Читаем без скачивания Конец Ренаты - Владислав Ходасевич

Она тщетно прибегала к картам, потом к вину. Наконец, уже весной 1908 года, она испробовала морфий. Затем сделала морфинистом Брюсова, и это была ее настоящая, хоть не сознаваемая, месть. Осенью 1909 года она тяжело заболела от морфия, чуть не умерла. Когда несколько оправилась, решено было, что она уедет за границу: "в ссылку", по ее слову. Брюсов и я проводили ее на вокзал. Она уезжала навсегда. Знала, что Брюсова больше никогда не увидит. Уезжала еще полубольная, с сопровождавшим ее врачом. Это было 9 ноября 1911 года. В прежних московских страданиях она прожила семь лет. Уезжала на новые, которым суждено было продлиться еще шестнадцать.

Ее скитания за границей известны мне не подробно. Знаю, что из Италии она приезжала в Варшаву, потом в Париж. Здесь, кажется в 1913 году, однажды она выбросилась из окна гостиницы на бульвар Сен-Мишель. Сломала ногу, которая плохо срослась, и осталась хромой.

Война застала ее в Риме, где прожила она до осени 1922 года в ужасающей нищете, то в порывах отчаяния, то в припадках смирения, которое сменялось отчаянием еще более бурным. Она побиралась, просила милостыню, шила белье для солдат, писала сценарии для одной кинематографической актрисы, опять голодала. Пила. Порой доходила до очень глубоких степеней падения. Перешла в католичество. "Мое новое и тайное имя, записанное где-то в нестираемых свитках San Pietro19, - Рената", - писала она мне.

Брюсова она возненавидела: "Я задыхалась от злого счастия, что теперь ему меня не достать, что теперь другие страдают. Почем я знала какие другие, - Львову он уже в то время прикончил... Я же жила, мстя ему каждым движением, каждым помышлением".

Сюда, в Париж, она приехала весной 1927 года, после пятилетнего нищенского существования в Берлине2. Приехала вполне нищей. Здесь нашлось у нее немало друзей. Помогали ей как могли и, кажется, иногда больше, чем могли. Иногда удавалось найти ей работу, но работать она уже не могла. В вечном хмелю, не теряя рассудка, она уже была точно по другую сторону жизни.

***

В дневнике Блока, под 6 ноября 1911 года, странная запись21:

Нина Ивановна Петровская "умирает".

Известие это Блок получил из Москвы, но почему слово "умирает" он написал в кавычках?

Нина в те дни действительно умирала: это была та болезнь, перед отъездом из России, о которой я говорил выше. Но Блок слово "умирает" поставил в кавычки, потому что отнесся к известию с ироническим недоверием. Ему было известно, что еще с 1906 года Нина Петровская постоянно обещалась умереть, покончить с собой. Двадцать два года она жила в непрестанной мысли о смерти. Иногда шутила сама над собой:

Устюшкина мать

Собиралась помирать.

Помереть не померла

Только время провела.

Сейчас я просматриваю ее письма. 26 февраля 1925: "Кажется, больше не могу". 7 апреля 1925: "Вы, вероятно, думаете, что я умерла? Нет еще". 8 июня 1927: "Клянусь Вам, иного выхода не может быть". 12 сентября 1927: "Еще немного, и уж никаких мест, никакой работы мне не понадобится". 14 сентября 1927: "На этот раз я скоро должна скончаться".

Это - в письмах последней эпохи. Прежних у меня нет под рукою. Но всегда было то же - и в письмах, и в разговорах.

Что же удерживало ее? Мне кажется, я знаю причину.

Жизнь Нины была лирической импровизацией, в которой, лишь применяясь к таким же импровизациям других персонажей, она старалась создать нечто целостное - "поэму из своей личности". Конец личности, как и конец поэмы о ней, - смерть. В сущности, поэма была закончена в 1906 году, в том самом, на котором сюжетно обрывается "Огненный Ангел". С тех пор и в Москве, и в заграничных странствиях Нины длился мучительный, страшный, но ненужный, лишенный движения эпилог. Оборвать его Нина не боялась, но не могла. Чутье художника, творящего жизнь, как поэму, подсказывало ей, что конец должен быть связан еще с каким-то последним событием, с разрывом какой-то еще одной нити, прикреплявшей ее к жизни. Наконец это событие совершилось.

С 1908 года, после смерти матери, на ее попечении осталась младшая сестра, Надя, существо недоразвитое умственно и физически (с нею случилось в детстве несчастие: ее обварили кипятком). Впрочем, идиоткой она не была, но отличалась какою-то предельной тихостью, безответностью. Была жалка нестерпимо и предана старшей сестре до полного самозабвения. Конечно, никакой собственной жизни у нее не было. В 1909 году, уезжая из России, Нина взяла ее с собой, и с той поры Надя делила с ней все бедствия заграничной жизни. Это было единственное и последнее существо, еще реально связанное с Ниной и связывавшее Нину с жизнью.

Всю осень 1927 года Надя хворала безропотно и неслышно, как жила. Так же тихо и умерла, 13 января 1928 года, от рака желудка. Нина ходила в покойницкую больницы, где Надя лежала. Английской булавкой колола маленький труп сестры, потом той же булавкой - себя в руку: хотела заразиться трупным ядом, умереть единою смертью. Рука, однако ж, сперва опухла, потом зажила.

Нина бывала у меня в это время. Однажды прожила у меня три дня. Говорила со мной на том странном языке девятисотых годов, который когда-то нас связывал, был у нас общим, но который с тех пор я почти уже разучился понимать.

Смертью Нади была дописана последняя фраза затянувшегося эпилога. Через месяц с небольшим, собственной смертью, Нина Петровская поставила точку.

Версаль, 1928

* В 1934 г., в Москве, в издательстве "Academia", вышла книжка избранных стихов Брюсова. В приложении даны "Материалы к биографии", составленные его вдовой, которая подтверждает, что в основу "Огненного Ангела" был положен действительный "эпизод". (Прим. В. Ходасевича)

Комментарии

1. ...ею написанное было незначительно и по количеству, и по качеству... - Нина Петровская издала единственный сборник рассказов "Sanctus Amor" (М., 1908; по ее письмам к Ходасевичу видно, что оба стремились издать свои первые книги одновременно), помимо этого печаталась в символистских журналах и альманахах ("Весы", "Перевал", "Гриф"), в различных московских газетах ("Утро России", "Накануне", "Голос Москвы", "Московская газета", "Руль", "Новь", "Столичное утро" и др.), после революции - в берлинско-московской сменовеховской газете "Накануне".

2. Символисты не хотели отделять писателя от человека... - Более подробно концепция символистского жизнетворчества изложена в статье Ходасевича "О символизме" (газета "Возрождение", Париж, 1928. 12 января. Перепечатано: Ходасевич В. Собр. соч.: в 4 т., М., 1996-1997, Т. 2).

3. Выпуская впервые "Будем как Солнце"... - Первое издание книги К.Д. Бальмонта "Будем как солнце" (М., 1903: репринтное воспроизведение - в кн.: Бальмонт К.Д. Стихотворения. М., 1989) было посвящено ряду людей: В.Я. Брюсову, С.А. Полякову, Ю.К. Балтрушайтису, Г. Бахману, М.А. Дурнову, М.А. Лохвицкой, Д. Кристенсен, Л. Савицкой (в последующих изданиях посвящение отсутствует). Модест Александрович Дурнов (1868-1928) - художник и скульптор, писавший также стихи.

4. "Из жизни бедной и случайной..." - Из стихотворения В.Я. Брюсова "Золото" (1899). В первой строке Ходасевич заменил эпитет (в оригинале "бледной").

5. Нина скрывала свои года... - По общераспространенным сведениям, Петровская родилась в 1884 г., однако, как следует из ее писем к В.Я. Брюсову, она была заметно старше (родилась в 1879-м).

6. Была невестою одного... - В экземпляре "Некрополя", принадлежавшем В.В. Вейдле, Ходасевич пометил, что Петровская была невестой В.А. Маклакова, видного юриста и деятеля кадетской партии (Русская мысль. 1976. 3 июня).

7. "Скорпион" и "Гриф" - два наиболее известных символистских издательства. Владельцем "Скорпиона" был С.А. Поляков, владельцем "Грифа" С.А. Соколов, муж Петровской. Подробнее о них см. в очерках "О меценатах" и "Памяти Сергея Кречетова".

8. "Очень мила, довольно умная". - Из письма Блока к матери от 14 - 15 января 1904 г. (Блок А. Собр соч.: 8 т., М., 1960-196, Т. 8. С. 81).

9. "Берем мы миги, их губя". - Из стихотворения Брюсова "Habet illa in alvo"(1902).

10. "Истекаю клюквенным соком!" - Реплика Паяца из пьесы А. Блока "Балаганчик".

11. ..."любовь к любви" - Очевидно, имеется в виду стихотворение К.Д. Бальмонта "Хвалите" (сб. "Белый зодчий"): "Хвалите, хвалите, хвалите, хвалите / Безумно любите, хвалите Любовь..." Впрочем, подобных образцов в символистской поэзии немало.

12. Первым влюбился в нее поэт... - К.Д. Бальмонт. См. запись в дневнике Брюсова, датированную 26-31 октября 1903 г.: "Нина Петровская предалась мистике. Бальмонт жаловался, что она лишила его своих "милостей"" (РГБ. Ф. 386. Карт. I. Ед., хр. 16. Л. 36 об).

13. В 1904 году... - Сближение Белого с Петровской началось с ноября 1903 г., в декабре он пишет стихотворение "Преданье", навеянное этими отношениями, в январе 1904 г. "произошло то, что назревало уже в ряде месяцев - мое падение с Ниной Ивановной" (более подробно см.: Гречишкин С.С., Лавров А.В. Биографические источники романа Брюсова "Огненный Ангел" / Ново-Басманная, 19. М.. 1990: статья служит превосходным комментарием к воспоминаниям Ходасевича). Письма Белого к Петровской опубликованы: Минувшее. Т. 13 (публ. А.В. Лаврова).