Читаем без скачивания Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - Джоан Флетчер

В древности за тело царя боролись его преемники, неспособные управлять самостоятельно, пока наконец оно не обрело покой в Александрии, в великолепной усыпальнице недалеко от дворца. В соответствии с давней египетской традицией благоговейно относиться к царским останкам его почитали как Александра Ктиста — основателя города, в чьем теле пребывал его дух, о котором жрецы проявляли заботу. Для правящей династии Александр служил объектом поклонения и источником вдохновения, а царские отпрыски, руководившие проведением обрядов, гордились, что они с ним одной крови. Но Клеопатра чувствовала это острее, чем кто-либо из ее предшественников.

Будь она мужчиной, было бы легче осуществить свой план единолично владеть престолом, хотя до нее, как она прекрасно знала, Египтом правили многие представительницы слабого пола — от легендарных женщин-фараонов до самодержиц из птолемеевской династии. Ее единокровная сестра правила как самовластная царица, пока их низложенный отец не вернул себе трон, приказав немедленно казнить дочь. Уже в раннем детстве Клеопатра осознала, что в монаршем доме Птолемеев ближайшие родственники — самые опасные враги. В тот момент основной помехой для осуществления честолюбивых замыслов Клеопатры являлись двое малолетних братьев и сестра, люто ненавидевшие ее. Хотя все они считались божественного происхождения, Клеопатра всегда ходила в любимицах у отца, и перед смертью тот назвал ее своей наследницей вместе со старшим из двух братьев, как того требовала семейная традиция. И все-таки решение Клеопатры занять трон и пренебречь десятилетним братом, а заодно и его жадными до власти советчиками, управлявшими им, означало, что даже сейчас они плели заговоры с целью убрать ее с дороги.

Если жизнь в похожем на лабиринт дворце с интригами кланов и царедворцев представлялась небезопасной для всех четырех детей, то действительность за пределами укрепленных стен казалась ненамного лучше. Легко возбудимые жители Александрии нередко выказывали свое отношение к правителям бунтами и восстаниями, иногда предпринимая штурмы дворца и не останавливаясь перед убийством членов царской семьи. Только за семь лет до этого они свергли отца Клеопатры; его полное драматических событий возвращение при военной поддержке Рима опустошило египетскую казну. Хотя жители Александрии решительно выступали против римского вмешательства, не говоря уже о том, каких денег это стоило, лишь постоянное присутствие римского гарнизона во дворце могло служить гарантией безопасности для царя, снова занявшего свой трон.

Сейчас силы Рима находились там, где требовалось, и оставалось только ждать, когда Египет попадет к нему в руки так же легко, как и остальные средиземноморские территории некогда могучей империи Александра: Македония и Греция — в 146 году до н. э., Киренаика — в 96 году до н. э., Малая Азия и Сирия — в 65 году до н. э. и наконец Кипр — в 58 году до н. э. И после недавней кончины египетского царя во время неполного солнечного затмения, — безусловно, самого ужасного предзнаменования, — единственные, кто стоял на пути могущественного Рима к мировому господству, это семнадцатилетняя девушка и ее малолетний брат.

И вот настал момент, когда при таком неравенстве сил Клеопатра впервые заявила о своем праве называться «Великой». Преисполненная решимости любой ценой сохранить независимость страны, при поддержке ближайших советников она начала забирать власть в свои руки. Хотя александрийцы требовали вывода римских войск, размещенных в городе, подобный необдуманный шаг привел бы к полномасштабному военному конфликту, в котором истощенный Египет не смог бы выстоять. Не имея иного выбора, кроме сохранения статус-кво, Клеопатра в глазах антиримски настроенных александрийцев выглядела соглашателем и стала такой же непопулярной, как ее отец. Вместе с тем она сознавала, что подлинная опора власти находится за пределами неспокойного греческого города на Средиземноморском побережье, что ее можно обрести в сердце древнего царства. Так начали складываться прочные отношения между Клеопатрой и народом Египта.

Новая царица сумела завоевать сердца и умы египтян во многом благодаря тому, что умела говорить на их языке, и как первая из своей династии, кто владел египетским языком, глубоко понимала их древнюю культуру. Выросшая во дворце, где образование было возведено до уровня искусства, она прекрасно знала историческое наследие, которое могло помочь раскрыть громадные ресурсы, необходимые для возрождения Египта и пополнения его богатств. По рекомендации греческих и египетских советников Клеопатра через несколько дней после восхождения на престол продемонстрировала уважение к местным традициям по случаю рождения далеко на юге, в Фивах, священного быка Бухиса, земного воплощения бога Солнца. Обряд помещения бога в храм уже тысячу лет совершался в Египте. Хотя он являлся не больше чем формальностью для предшественников царицы, мало что смысливших в эзотерических действах и находившихся на них лишь по протоколу, Клеопатра решила не ограничиться присутствием на церемонии, а лично руководить ею.

Первой из монархов за несколько столетий она принимала такое активное участие в обрядах, которые придавали силу Египту, и на это решение ее вдохновило отношение к ритуалам Александра Македонского. Во время полугодового пребывания в Египте он тоже участвовал в совершении традиционных церемоний, почитая древних божеств и священных животных, вмещавших души самих богов. Вместе с тем Александр принес с собой и греческую культуру. Основав город на египетском побережье Средиземного моря, он наполнил его всеми элементами традиционной греческой культуры, которая постепенно распространилась на юг и преобразила страну.

Хотя греческая культура пустила корни в Египте при Александре, культурный обмен между Египтом и Критом начался более чем на две тысячи лет раньше. Иностранное влияние постепенно проникло на юг по Нильской долине, и длинноволосые минойцы в ярких юбках к 1500 году до н. э. дошли до Фив. Они везли с собой дары и перенимали архитектурный стиль египтян, их технологии и культы животных.

На часть греческого мира даже претендовали египетские правители — от воинственной царицы Ахотеп (ок. 1550 года до н. э.), которую называли «владычицей Северных островов» Эгейского моря, до Аменхотепа III (XIV век до н. э.), по-гречески Аменофиса, претендовавшего на Кносс, Родос и Микены. Первые археологи, проводившие раскопки в Тель-эль-Амарне, куда перенес столицу один из фараонов этой династии, а именно Эхнатон, установили, что найденные там микенские гончарные изделия относятся приблизительно к 1350 году до н. э., а такие же гончарные изделия, найденные на западном Средиземноморском побережье Египта, позволили сделать вывод, что там в конце второго тысячелетия до н. э. находилось поселение успешно торговавших греческих купцов.

К концу бронзового века около 1200 года до н. э. бурные события в районе Средиземноморья вызвали миграцию населения в Египет через Малую Азию, Сирию и Палестину. Согласно египетским источникам, эллины-ахейцы, данайцы и пиратствующие ликийцы, которых египтяне называли «народами моря», объединялись с ливийцами и неоднократно совершали нападения на Египет.

Остановленные последним великим воином-фараоном Рамсесом III, многие из вторгшихся ливийцев обосновались в районе дельты Египта, а спустя некоторое время слабеющая монархия завербовала их в качестве наемников и переселила в другие места. После распада в 1069 году до н. э. Египта на два государства фараоны перебрались на север страны в город Джанет, расположенный в дельте и более известный под греческим названием Танис. Они рассчитывали в дальнейшем быть похороненными на территории, прилегающей к главному храму города, где оставались в неприкосновенности их наполненные золотом гробницы. Склепы же их предков в Долине царей далеко на юге, в Фивах, были разграблены не без участия жрецов Амона, правивших там в то время как самозваные жрецы-цари. Совершая перезахоронения царских останков в более безопасные части долины, они использовали любую возможность для возвышения своего статуса. Они оставляли некоторые мумии для захоронения рядом с собой и повреждали тела тех монархов, которые при жизни ограничивали их жреческое влияние, и таким образом сводили с ними счеты.

Пока фараоны севера договаривались о разделе власти со своими южными коллегами, их бывшие ливийские противники, осевшие в дельте, сами завладели троном. Господствующее положение на севере страны давало им прямой выход в Средиземное море, район, где возникло так много греческих торговых колоний, что египтяне называли его «Греческим морем». Египет начал появляться в греческой литературе, и в эпических поэмах «Илиада» и «Одиссея» Гомер в VIII веке до н. э. писал, что Фивы — «град, в котором сто врат», «где богатства без сметы в обителях граждан хранятся»[9].