным причинам не сохранится долго: вторичная социализация "человека фавел" выйдет из-под контроля расы господ и уничтожит её.

Единство человечества при этом будет восстановлено, как при всяком нашествии варваров, ценой утраты производственных и социальных технологий, резким снижением уровня гуманизации.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИ ОБУСЛОВЛЕННАЯ ДЕСОЦИАЛИЗАЦИЯ

Качественно большая производительность информационных технологий по сравнению с предшествующими им индустриальными имеет глубокие социальные последствия.

Индустриальные технологии нуждаются в максимальном вовлечении в производство всех членов общества и потому являются инструментом, пусть примитивной и принудительной, но социализации. Каждый человек для индустриального общества - это ресурс производства, и его надо использовать, обучив его, смирив животные инстинкты и дав комфортную систему мотиваций, в идеале - превратив в "средний класс".

Информационные технологии порождают иную социальную среду. Им нужна элита, обеспечивающая управление, научные исследования и культуру, а также относительно небольшое количество людей, обеспечивающих функционирование общества.

Остальные - добрые три четверти населения (доля зависит от уровня технологического развития и национальной культуры) - оказываются лишними: эффективное развитие технологий требует их утилизации - если и не физической, то хотя бы социальной.

"Средний класс" размывается, его члены деградируют до полной десоциализации. Мы видим разные стадии этого чудовищного процесса на постсоветском пространстве, в Восточной Европе и в Латинской Америке, а в последнее десятилетие присутствуем при погружении в него США и затем "старой" Европы.

Глобальный финансовый кризис форсирует этот процесс и станет, помимо прочего, могильщиком традиционного "среднего класса" индустриальных обществ.

Национально-освободительные революции ХХ века (включая Великую Октябрьскую) были проявлениями "революции масс", вызванной складыванием конвейерного индустриального производства в глобальном масштабе. В социальной сфере эта революция (капитализм с социализмом были диалектически разделенным, но единым ее инструментом) создала массовый "средний класс" и "общество всеобщего благосостояния".

Либералистическая революция, начатая Тэтчер и Рейганом, стала проявлением "революции (а точнее, контрреволюции) элит" - политического следствия распространения информационных технологий. Ее суть - уничтожение прежних "масс", воспринимаемых элитами в качестве врага и в их логике подлежащих поэтому уничтожению, если не физическому, то хотя бы социальному, превращением из "масс" в неспособное к осознанию своих прав и интересов, а затем и к простому воспроизводству "быдло". Границы и сдерживающие факторы этой революции пока не понятны.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИ ОБУСЛОВЛЕННАЯ ДЕЗИНТЕГРАЦИЯ

Индустриальные технологии стандартизируют все факторы производства, включая рабочую силу. Для них производственная ценность человека - его стандартные навыки, позволяющие с минимальной адаптацией использовать его на самых разных, опять-таки стандартизированных производствах. Профессиональные навыки, столь же одинаковые, как и типоразмеры изделий, способствуют выработке унифицированной, усредненной культуры.

Это касается и национальных особенностей. Промышленность переваривала работников разных национальностей, стирая их культурные различия и переплавляя их в единую классовую общность. Интернационализм выражал потребность производства в стирании национальных различий, мешающих созданию стандартизированной рабочей силы, был прогрессивным для индустриальной эпохи.

Постиндустриальный, информационный технологический базис меняет ситуацию на наших глазах.

Наиболее востребованными становятся не стандартные навыки механической работы, но творческие способности. Главное условие успеха - не общие черты, обеспечивающие выполнение стандартных функций, но именно отличия.

Да, способность "выделиться из общей массы" давала конкурентные преимущества и раньше - но в индустриальных условиях спрос на индивидуальность был невелик. Преуспеть могли лишь немногие выделившиеся, а для остальных не было места, и они были обречены на люмпенизацию или возвращение в ряды стандартизированной рабочей силы.

Постиндустриальные технологии, повысив потребность в отличиях, превратили особенность в главное и общедоступное, встречающее массовый спрос конкурентное преимущество.

Этому способствовало упрощение коммуникаций, позволившее ориентироваться на маргинальный спрос, так как потребителей можно выискивать в масштабах всего человечества. Теперь почти любой товар может найти спрос - и это усиливает рыночное влияние производителей (так как производимое ими "и так возьмут") и способствует превращению рынков в "рынки продавцов", что ведет к "загниванию" производителей, освобождающихся от давления требовательной части покупателей.

Это касается рабочей силы так же, как и остальных товаров.

Но главное в ином: индустриальные технологии требовали стирания отличий, в том числе и национальных, а информационные технологии требуют противоположного: их культивирования.

Эта потребность разрушает общества в их традиционном понимании, в первую очередь мультинациональные, так как потребность в отличиях находит прежде всего этнокультурное выражение.

Непонятно, как сохранять (и можно ли сохранить) в этих условиях целостность обществ.

Изложенное означает наше приближение к глубокому, коренному изменению основных принципов организации человеческих обществ. Привычная нам модель их функционирования и развития прекращает свое существование.

Сергей Кургинян КРИЗИС И ДРУГИЕ XIV Продолжение. Начало - в NN 7-20

ЧТО ИМЕННО ДЕЛАЛИ и должны делать все российские властители (и советские, и досоветские) для того, чтобы властно состояться в России - общеизвестно.

Для этого они все ВСЕГДА делают одно и то же - устраивают очень мощный политический разгром всего предшествующего. Разгром может быть жестким, а может быть мягким. Но даже мягкий разгром - это разгром. И говорить тут можно только об относительной мягкости.

Сталин устроил жесточайший разгром "реального ленинизма" и "реальной ленинской гвардии".

Хрущев устроил несравненно более мягкий, но тоже достаточно жесткий разгром "реального сталинизма" и "реальной сталинской гвардии". Между прочим, с расстрелами и отсидками - пусть не такими массовыми. Берию расстреляли ведь? И не его одного. Отсидки тоже были отнюдь не единичными.

Впрочем, так же вели себя и цари. Наличие традиции - очевидно. И зафиксировано многократно в работах многих исследователей.

В постсоветскую эпоху Ельцин сильно (хотя и куда более мягко, чем в вышеназванных случаях) разобрался с "реальным горбачевизмом".

А разве Путин не разобрался с "реальным ельцинизмом"? Тут и гонения на олигархов, связанных с Ельциным, и сам термин "лихие 90-е".

Если Медведев хочет реальной власти и движется в русле российской традиции, то ему надо - так ли, этак ли - но именно разобраться с "путинизмом". Причем при живом Путине. Таков неумолимый инвариант российской политики. Ее рок.

Можно, конечно, бросить вызов и року. Но - зная про результат. Кажется, в ефремовском спектакле по пьесе Гельмана "Мы, нижеподписавшиеся" Калягин как положительный герой бросал вызов року. Жена просила его сменить место работы, а он… выходил на рельсы и кричал движущемуся на него паровозу: "Нет!" А паровоз на него ехал. И было понятно, чем подобное "нет" закончится. Вот это и есть плата за сопротивление року.

Впрочем, сопротивление року - совсем уж маловероятный вариант. Либо Медведев согласится на нынешнюю роль, либо он будет бороться за то, чтобы состояться в виде единовластного и полновластного "государя". Но тогда - как говорится, "известным дедовским способом". С поправкой на XXI век и порождаемый им международный контекст, но не более.

"Ах! - восклицают многие. - Да Медведева, если он заточится на "путинизм", "чекисты" сожрут, Дума заблокирует, заговорщики изничтожат!"

Во-первых, кто не рискует, то не властвует.