Читаем без скачивания Не открывайте глаза, профессор! - Лея Болейн

— Чего?! — пискнула я. Отчего-то я перестала понимать даже самые простые слова.

— Ты что, не умеешь запечатывать раны? Первокурсница?

— Умею, — снова пискнула я и откашлялась. — Теоретически.

— Сможешь хотя бы частично восстановить разорванную мышцу? Я и сам могу, но выйдет дольше. В ночь болотника наша регенерация работает куда хуже. Блэш, как же не повезло!

— Не пробовала, — я сглотнула. — Но в целом, наверное… Ну…

— Неумехи безрукие, — проворчал временно ослепший и обездвиженный профессор и приподнялся. — Бездари и кретины, грызуны безмозглые! Чем быстрее начнёшь, тем больше шансов у меня сохранить глаза. Ну, приступай… Да что ж ты так трясёшься-то?! Не съем я тебя!

— Только что собирались! — огрызнулась я. Так или иначе, подыхать у меня на руках он явно не собирался, и я немного успокоилась.

— Сама виновата! — неожиданно рявкнул Мортенгейн. — Кто же шляется по лесу в ночь болотника?! Бездари с квадратной башкой! И ведь предупредили же охрану никого не выпускать, так нет, всё равно просочились…

— Сами вы тут шлялись, пёс учёный, — я попыталась подняться, но он безошибочно ухватил меня за руку.

— Ну-ка, постой! Только попробуй уйти! Первый курс? Или уже второй? Небось, потому и выбралась сюда, траву какую-нибудь чудодейную отыскать пыталась, идиотка! Запечатай мне рану, если протянуть, будет хуже. Действуй, ну!

— А я не обязана! — мстительно отозвалась я, неожиданно кровожадно обрадовавшись тому, что он меня не видит. — Диплома у меня нет, а потому попытка применять способности вне стен Храма будет караться немедленным отчислением. Отпустите меня!

— Если ты сейчас же не начнёшь меня лечить, — зашипел профессор, — тебя не то что отчислят, ты у меня до конца дней судна под впавшими в маразм гоблинами мыть будешь!

Я почувствовала, как больно впиваются в кожу уже не совсем человеческие ногти, и ойкнула. Вот только стихийного оборота мне тут не хватало…

— Знаешь, почему в ночь болотника лучше никому из таких, как ты, не встречаться с такими как я? — голос дуплиша, казалось, проникал в голову, в кровь, растекался под кожей. — Именно в эту ночь мы хуже всего контролируем звериную сторону своей натуры. Поэтому мы стараемся уходить подальше от сладко пахнущих людей, а люди — умные люди — держатся подальше от нас, от лесов и прочих тёмных укромных уголков. Лечи, кому говорю!

— А могли бы просто вежливо попросить. Или спасибо сказать, — я выдохнула — очень хотелось сбежать и оставить блохастого нахала валяться голышом со сломанной ногой. Но вырваться из когтистой хватки не представлялось возможным. — Ну, нет, так нет. Прекратите меня так сжимать, мне больно!

— Ты ещё не знаешь, что такое «больно»! — прорычал профессор. — Больно — это когда у тебя вместо глаз — кровавая каша, и кость торчит наружу! А ты узнаешь, если не приступишь! — по его лицу пробежала тень едва сдерживаемой трансформации, ломая человеческие черты. Я снова ойкнула.

— Да дайте же мне встать! — перекатилась на четвереньки. — Кстати, а эта тварь не вернётся? Не хотелось бы…

— Гарпия? Не думаю. Понятия не имею, откуда она вообще здесь взялась, их же ещё два столетия назад передушили, как цыплят. Ан, нет, остались ещё.

— Что она от вас хотела?

— Это моя ревнивая бывшая.

— Тогда зря я её ударила, она достойна лишь жалости и сочувствия.

— Заткнись уже и действуй!

Я потёрла озябшие руки и решила начать с глаз. Запечатать рану — что ж, примерное представление, как это делается, у меня имелось. Не дать распространиться инфекции, если она проникла в кровь, погрузить в стазис поражённые ткани, снять боль… Боль должна быть адова, хотя бы от поврежденного бедра, но он терпит. Дуплиш, не человек, повезло же им с регенерацией… Впрочем, люди не зависят от болотника, не теряют над собой контроль, не клацают клыками…

— Не так уж плохо, — ехидно подал голос Мортенгейн. — Для деревенской безрукой бабки, разумеется, а не для студентки Храма Наук. Что ж ты делала на лекциях? Дрыхла или ногти полировала?

Я оторвала от юбки кусок ткани — что уж теперь! — и завязала ему глаза, мстительно затянув импровизированную повязку чуть сильнее, чем надо.

— Это необязательно.

— Мне так приятнее, не видеть вашу гнусную стрёмную неблагодарную рожу. Где там у вас что порвано? Жаль, что не оторвано.

Он ухватил меня за руку и потянул к бедру, едва слышно застонав. Только сейчас я осознала, что он действительно совершенно голый, везде — и рефлекторно отдёрнула руку.

— Дура, не дёргайся, нужна ты мне!

— Ну да, я уже видела, что вы предпочитаете тех, кто в перьях, — кивнула я. С разорванной острыми когтями гарпии мышцей оказалось сложнее, требовались и сила, и умение направить её в нужное место, одновременно чётко представляя оказываемое воздействие. Я положила руки на голое бедро профессора, стараясь не смотреть выше. Целитель… сейчас Матильда Вэйд — бесполый целитель, а вовсе не неопытная девчонка. Касающаяся больного, а вовсе не обнажённого дуплиша, привлекательного, как заработная плата министра и вредного, как палёный самогон! Минут десять я продержалась на чистом упрямстве, потом голова закружилась. Ещё десять минут — и я почти упала на голую профессорскую грудь.

— Слабачка! — прокомментировал Мортенгейн. А вот его голос звучал куда бодрее.

— Я… сейчас… схожу за помощью… в Храм.

— Вот ещё, не надо никуда ходить. И кстати — разболтаешь кому, укорочу на язык, поняла?

— Вы вообще меня не найдёте, — пробормотала я, сглатывая. В руках и ногах нарастала противная слабость, на лбу выступил липкий холодный пот. Слишком большое перенапряжение… хвостатый словно пил мою энергию. К тому же действие восстанавливающего речь эликсира вот-вот должно было закончиться. — Вы же меня… не видели.

— Зато я запомнил твой запах.

Я стала заваливаться на спину, а он приподнялся и ухватил меня одной рукой.

— Твой запах… Дивный.

Совершенно неожиданно он ткнулся носом куда-то мне под мышку, я попыталась отодвинуться.

— Эй, вы чего?! Прекратите. Я…

— Ты маленькая сладкая дурочка с сильным даром донора. Проклятый болотник, — не переставая меня обнюхивать, прошептал профессор. — Таким, как ты, нельзя обучаться целительству, слишком многое ты отдаёшь. Это… потрясающе. А для тебя очень опасно. Тебе никто этого не говорил? Кругом кретины.

— Один вы умный, я уже поняла, — огрызнулась я. — Вам уже лучше, я так вижу. Доберетесь сами теперь, куда вам надо, раз помощь вам не нужна. Отпустите меня.

— Сейчас… отпущу.

Он наклонился ко мне и неожиданно лизнул шею. Горячо и влажно.

— Грэт Всемогущий, тебе действительно надо уходить.

— А я о чём! Не слюнявьте меня, ненормальный…

— Прямо сейчас. Уходи.

— Так отпустите меня! — взвыла я, опять почувствовав острые когти. —