Читаем без скачивания Война HAARP‑2 - Василий Головачев

Ситуационный Центр ВГОР, официально именуемый Центром климатического мониторинга Российской метеослужбы, располагался в десяти километрах от Королёва, в сосновом лесу. Кроме основного здания, построенного в форме купола, где работали полсотни операторов, следящих за состоянием атмосферы и земной поверхности России и всего мира, на территории Центра разместились комплексы спутниковой связи, радиотехническая батарея «Тополь-К», одна из двух десятков станций, прикрывающих ионосферу над столицей, лаборатория, полигон, склад ГСМ, гараж и столовая, где питались все работники Центра и командование ВГОР.

Кабинеты командующего войсками и его замов располагались в двухэтажной пристройке к куполу Центра, и Черняку приходилось покидать здание, чтобы дойти до столовой, но он был этому даже рад, так как здания Центра стояли в лесу и прогулка по плиточным дорожкам в хорошую погоду улучшала настроение.

Однако, несмотря на ясное небо в этот день, прогуляться по территории комплекса не удалось.

В общем зале с его гигантскими стенными экранами заместителя командующего ВГОР ждали двое: начальник Центра Осипов, костистый, широкий в плечах, с тяжёлым сплюснутым лицом, и полковник Дзюба, начальник аналитического управления, интеллигентного вида, тихий, худенький, с шапкой вьющихся волос, в узких модных очках без оправы.

Главный ситуационный экран показывал оба полушария Земли с её континентами, морями и океанами, расчерченными координатной сеткой и траекториями спутников. Все данные, поступавшие от сети слежения за состоянием земной атмосферы и поверхности, компьютер сводил на эту карту, и по ней можно было судить обо всех происходящих в атмосфере планеты процессах. Но на общий экран почти никто не смотрел, у операторов были свои операционные мониторы, и каждый из них занимался своим участком контроля поверхности, не обращая внимания на соседей.

Руководители ВГОР подошли к столу начальника смены Макаровского, заменившего недавно ушедшего в стан экспертов вечно недовольного всем полковника Троицкого. Макаровский славился исключительной работоспособностью и наличием твёрдого собственного мнения по любому вопросу. При этом он был профессионалом до мозга костей в области физики атмосферы, и на его заключения можно было положиться как на судебный приговор.

– Смотрите, – сказал он, оглянувшись на подошедших мужчин, – западная часть Тихого океана, плато Шатского.

На голубом поле экрана, отображавшего контуры Камчатки и Курил, было видно красное колечко, медленно расширявшееся от точки возникновения, которая напоминала шевелящийся белый глаз насекомого.

– Белое – это пар, – продолжал Макаровский, – диаметр поднимающегося из глубины столба около километра. Вулкан заработал чуть больше часа назад, никто этого не ждал. Образовалась волна цунами высотой около десяти метров.

– Службы Камчатки и Курил предупредили? – спросил Черняк больше для проформы, чем ради получения успокаивающего ответа, будучи уверенным, что подчинённые сработали как надо.

– МЧС Дальнего Востока начала развёртку, – подтвердил Макаровский. – Люди на местах предупреждены, кое-где началась эвакуация. Волна докатится до наших берегов через три часа.

Черняк посмотрел на Дзюбу:

– Твоё мнение?

– Климдив[1], – уверенно ответил начальник Управления, поправил очки. – В том районе замечен корабль «Santa Claus», принадлежащий Океанографическому обществу США, а у него на борту…

– «Зевс»!

– Так точно.

– Значит, пиндосы научились активировать вулканы? Ещё год назад у них это не очень получалось.

Дзюба кивнул:

– Бардарбунга.

Это слово было известно всем жителям Земли с прошлого года, когда в Исландии вдруг заговорил вулкан Бардарбунга, сосед знаменитого Эйяфьятлайокудля, завесившего в две тысячи десятом году тучей пепла небо над Европой. Этот небольшой вулкан, накрытый шапкой льда толщиной восемьсот пятьдесят метров, впервые стал известен в две тысячи четырнадцатом году, но громкую славу не приобрёл, несмотря на фонтаны лавы высотой до пятидесяти метров. Он извергался до конца года и погас, ничем особенно не напугав мировую общественность. Полёты самолётов над Европой не прекращались, опасные газы Исландию и Европу не накрывали, туча пепла родилась небольшой и на континент не пошла.

Однако в прошлом году остывший вулкан заговорил вновь, и после множества экспертиз и секретных исследований явления специалисты ВГОР сделали вывод: по вулкану, а точнее по его магматическому корню, был нанесен электромагнитный удар тремя американскими «Харпами», а фокусирующей системой послужил беспилотный орбитальный самолёт Х‑37ВВ, на борту которого был установлен полевой отражатель, помимо собственного генератора электромагнитного излучения.

Вулкан Бардарбунга, впрочем, извергался недолго, всего три дня, однако командованию ВГОР было понятно, что американцы испытывают своё геофизическое оружие и отступать от осуществления амбициозных планов – держать в страхе весь мир! – не намерены.

Инициация подводного вулкана Таму являлась лишь эпизодом в цепи подобных «природных» явлений, и ни у кого не было сомнений, что «военные ястребы» в Пентагоне на полпути не остановятся.

– Если это они, то что мы можем им противопоставить? – поинтересовался Черняк, ни к кому особенно не обращаясь.

– Ничего, – виновато ответил Дзюба.

Осипов промолчал, вполне понимая чувства заместителя командующего, но не имея возможности дать ему совет.

Понаблюдав за расширением красного кольца, почти достигшего Курил, Черняк достал айком:

– Виктор, первую четвёрку ко мне на пятнадцать ноль-ноль.

– Слушаюсь, – ответил адъютант, зная, о ком идёт речь: первой четвёркой называли начальников Управлений ВГОР – стратегического планирования, разведки и контрразведки, анализа обстановки и оперативно-тактического оперирования.

Дзюба, входивший в четвёрку как первый-третий, ничего не сказал, только посмотрел на часы.

Первым-первым был сам Иван Захарович, первым-вторым полковник Семёнов и первым-четвёртым – начальник Управления контрразведки Леонсия Зорич.

Мундиры руководители ВГОР практически не носили, поэтому совещание у заместителя командующего походило на деловую встречу менеджеров какой-то компании.

Кабинет Черняка был невелик, зато вполне современен, с изменяющимся интерьером и возможностью быстрой связи с любым работником Управления стратегических разработок, с командующим и даже с министром обороны. Правда, министру Иван Захарович звонил редко, а точнее – один раз за всё время пребывания на своём посту, и его это не расстраивало. Для постоянной связи с Минобороны надо было иметь веские причины, находящиеся в ведении командующего ВГОР Зернова.

– Мне завтра докладывать Зернову о наших предложениях, – сказал Черняк, поглаживая затылок; голова начала побаливать всё чаще (мигренные боли, товарищ полковник, как сказал штатный эскулап Центра Николюк, нервы надо беречь, батенька), и это состояние настроения не улучшало. – Наши эксперименты с геофизикой до сих пор на начальном этапе, это насколько же мы отстали от господ из Пентагона?

– Мы не можем действовать так же прямо и нагло, как они, – проворчал жёстколицый, суровый Семёнов. – Каждый такой эксперимент чреват последствиями.

– Но ведь и терпеть дальше издевательства американцев над природой нельзя?

Участники совещания переглянулись.

– Мы работаем, – деликатно кашлянул Дзюба. – В принципе и мы способны возбудить вулкан, образно говоря, была бы политическая воля руководства. А эксперименты можно проводить в безлюдных местах, где они, собственно, и проводятся. Нам отдали весь архив геофизических спецлабораторий, мы не намного отстаём.

Черняк вылущил из облатки таблетку кетарола, запил водой. Доводы Дзюбы он знал как никто другой, в распоряжение ВГОР действительно были переданы результаты полувековой работы с воздействием на климат и льды Мирового океана, однако американцы всё равно опережали русских специалистов по применению своих генераторов возбуждения ионосферы и геомагнитного поля.

– Давайте думать, чем можно ответить коллегам. Если с климатическими аномалиями, тайфунами и ураганами мы начали справляться, то предупреждать землетрясения, искусственные вулканические извержения и цунами не научились.

– Землетряс легче спровоцировать, чем нейтрализовать.

– Понимаю, и всё же?

– Это вопрос не ко мне, – поджал губы Семёнов. – Пусть проблемой занимаются учёные и эксперты, у нас их две сотни на пять институтов, и все со степенями и медалями.

Черняк посопел, прислушиваясь к пульсирующей боли в висках, сдержал желание выругаться. С учёными работать было трудно, каждый из них имел своё мнение и с коллегами соглашался редко.