Читаем без скачивания Дядюшка Сагамор и его девочки - Чарльз Вильямс

— Редландская, — ответил Сагамор. — Откуда-то из-под Уэйнсвилла, припоминаю. Я вспомнил, когда Отис сказал насчет армейской распродажи. Они, понимаешь, купили на какой-то распродаже…

— Ну, так и что там? — переспросил папаша. — Во фляжке то есть.

— А какое-то сердечное средство — из этих, для скорой помощи.

Отис нахмурился, стараясь что-то вспомнить.

— Ну, вот и камень, — сказал Бугер. — Теперь держи ее прямо и дай мне извернуться…

Отис, все еще глядя озадаченно, держал фляжку под мышкой и прикуривал сигарету. «Редландская», — повторял он то и дело…

— Что ты слушаешь его вранье! — напустился на него Бугер.

С какой стати какая-то ссудная компания станет раздавать фляги? И потом, они никогда не были в Уэйнсвилле. ‘

— Нет, были, — упорствовал Сагамор. — Четверо их было, большом грузовике.

— Знаешь, это все какие-то глупости, — сказал Бугер. — Ну-ка подержи, Отис! — Затем он призадумался и переспросил: — Редландская ссудная компания?

— Да что они тут, собственно, делали? — спросил папаша.

— Ну, я же говорю, они старались открыть этот самый сейф, — отвечал Сагамор. — У них были кувалда и дрель и все прочее. Колотили они страшно…

Бугер уставился на него округлившимися глазами.

— Сейф? — переспросил он.

— Они его купили на распродаже, — продолжал дядя Сагамор, — а когда сложили туда свои бумаги и всякую всячину, то оказалось, шифр не работает — что-то там случилось. В общем, открыть его не смогли. Они стали писать и требовать назвать им правильный шифр или прислать им кого-то, кто мог бы открыть, вы ведь знаете…

— Постой! — Отис резко обратился к Бугеру: — Ты помнишь? Они не нашли.

— Да как тут оказалось это средство? — спросил папаша.

— Ну, когда они уезжали, то сказали, что я могу его забрать, — ответил Сагамор. — У них его было две фляги, но, думаю, одну они выпили раньше. Ну и дрянь же была! Вроде оружейного масла. У меня желудок расстроился, спазмы были целый день.

Вот уж действительно было смешно. Отис побелел, как бледная поганка. Да и Бугер. Но оба ничего не сказали, просто побледнели.

Дядя Сагамор, казалось, их реакции не замечал, продолжая беседовать с папашей:

— Неужто им это нравилось? А может, они просто насмехались надо мной: мол, старик уже ничего не понимает. Можно было подумать, что это машинное масло — до того грязное.

Бугер и Отис прямо окаменели, так и застыли под палящим солнцем.

— Ну и как это называлось? — спросил папаша.

Сагамор промычал что-то неопределенное:

— Хм, Йеллер чего-то там. Погоди, йеллеровская мята. Так сказал тот, кто мне это отдал. Здоровый такой, весельчак, все шутки шутил. Меня еще все называл Эбенезером… такой уж был веселый. Давай лучше я расскажу все по порядку, как я на них наткнулся.

— Давай! — ответил папаша.

И они снова устроились в тени дуба, не обращая внимания на Бугера и Отиса.

Хотя я-то на них поглядывал. Я совершенно не мог понять, что с ними происходит. Может, их хватил солнечный удар? Они и правда выглядели неважно, по лицам у них тек обильный пот.

— Я это тряханул! — произнес Отис и зажмурился.

Тут Бугер заметил, что все еще держит камень, которым со бирается снести крышку. Он тоже прищурил глаза и что-то беззвучно произнес.

— Что-нибудь не так? — спросил их я.

Казалось, они меня даже не слыхали. Я подсел к папаше послушать, что там рассказывает дядя Сагамор. Тот устроился поудобнее, перекатил табак за щекой и сказал:

— Ну так вот, я и говорю, было это лет шесть-семь назад. Как сейчас помню, пошел я поискать того старого мула — ты, верно, его не помнишь… — Должно быть, нет, — покачал головой папаша.

— Так вот, он был такой чувствительный, можно сказать, ранимый и убегал, если я иной раз что-то ему говорил. Спускался вниз, прятался там и дулся на весь свет. Никогда не знаешь, что будет с мулом, на которого вдруг найдет, потому я и должен был пойти его поискать. Вот отошел я мили на две, на три от дома рано утром и вдруг услыхал какой-то шум. Ну я и пошел в ту сторону посмотреть и увидал там большой грузовик у болота, что близ старой дороги на лесоповал. И прямо на берегу стоял большой сейф, который пытались раскурочить те четверо. Наружную дверцу уже выломали, она валялась вся искореженная.

Дядя Сагамор запнулся и поглядел на Бугера с Отисом, словно только сейчас заприметив их странное поведение. Те даже не шевелились — по их потным лицам ползали мошки, а они не обращали на них внимания.

— Эй, — обратился к ним дядя, — что бы вам не бросить это дело? Видать, там все проржавело к чертовой матери. Без разводного ключа не обойдешься.

В ответ Бугер что-то придушенно пробормотал. Дядя Caraмор покачал головой и продолжал рассказывать папаше:

— Я таких решительных малых не видал. Вот, значит, наружную дверцу они отломали и добрались до внутренней. Я их никого не знал, но понял, что они из кредитного бизнеса, потому как на той первой дверце была надпись: «Редландская ссудная компания». Ну вот, они повернулись и взглянули на меня — поначалу без всякого удовольствия: может, боялись, что я им стану мешать, начну встревать не в свое дело. Потом такой здоровый — он у них, видать, был главный — спросил, кто я такой. Ну, я им рассказал про своего старого мула — что ищу его и все такое. Он тогда помягчел, хлопнул меня по плечу и сказал, что хорошо меня понимает: самому, мол, приходилось иметь дело с животными. «Ты, — говорит, не тревожься, ничего с ним страшного не случится». Сказал, что зовут его Чарли и что он глава компании. У него еще был пистолет за поясом, потому как по закону он должен охранять сейф, когда его перевозят. Потом он подозвал другого, дал ему оружие и сказал: «Эбенезер тут потерял мула, сходи помоги ему отыскать, а потом быстро обратно». Я им сказал, что это очень любезно с их стороны, но я не могу позволить им тратить свое время на меня — поэтому занимайтесь, пожалуйста, своим делом, говорю. Мы с ним присели, и я его спросил: что, они сейф открыть не могут, ключ, что ли, потеряли или что? Ну, он мне и говорит: «Ты прямо в точку попал». Тут-то он и объяснил, как они купили сейф на распродаже, а потом положили туда свои деньги и бумаги, а теперь открыть не могут. Они уж писали об этом прежним хозяевам четыре или пять месяцев назад, и все без толку, и решили поэтому взломать его, достать свое добро и купить себе новый. А тут остальные трое наконец отломали внутреннюю дверцу и стали вытаскивать все оттуда и складывать себе в мешки. Там была куча денег. Потом они перетащили сейф и дверцы в болото, потому как Чарли сказал: он терпеть не может, когда городские выезжают за город и оставляют после себя кучу мусора. Они погрузили мешки и все свое хозяйство в грузовик и собрались уезжать. А потом один из них кивнул на меня и спросил: «А как с этим хлебопашцем?» Чарли тогда говорит: «Да, надо бы Эбенезеру возместить чем-нибудь за пользование его участком. Может, отдать ему остатки нашего сердечного лекарства?» Прочие все согласились и показали мне это. А другая фляга лежала на земле пустая. Ну, я им сказал: «Очень рад. А что там, кстати?» Тут вот Чарли и сказал: это, говорит, настоящая импортная йеллеровская мята. «Да ну!» — говорю. «Ты ведь слыхал о такой?» — спрашивает он у меня. Ну, я не хотел показать, я уж такая неотесанная деревенщина. «Конечно, — говорю, слыхал, и не раз!» — «Видали?» — подмигнул он своим ребята А потом вдруг посерьезнел. «Постой-ка, — говорит, — мы кое-что забыли. Нельзя отдавать это Эбенезеру: это против закона тут ведь сухой закон». Ну, прочие согласились. Тогда Чарли поднял палец и сказал: «Вот что, а если мы просто уедем и забудем эту штуку? А Эбенезер просто случайно ее найдет?» — «Hу да, — остальные говорят, — тогда все в порядке». Чарли усмехнулся, хлопнул меня по спине, залез в машину и сказал: «Подожди только, пока мы скроемся из виду — и она твоя». Дядя Сагамор примолк и поглядел на Бугера с Отисом.

— Знаешь что, Сэм, — сказал он, — никогда я не видал таких решительных ребят. Уж как они старались открыть ее!

Ну а мне казалось, они вовсе не пытались ее открыть. А словно бы пытались передать ее один другому, но никак не могли. Лица их лоснились от пота.

— Ну и как же все это тут оказалось? — поинтересовался папаша.

— После того как они скрылись, — отозвался Сагамор, — отвинтил крышку и попробовал, на что это похоже. Но она была ужасная на вкус, какая-то маслянистая и теплая — меня так вывернуло. Потому я вернулся домой и кинул туда пару кусков угля, чтоб осадить всю гадость.

— Ну а потом-то не пробовал? — спросил папаша.

— Да нет. По чести сказать, я и забыл совсем про это, пока вот ребята только что не откопали.

Глядя на Отиса и Бугера, мне стало понятно, что они наконец решили сделать с флягой, которую держали в руках. Они хотели ее положить. Потихоньку сгибая колени, они старались опустит ее на кучу свежевырытой земли подле ямы. Можно было подумать, там полно золота или алмазов — так осторожно они двигались. Но они почему-то никак не могли бросить эту флягу на землю, а, затаив дыхание, безуспешно пытались опустить ее с лопаты, к которой она будто прилипла. Выглядело все это крайне нелепо — словно они неуклюже пританцовывали.