Читаем без скачивания Шагая в глубину - Айрин Мореска
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
IX
Прошла веселая летняя гроза. Над кладбищенским холмом появилась красивейшая радуга, и каждая травинка золотилась в свете заходящего солнца.
На фоне уходящих темных туч кто-то невидимый ел прямо в воздухе кота. Из широко раскрытой пасти капала густая кровь. Зазвенели об камни брошенные на землю вилка и нож.
Я задумалась на мгновение. И окатила дергающуюся в воздухе тушку водой из только что закипевшего чайника. Раздался дикий кошачий вой, и я быстро захлопнула окно. Из зеркала на стене раздался смешок.
Поставила на стол широкую низкую чашку, налила в нее холодного молока. Положила рядом пару котлет на блюдечко. Снова поставила кипятить воду для чая. Как раз в этот момент раздалось неторопливое царапанье по двери. Максимально противный звук. Пошла открывать, по пути сердито отвернув зеркало к стене.
— Хочешь извиниться?
Черный кот на пороге удивленно округлил глаза. Мы помолчали, играя в «гляделки».
— Ну так?
— Ты кто такая? Я вообще-то знакомиться пришел.
— Так себе способ знакомства!
— Уж какой есть! Сама-то… Видит, что котик страдает, и что, попыталась помочь? Нетушки. Кипятком залила! Что ж ты за зверь такой?
— А я тебя уже видела. Второй раз на моих глазах страдаешь. Эффект становится слабее, понимаешь ли.
— М-да?
Кот задумчиво осмотрел меня с ног до головы. Вздохнул.
— Нет, никак не вспомню. Но все-таки. Я что, даже моральной компенсации никакой не получу за ожоги всего тела третьей степени? — он демонстративно окинул взглядом лоснящуюся шерсть.
Я поджала губы и отошла с прохода.
— Проходи, гостем будешь.
X
— …Ну и вот, пришлось попотеть, чтобы освободиться. Да что там освободиться — вот выбраться потом с острова это сложнее. А уж как я торопился, как торопился, чтобы слухи пойти не успели! Как же потом в глаза родне смотреть, если тебя как собаку на цепь посадили?
В окошко давно заглядывал тоненький месяц, а мы с котом допивали очередную чашку: он — молока, я — чая с мятой.
— Еще кружечку?
— Да, пожалуй. И мне тоже пару листиков мяты брось.
— Так и очень долго тебя не было? — я снова зажгла огонь под чайником.
— Точно я тебе не скажу… — он что-то подсчитывал в уме, помахивая хвостом. — Нет, вообще никак не скажу. Но когда я уходил из деревни, детей у Танечки нашей еще только трое было. А тут возвращаюсь — столько новостей! И пополнение у нас. Вот и брожу по округе, знакомлюсь со всеми. Смотрю, можно ли с кем из новеньких общаться по душам.
Я достала из холодильника кусочек запеченной рыбы и положила на давно опустевшее блюдце. В воздухе повис призрачный звук мурлыканья.
— А то, может, у тебя и валерьяночка найдется? У меня ведь еще истории и только для взрослых есть. Весеееелые… Всю ночь рассказывать можно. И не одну. Я вижу, подушечка у тебя на подоконнике лежит, удобная, так и манит подремать.
XI
Во дворе опять бурно разросся дурман. Вот только-только была аккуратная клумба возле забора, а за одну ночь дотянулся почти до дома. Я вздохнула.
«Когда-нибудь мне надоест его обрезать, и повешу табличку над воротами «Дурманные кущи».
На улице едва светало, а я, кутаясь в плед, методично обрезала пышущие здоровьем побеги. Стебли с листьями в одну кучку, цветы — в другую, потом обменяю на что-нибудь. Поросль медленно, но верно отступала.
— Давно лежишь, деточка?
Я проснулась, испуганно подскочила и запуталась в пледе. Соседка с улицы Пшеничной неодобрительно смотрела на меня сверху, держа в руках корзинку со свежими пряниками и пирогами.
— Здравствуйте, Лидия Федоровна. Да я только вышла проредить дурман. Видимо, слишком рано вышла, не выспалась.
Старушка молча оглядела двор. Я тоже посмотрела по сторонам — дурмана не было. Вообще. Даже возле забора. Только я, сидящая на дорожке, и нож рядом.
А еще не было плюща, обвивавшего стены дома; ярко-красных яблок на ветках яблони; полянки мелких маков перед двором; сорочьего гнезда на дубе… Меня словно обдало ноябрьским холодом, несмотря тепло и летнюю зелень вокруг.
— Это нормально, что что-то просто пропало из моего двора единым моментом?
— Понятие нормальности относительное. Хорошо, что ты сразу мне не понравилась. Не жить тебе здесь, девочка.
Я осталась растерянно смотреть на закрывшуюся за ней калитку.
XII
День праздника наступил быстро и неожиданно. С утра пораньше на улице начался шум. Дети радостно носились, кричали и дразнили собак. Мужчины смеялись и звенели рюмками. Женщины суматошно прихорашивались.
Я, последний раз глянув в зеркало и поправив платок на плечах, вышла из дома. Одежды у меня вообще немного, а уж «на выход» и вовсе нет. Платок пришлось выменивать опять же у Дмитрия Егоровича. Два ведра грибов за него отдала. Еще и собирать быстро пришлось, чтобы перехватить заказ у другой жительницы деревни. Но устоять не смогла — мне показалось, что он выглядит как узор из горящих на ночной поляне цветов. Потом месяц ходила, оглядывалась, чтобы не прокляли из-за угла.
По дороге на ярмарку на всякий случай огляделась еще несколько раз. В вопросах одежды и аксессуаров женщины мстительны.
Ярмарка в этот раз проходила не на огороженной площадке, а на поляне недалеко от озера. Под накрапывающим дождиком местные жители заинтересованно бродили между рядов с товаром. В центре играли бродячие музыканты, и веселый ритм мелодии задавал настрой всему празднованию. Я осмотрелась, и взгляд зацепился за миниатюрную девушку, сидящую на капоте яркой красной «семерки». Она стучала ладонями по коленям в такт музыке, а я вспоминала, где видела ее в прошлый раз.
Лет сорок назад мы с мужем отправились отдохнуть на море. Не купаться, нет. С возрастом этого хотелось все меньше. Планировали просто погулять в курортном городке и подышать морским воздухом. И как-то забрели в порт. Такой себе райончик, грязный, серый, неустроенный. Там нам навстречу попалась молодая девушка. Белая кожа, длинные русые волосы, серые глаза. Она была одета в странные свободные одежды серого, бежевого и белого цветов. Улыбалась и рассказывала о своем боге. Сектантка, конечно, но обаятельная. Говорила, что по-настоящему счастлива стала, придя в лоно церкви. Мы из вежливости остановились на минутку ее послушать.
Сейчас она в джинсах и берцах улыбалась одному из громил, стоящих рядом с машиной. Я прищурилась, разглядев острые акульи зубы в ее
