Читаем без скачивания Ступени к Небу. Как научиться любить людей - Андрей Ткачев

Вот читаешь иногда классику, классические произведения, и там очень часто описывается, как легко люди отказываются от веры. Это написано у Бунина, у Чехова… Общество уже было беременно революцией, уже сгущались грозовые тучи, беда подбиралась к каждому человеку. Люди легко отказывались от веры, их еще никто не бил за это.

У человека не может быть одинаковой веры во все периоды его жизни. Если мы заездились, зациклились на каком-то одном периоде веры, то мы, переходя в другое качественное состояние, рискуем потерять веру вообще. Понимаете, нельзя с одним и тем же опытом веры всю жизнь прожить, невозможно.

Например, у Чехова есть повесть «Степь». Там между собой разговаривают мужики. Один молится перед сном, а второй вяло спрашивает его:

– А ты чего спать не ложишься?

– Я молюсь!

– А ты не молись, Бога-то нет!

Потом повернулся и заснул. Это для него давно уже решенный вопрос. Простой мужик, крестьянин, или разночинец, или горожанин, неважно. Простой мужичонка такой, каких миллионы. А второй, который молился, вдруг впервые столкнулся с опытом атеизма. До сих пор он молился по обычаю, ничего особенного не чувствуя от своей молитвы, просто его приучили к ней с детства. Он так молился. Тут происходит столкновение его привычной веры, которая давно уже его не греет, и бытового атеизма, который в ком-то уже созрел. Что будет дальше?

А дальше человек вызывается на борьбу. Ему нужно взбунтоваться всей душой и искать ответа на вопрос: есть Бог или нет? Так кто прав – я или он? Надо молиться или не надо? Мало людей, которые согласны бороться за веру, мало людей, которые согласны окунаться в огонь, в этот внутренний огонь борьбы за истину. Чаще всего люди думали: «А чего это он не молится? Да может, он и прав». И тут же прекращали молиться, ложились на бочок и засыпали. Это была первая ночь, проведенная без веры. Утром они просыпались. Вроде все нормально, гром не грянул, человек жив. Так оно, наверное, и есть. «Сцепление атомов родило вселенную». Та к говорили недалекие болтуны на заре XX века.

Это же описывается и у Бунина в «Жизни Арсеньева», когда старший братец шепотом приносит из гимназии страшную тайну – Бога нет! И маленький человек начинает тревожиться: старший сказал! Надо верить старшим, это же авторитет! Что же делать? Понимаете, если он не преодолеет в это время свою детскую веру и не выйдет на новую ступень, он пропадет. Его жизнь ставится под знаком вопроса, он рискует погибнуть духовной смертью. В это время решается вся его судьба.

Поэтому я хочу сказать, что и в любви, и в своем искусстве, и в своей работе, в своем творчестве, и в вере, в отношениях с Богом мы постоянно должны преодолевать некие ступени и подниматься вверх. Если мы решили, что какой-то суммы знаний нам хватит на всю жизнь, что какого-то положения в обществе, в жизни, в отношениях с Господом нам хватает на всю вечную вечность, то мы рискуем потерпеть страшное кораблекрушение и не выплыть потом из этой пучины. Человеку нужно расти, человек очень глубок, он сам себя не знает.

И в любви, и в своем искусстве, и в своей работе, в своем творчестве, и в вере, в отношениях с Богом мы постоянно должны преодолевать некие ступени и подниматься вверх. Человеку нужно расти, человек очень глубок, он сам себя не знает.

Если он верит поверхностно, тонкой пленочкой, а всей своей глубиной не верит, то стоит только этой глубине возмутиться, она сразу эту тонкую пленочку порвет. Нужно проникать в глубину. Преподобному Симеону Столпнику Господь говорил: «Глубже копай!» И он глубоко копал и высоко поднялся. То есть чем глубже копаешь, тем выше поднимешься.

Так что, братья и сестры, ищите спасения и ради веры, и ради личных взаимоотношений, и ради всего остального, святого и хорошего, через углубление и погружение. Не будешь копать – высоко не взлетишь!

И за скорби будем благодарны Богу

Давайте поговорим о великих людях древности. Нужно обратить внимание, насколько тяжела была их жизнь, как мало было великих, которые жили бы комфортно, припеваючи, не имея никакой беды, страха, боли, скорби – общественной или своей личной.

Вот, к примеру, в одном из пророчеств святого пророка Иезекииля Господь говорит, что «если бы были в этом народе такие праведники, как Ной, Даниил и Иов, то Я помиловал бы только их. Эти люди не спасли бы своей праведностью даже детей своих, а только себя бы спасли» (см.: Иез. 14:14). Настолько в то время народ онечестивился, стал гадок…

Вот три фигуры – Ной, Даниил и Иов. Эти люди нашли благоволение в очах Божиих, и Господь называет их троих – как некогда Авраама, Исаака и Иакова, – тремя великими, которые есть люди Божии и родоначальники избранного народа. Ной, Даниил и Иов – это люди, из которых Ной, например, не еврей. Тогда еще не было евреев. Это человек, который представляет собой все человечество без различия национальностей. Национальности начались уже после Ноя, начиная с вавилонского смешения языков.

Также и Иов. Это праведник, который не принадлежит к еврейскому народу, это человек, который свят и велик, и Христа образует собой, но он не еврей. Троих здесь называет Иезекииль, напоминая о том, каковы они, как они жили.

Ной жил во времена страшного развращения нравов. Люди тогда были иными. Сильные, красивые, высокие, статные… И жили долго – по пятьсот, семьсот, восемьсот лет. Были настолько могучими, что к чадорождению приступали только после ста лет жизни. Праведники иногда рождали первенца в триста-четыреста лет. Это люди, совершенно не похожие образом жизни на нас. Люди, не видящие смерти, так как кладбищ не было. Они так долго жили, что мертвеца могли видеть только раз в жизни, на закате своих дней. При этом развращены были до крайности, извратили свою жизнь до невозможности, до невообразимости. Нечто похожее на Содом и Гоморру.

Жизнь в плену. Что может быть хуже? Что может быть горше? И в это время, как скисшая вода поднимается вверх, так скорбящая душа обретает утешение в вере. Человек взлетает на вершины праведности благодаря помогающим ему скорбям.

И праведник Ной слышит Божий призыв, готовится к спасению, потому что люди неисправимы, а он исправим. Нужно сберечь его, чтобы через него размножить людей. И он сто с лишним лет строит ковчег. Сто с лишним лет трудов, со стороны людей – насмешки. И он, будучи в душе праведным, смотрит на дела беззакония и мучается, как Лот в Содоме. Вот такая у него жизнь.

Потом, собственно, произошла страшная катастрофа, специально устроенная Богом. Ной спасается в ковчеге. Затем от его сыновей пошли новые народы. Выход из ковчега, а затем заселение земли заново. Но ничего такого расслабляющего и нежного, сладкого и мягкого не было. Это как жизнь Предтечи – жизнь в пустыне, жизнь в тесноте, жизнь в молитвах, жизнь в трудах, жизнь в духовных опасностях.

Даниил – человек, который вообще жил в плену. Он был уведен в плен, в плену воспитывался, с тоской смотрел в сторону родного города. Он имел обыкновение трижды в день молиться в сторону Иерусалима. Его сердце рвалось туда, на землю отцов, а сам он жил в палатах языческого царя, служил ему своей мудростью, подсказывал, советовал, изучал халдейские премудрости, а сердцем рыдал. Вопил к Богу о позоре своего народа, о том, что они грешили и беззаконили.

И Бог прав, что Он поступил так. Он поступил справедливо, отдал их людям беззаконным, как и предсказывал. Жизнь в плену. Что может быть хуже? Что может быть горше? Праведник опять-таки живет среди иноплеменников: вера в поношении, храм разрушен, все в поругании, священников нет, святые книги забыты. Все перекосилось, ничего хорошего не происходит. И в это время, как скисшая вода поднимается вверх, так скорбящая душа обретает утешение в вере. Человек взлетает на вершины праведности благодаря помогающим ему скорбям.

Иов – это человек, о котором страшно говорить. Нет в жизни ни одной скорби, которой бы Иов не претерпел: болезни, предательство друзей, внутренний развал семьи из-за непонимания, гибель детей, потеря всего имущества. Что еще можно придумать? Чем еще можно ударить человека?

Потом его душа колеблется в отношении к Богу. Он начинает сомневаться и терпит многие внутренние колебания, хотя остается твердым, как скала. Однако чего это ему стоило!

Читайте Писание, от него вразумляйтесь на доброе, не ропщите на Господа, а благодарите Его за то, что есть у вас сегодня. И щедрый Господь готов дать вам в сто раз больше, лишь бы вы при этом не испортились!

Иов в своих страданиях страшен и чуден. Страшен, потому что нам страшно подумать, что подобное может случиться с нами. Это испытание для сердца. Это великий праведник. Праведник, который, повторяю, является образом страдающего Мессии. Святой страдает. Это Иов учит нас собою, что такое бывает, что Христос, собственно, это и есть Святой, Который пострадал за всех.

Иезекииль называет троих, как когда-то называл Бог Авраама, Исаака, Иакова. Иезекииль называет Ноя, Даниила и Иова. Все святые, все великие, но никто не жил тихо, спокойно и хорошо. Все претерпели жесточайшие испытания.