Читаем без скачивания Квотербек, пошел к черту! (СИ) - Кэтчер Вин

Застегиваю кожаную куртку, беру мотоциклетный шлем и выхожу к своему любимому байку.

От черной зеркальной поверхности исходит сияния, и я ликую. Ведь впереди меня ждет свобода, скорость и крутое путешествие. Разве это не настоящая жизнь? Ощущение реальности.

Достаю телефон и включаю погромче песню на повторе Майли Сайрус* «Flowers»[13]. Надеваю шлем, перекидываю ногу через стального жеребца — самого верного мужчину в моей жизни, — поворачиваю ключи в зажигании. Мотор рычит, пробиваясь сквозь любимую мелодию в наушниках, заставляющую мысленно двигаться в такт музыки. Откидываю опору, вращаю рукоятку газа, и мы с байком срываемся с места.

Эдмонтон, Калгари, Ревелсток, Ашкрофт, Хоут и Ванкувер…

Глава 1

Ченнинг Райне. Спустя четыре дня. Здание канадского суда.

Стук судейского молотка, и я закрываю глаза.

Этот недоумок Брэдли и его агент быстро состряпали иск, обвиняя меня в избиении. А такое в спорте карается не только штрафом, но и дисквалификацией на время или даже вышвыриванием на обочину жизни.

Черт. Вся моя жизнь в один миг катится в сточную канаву. Вот же мой отец позлорадствует. И думаю, пора познакомиться — Ченнинг Райнер. И фамилия Райнер не просто одна из самых часто встречаемых фамилий в Соединенных Штатах, еще и популяризированная моим отцом Айзеком Райнером — тренером американской женской сборной по большому теннису. С моего раннего детства отец пророчил мне будущее в его индустрии, вот только я не видел себя в белых шортах с лампасами и такой же футболке с логотипом сборной, еще и с ракеткой в руке. Мне нравятся женские стоны, вот только я предпочитаю их слышать сугубо в своей постели, а не на корте. И я пошел против воли отца и выбрал мужественный вид спорта — американский футбол. С пяти лет грезил о выходе на поле, играя за лучшую команду или национальную сборную США. И моя мечта сбылась. Начало моей карьеры положил развод родителей. Будучи не в силах терпеть многочисленные измены отца, мать подала на развод и сразу же переехала в Нью-Йорк, оставляя меня с горе отцом, но с припасенным для меня козырем в рукаве — мой трастовый фонд, идущий исключительно на мое обучение, и доступа к нему отец не имел. К счастью, Аманда — вторая жена моего отца, увы, не последняя, оказалась на моей стороне и в хороших отношениях с моей матерью. И благодаря Аманде и маминым деньгам мне удалось пойти именно в ту спортивную секцию, куда я хотел. Сперва школьная команда американского футбола, после — университет. Мы буквально своей сплоченной командой со школьной скамьи кочевали с одного учреждения в другое. На первом курсе университета меня заметили и пригласили в запасники в профессиональный клуб, выступающий в НФЛ. И спустя время, благодаря тренеру и менеджеру, я выбился в главный состав, становясь квотербеком «Калифорнийских рейнджеров». И сейчас все многолетние труды летят в пропасть.

— Все кончено, — говорю я себе под нос и закрываю глаза ладонью.

— Ни черта не кончено, Райнер, — басит Стэнли. — Это лишь первое слушание. Затянем процесс, подадим апелляцию, выбьем условия и докажем, что этот хрен пытался изнасиловать твою сестру. Еще посмотрим, кто на чьем поле будет играть. К тому же, они не имеют права судить тебя на территории Канады.

Радовало одно — тренер прав. Приговор мне могли вынести на территории Соединенных Штатов Америки, либо с ее позволения. Вряд ли сами штаты сольют своего лучшего игрока из НФЛ. Они вытребуют суд на территории Эл-Эй. Однако, зная канадцев и их потерпевшую сторону, они могут затянуть процесс, а на носу выездная игра в Чикаго. Вот же дерьмо! Дерьмо!

Я снова тру лицо ладонью.

— Дерьмо!

— Еще какое, Райнер, и это твое дерьмо, и даже из него мы выберемся. Стаффорд Брайн — лучший футбольной адвокат, он выигрывал самые паршивые дела. Через пару дней ты будешь дома и нежится в своем джакузи.

— Надеюсь, — бурчу я и смотрю в сторону судейской трибуны, где стоят мой адвокат и адвокат пострадавшей стороны. И что-то вид моего адвоката мне совершенно не нравится.

Что там говорил мой тренер? Лучший? Никогда не проигрывал? Видимо, я стану его первым проигрышным делом.

***

— Какого хрена?! — эмоцианирую я, слыша слова адвоката.

— Ра-айнер, — рычит на меня Стэнли, — успокойся!

— У меня игра, какое к черту успокоиться?

— Это лучшие, что мы сейчас можем сделать, — вмешивается адвокат. — Нам нужна небольшая отсрочка, чтоб доказать обратную сторону избиения, и что ты был сильно пьян, и не контролировал свои действия.

Адвокат будто сжимает мои яйца в тисках. Пьян?! Да будь я трезвым, сделал бы то же самое, только этот ублюдок уже не отделался сломанным носом, челюстью и выбитыми тремя зубами, а уже мчал в вагонетке на большой скорости в гребаный ад.

— Этот мудила запихал свой член в глотку моей сестры! — кричу я, не в силах сдержаться.

— Поскольку обстоятельства выглядят иначе, и девица сама это допустила…

— Девица? — рычу я. — Прояви гребаное уважение! Она моя сестра, у нее есть имя — Гейл! — Я готов уже выбить все дерьмо из своего адвоката, как меня сдерживает Стэнли.

Я не знаю, что произошло, и почему Гейл оказалась с этим кретином, стояла на коленях, пожирая его член. Я был не в том состоянии, чтоб задавать вопросы и слушать ее аргументы. Все разговоры вел с ней адвокат и мой тренер. Я же пытался остыть и не придушить сестру.

— Просто скажите, что дальше? — спрашивает Стэнли, пока я еще больше не наломал дров.

— А дальше… Пока я выиграл нам время, чтоб продумать защиту, перетащить суд в Калифорнию, и договорился на условное заключение, но покидать Ванкувер нельзя до следующего слушания.

— Вот дерьмо! — Не сдерживаюсь и ударяю кулаком в стену, снова разбивая в кровь едва зажившие костяшки за эти дни.

— Райнер! — окликает меня тренер. — Хотя бы сейчас держи себя в руках.

Как я могу держать себя в руках? Как? Какой-то кретин трахнул рот моей сестры, и через неделю у меня игра. Какое, на хрен, спокойствие? Я в дикой ярости и готов крушить все на своем пути, как Халк в «Мстителях».

— В ближайшие пару часов мы подыщем квартиру, где можно будет остаться до следующего слушания. И вы понимаете, это не курорт и даже не мотель. Я думаю, мне не стоит напоминать, это все же заключение, хоть и условное. Никакого телевизора, интернета и мобильного, как и не желательно выходить на улицу, чтоб не провоцировать канадскую сторону. Но зная своего клиента, едва ли это останется таковым, — говорит адвокат и смотрит в мою сторону, а я мысленно бормочу «Ченнинг Райнер, Ченнинг Райнер, мать твою, у меня есть имя, как и у моей сестры, тупоголовый ты член». — Я договорился на смягчение условий и без присутствия охраны. Так что пусть нигде не светится, а главное — не покидает пределы города. Не стоит тигра дергать за усы.

— Возможно, стоит рассмотреть отель? Чтоб не ждать? — интересуется Стэнли.

— Квартиру оплачивает канадская сторона в определенном бюджете, так что никаких отелей. Стоит мне заикнуться об этом, судья тут же откатит принятое решение, и не будет даже квартиры.

— Хорошо.

***

Через пару часов мы в сопровождении едем в съемную квартиру, в каком-то захолустье Ванкувера. Если в этом сраном городе можно найти что-то более дерьмовое, то они нашли.

— Не так и плохо, — произносит тренер, оглядывая одну из спален. — Я ожидал худшего.

Я молчу, поскольку мне нечего сказать на его слова. Более дичайшей квартиры я еще не видел. А после все же произношу:

— Где сестра?

— В отеле, — отвечает Стэнли, — водитель должен доставить ее сюда, но не думаю, что она может остаться в этой квартире, — опережает меня тренер. — Да и ей лучше поехать домой, — советует он.

— Сейчас мне все равно. Хоть пусть валит на все четыре стороны, — злюсь я из-за всего произошедшего дерьма.

Я не виню Гейл в случившемся, но доля ее вины имеется в этой ситуации. Сестра всегда, как хвостик, ездила со мной на самые культовые игры, и в этот раз полетела с командой. Гейл потрясающая, насколько я могу судить, будучи ее братом. Она задорная, общительная и довольно ранимая. Моя команда безумно любит ее. Она даже стала нашим талисманом на всех больших играх. Если Гейл на трибуне — нас ждет победа, даже если мы вчерашней день провели в пьяном угаре. И это впрямь работало. Либо мы настолько круты, либо же Гейл наша кроличья лапка.