Читаем без скачивания Казан - Джеймс Кервуд

— Эй, Педро, взять!

Этому приказанию — «взять!»— обучали только собак, находящихся на службе у полиции Северо-Запада. Но Казан не шелохнулся. Мак-Криди выпрямился, и словно револьверный выстрел раздалось щелканье его длинного бича.

— Взять, Педро! Взять!

Клокотанье в горле Казана сменилось грозным рычанием, но ни один мускул его не дрогнул. Мак-Криди обернулся к хозяину.

— Послушайте, Торп, — сказал он, — готов поклясться, что я его знаю. Если это Педро, то это негодная собака, хорошего от нее не жди.

Торп нагнулся, чтобы поднять цепь, и не заметил, какое странное выражение мелькнуло на лице Мак-Криди. Но Изабелла это увидела и вздрогнула. Всего несколько минут назад, когда поезд остановился здесь, в Ле-Пасе, она, знакомясь, протянула руку этому человеку и, встретившись с ним взглядом, заметила на его лице вот такое же выражение. Тогда она подавила испуг, вспомнив, что рассказывал ей муж о людях Севера. Она уже заранее научилась любить их, она восхищалась их грубоватым мужеством и преданными сердцами. И теперь она улыбнулась, силясь побороть чувство страха и отвращения, которое почему-то внушал ей Мак-Криди.

— Не понравились вы моему Казану. — Она тихо засмеялась. — Попробуйте подружиться с ним.

Она взялась за цепь и слегка подтолкнула Казана к проводнику — конец цепи все еще оставался в руке Торпа, и он стоял наготове, чтобы в любую секунду оттащить собаку. На какое-то мгновение Мак-Криди оказался между Торпом и его женой, и Торп опять не мог видеть лица проводника. А тот и не смотрел на Казана, он не спускал глаз с молодой женщины.

— Вы бесстрашная, — сказал он. — Я бы не осмелился обращаться с ним вот так, как вы. Он в два счета может отхватить руку.

Мак-Криди взял у Торпа фонарь и повел всех по узкой снежной тропе, идущей в сторону от железнодорожного полотна. Неподалеку, в густом ельнике, Торп две недели назад оставил свой лагерь. Теперь вместо одной палатки, в которой он жил со своим прежним проводником, были разбиты две. Перед палатками пылал яркий костер, рядом стояли длинные сани. За пределами светлого круга, очерченного огнем костра. Казан различил неясные силуэты собак своей упряжки, увидел их горящие глаза. Пока Торп привязывал его к саням. Казан стоял неподвижно, напрягши все мускулы. Снова он в своих родных лесах, снова он будет верховодить своими сородичами! А хозяйка его смеялась и хлопала в ладоши. Она радовалась новой, удивительной жизни, которая начиналась для нее здесь. Торп откинул брезентовый полог палатки и, пропуская Изабеллу вперед, прошел за ней следом. Изабелла вошла в палатку не оглянувшись, не сказав Казану ни слова. Он заскулил и перевел свои красные глаза на Мак-Криди.

В палатке Тори говорил жене:

— Жаль, что старик Джекпайн отказался вернуться с нами. Он, правда, привез меня домой, но ни за что на свете не захотел ехать обратно. Ты бы посмотрела, как этот индеец управляется с собаками! Вот насчет Мак-Криди я не очень-то уверен. Мне говорили, он странный парень, но зато леса знает как свои пять пальцев. Собаки не любят нового человека. Бьюсь об заклад, с Казаном ему будет нелегко справиться.

Изабелла что-то отвечала мужу, и Казан стоял неподвижно, прислушиваясь к ее голосу. Он не слышал и не видел, как Мак-Криди украдкой подобрался к нему сзади. На этот раз голос человека прозвучал для него неожиданно, как выстрел:

— Педро!

Казан мгновенно скорчился, словно его ударили бичом…

— Ага, на этот раз ты попался, старый дьявол! — прошипел Мак-Криди. Лицо его при свете костра казалось неестественно бледным. — Имя сменил? Но я тебя все равно узнал. Ну, теперь берегись!

3. МАК-КРИДИ ВОЗВРАЩАЕТ ДОЛГ

Мак-Криди долго еще сидел возле огня. Он молчал… Лишь на короткие мгновения взгляд его отрывался от Казана. Затем, убедившись, что Торп и Изабелла улеглись спать, Мак-Криди зашел в свою палатку и вернулся оттуда с флягой виски. С полчаса он просидел у костра, то и дело прикладываясь к фляге. Потом подошел и сел на край саней, но так, чтобы Казан не мог достать до него.

— Что, попался? — опять проговорил Мак-Криди, Глаза его блестели — начинало оказываться действие виски. — Интересно, кто это переменял тебе имя? И как ты к этому-то попал?.. Да, хорошо, что ты не умеешь говорить…

Из палатки послышался голос Торпа, в ответ — взрыв веселого смеха. Мак-Криди выпрямился. Лицо его внезапно вспыхнуло. Он спрятал флягу в карман и, обойдя костер, осторожно, на цыпочках, подкрался к палатке Торпа и притаился в тени растущего рядом дерева. Когда он снова вернулся к саням, глаза его горели. Было уже за полночь, когда он ушел наконец в свою палатку.

Казан пригрелся у огня, и веки его стали медленно опускаться. Но спал он беспокойно, в его мозгу мелькали неясные, тревожные картины. Он то дрался, и тогда зубы его щелкали во сне, то рвался на привязи, пытаясь дотянуться до Мак-Криди или до хозяйки. Ему казалось, что он снова чувствует прикосновение ее руки, слышит, как она поет ему и хозяину.

Потом вдруг другая картина. Вот он бежит во главе великолепной упряжки из шести собак — это упряжка полиции Северо-Запада, и хозяин окликает его:

— Педро!..

Потом они на привале. Хозяин Казана, молодой, с гладко выбритым лицом, помогает выйти из саней человеку, у которого руки стянуты впереди какими-то странными черными кольцами… Еще картина. Казан лежит у большого костра. Хозяин сидит напротив, спиной к палатке. Из палатки выходит тот, другой, только на этот раз колец на нем нет и руки его свободны. Он держит тяжелую дубинку. Дубинка обрушивается на голову хозяина, и…

Казан проснулся, вскочил. Шерсть на спине у него вздыбилась, он зарычал. Костер почти затух, и лагерь погрузился в глубокую тьму, всегда предшествующую рассвету. Казан едва различил фигуру Мак-Криди. Тот опять стоял возле палатки хозяина, и Казан вдруг вспомнил, что это и есть тот человек, у которого тогда на руках были черные кольца. И еще Казан вспомнил, что этот человек, прикончив хозяина, потом много дней гнал упряжку и нещадно бил его, Казана, бичом и палкой.

Мак-Криди услыхал угрожающее рычание и поспешно возвратился к костру. Насвистывая, он стал собирать в кучу полуобгоревшие поленья. Когда огонь снова вспыхнул, он разбудил Торпа и Изабеллу. Через несколько минут Торп вышел из палатки; за ним следовала жена. Она присела на сани рядом с Казаном и начала расчесывать волосы. Мак-Криди подошел к ней сзади и стал что-то перебирать в поклаже на санях. Как бы случайно пальцы его на мгновение погрузились в густые пряди, падавшие ей на плечи. Изабелла не обратила внимания на это прикосновение, а Торп стоял к ним спиной. Только от Казана не ускользнуло вороватое движение пальцев Мак-Криди. Пес легче рыси перелетел через сани и рванулся на всю длину цепи. Мак-Криди едва успел отскочить. Крепкая цепь отбросила Казана обратно, он боком ударился о сидевшую на санях женщину, и та упала. Лишь это и увидел, обернувшись, Торп. «Казан бросился на нее!»— промелькнуло в его голове, и, не в силах проронить ни единого звука, он потащил в сторону упавшую с саней жену. Убедившись, что она невредима, Торп хотел было выхватить револьвер, но оружие вместе с кобурой осталось в палатке. У ног его оказался бич Мак-Криди. Торп схватил его и не помня себя кинулся на Казана. Собака вся сжалась в комок, но не огрызнулась, не сделала попытки убежать. Только однажды в жизни довелось Казану перенести подобные побои! Но у него не вырвалось ни визга, ни рычания.