Читаем без скачивания Вилка Еретика - Роман Шмыков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Служба Городу и Троебожию является главным приоритетом жизни любого Гражданина. Посвящай каждую минуту мыслям о Троебожии, пока тело занято работой во благо всего общества Плутона»
И сложно это назвать заповедями, хотя в главной книге нашей планеты, Своде, они прописаны отдельно от основных очевидных правил, вроде убийств, воровства и дезертирства. Как по мне — это та же пропаганда, только ещё Троебожие привязали, чтоб люди боялись. А кто на самом деле его страшится? У кого ни спрошу, так хоть шёпотом, да поведают, что не верят во всё это. Изжитые рассказы о всемогущих существах, когда-то создавших людей. Словно это сложно — поднять документы и узнать точные имена своих родителей. Да в наше время даже сперму своего отца можно добыть из архивов. И клянусь своим браком — в этой жидкости нет никаких богов.
Проповеди начали сливаться в одну неприятную какофонию. Благо, всё это по большей части осталось за спиной. Пропаганда придумана для бедных, пока богатые верстают новые формулировки, и им необязательно каждый раз слушать собственное творчество. Покрытый пылью и жидкостью другой Анухе, не моей родной, я заступил за черту центра — круга, на пятьдесят метров выше предыдущего яруса. Длинный эскалатор поднял меня сюда, и поставлю на кон что угодно, но воздух тут слаще, чище. Лёгким легче дышать, в груди уже не так ломит. Мышцам проще двигаться, а мысль о том, что жизнь всё-таки прекрасна, только крепнет.
По знакомым металлическим путям вдоль магистралей воздушных подушек я добрался до бара. Дошагаю сюда хоть с закрытыми глазами, за долгое время в отставке выучивший наизусть один и тот же маршрут, повторяемый после каждой второй смены. Приятный запах этилового спирта, более безопасного, нежели на более отдалённых участках Города, поманил скорее заскочить внутрь. Музыка обволакивала как мать, заботящаяся о своём единственном ребёнке. Окрылённый, я открыл двери и ввалился в бар. Местные Анухе, выполняющие роль диванов и личных спутниц посетителей, мерно подрагивали в такт оркестру. Он играл что-то тягучее, такое чарующее и вводящее в транс, что разница между насекомыми и людьми совершенно стёрлась. Я прошёл к барной стойке, на ходу погладив одну из гусениц, проползших мимо. На её спинке поднос с напитками, поблескивает в зеленоватом свете с потолка.
— Страут и виски.
Я устроился за стойкой, в бессилии еле влезший на высокий стул. Вокруг больше мужчин, нежели женщин. Четверть из них знаю лично. Это мои коллеги на производстве. Каждое утро на построении и лекции по технике безопасности мы киваем друг другу, потом мерно разбредаемся по своим рабочим местам под играющий по всей территории завода гимн Города. Он практически не отличается от гимна Пурпурной армии, разве что добавлены несколько куплетов про Троебожие, но к этому моменту, благо, я уже за своим станком приношу реальную пользу обществу. В отличие от тех, кто только и умеет, что стишки под музыку сочинять.
Мне поставили чёрную бутылку и стакан. Бармен сегодня нарасхват. Конец смены для обычных рабочих означал для него начало полной загрузки. Тонна посетителей, и ещё попутно надо следить за Анухе, чтоб какой-нибудь особо игривый заводчанин не утащил её с собой в туалет. Помню, как несколько бригадиров, особо распоясавшиеся после повышения и последующей пьянки, сначала изнасиловали одну из гусениц, а потом сожрали половину бедняжки. Их тут же выставили за пределы Города, где тоже есть воздух, но шанс выжить от этого совершенно не повышается. Дурачьё, нет чтоб просто выпустить пар да оставить Анухе в покое. Отлежалась бы и вернулась на смену, так нет, пустили в ход свои зубы…
Я сделал глоток виски и запил страутом. Горячая смесь быстро провалилась в желудок. Тепло, столь желанное в этот момент, распределилось равномерно по телу. Схожее с приёмом Экса, хоть и слегка иного воздействия. Чувствую, как щёки загорелись, улыбка сама по себе растянула лицо. Я вспомнил Диту. Внезапная волна тоски навалилась грузом на позвоночник, меня пригнуло к стойке, а там недопитый стакан. Тут же я одним глотком прикончил остатки виски и пригубил страута из бутылки. Подозвал бармена.
— Что вам? Повторить?
— Нет, спасибо, — я ощутил собственный шлейф перегара изо рта, — у вас случайно не будет Анухе для уединения?
— Нет, извините.
Тон его был резким, но правила общения с клиентами не позволяют общаться иначе. Каким бы ни был посетитель, он остаётся главным приоритетом. Я не хотел этим воспользоваться, точно нет. Просто решил, что могу сегодня попросить у других людей немного сожаления. Не думаю, якобы это так сложно — войти в моё положение. Уверен, у большинства есть своя любимая гусеница — в борделе, в баре или же прямо дома. И не поверю, что кто-то не считает их членами своей семьи. Я же часть семьи сегодня потерял…
В кислой обиде допил страут и тут же выскочил на улицу, специально избегая взглядом любую Анухе, что могла попасться по пути. Слишком уж все они напоминают Диту. Не хватало ещё утонуть в ребячьих чувствах и забыть, что я вообще-то бывший военный, с наградами окончивший службу и заступивший в ряды работников производства. Если бы не мы, то Пурпурная армия в руках носила бы обычные камни, а не новейшие автоматы серии FP142. Так-то! Лично я собрал таких и несколько предыдущих моделей своими руками. Никто не посмеет попрекнуть, что я сделал для этого общества слишком мало. Ха, какое Троебожие? Вот же я, тот, кто творит…
Машина Стражей прокатила мимо, на беззвучных магнитных подушках подкравшись, словно воры. Заметил их исключительно по красным и синим всполохам на стенах двора, в котором очутился. Вроде бы знакомый, но сто́ит найти правильную дорогу. Высветил себе светом экрана НОТ-СОУ-СМАРТ с запястья путь во тьме. Кажется, грусть, залитая алкоголем, лишила меня способности отлично ориентироваться в Городе. Надо бы осторожнее, сегодня я не планировал проводить ночь в специальной камере для особо пьяных. Да и надеюсь, что всё прежде скользившее в уме я всё-таки оставил за зубами, а не выкрикивал что есть сил. Стыдно даже. Но только совсем чуть-чуть.
Третий ярус, на сотню метров ниже центра. Мой родной. Здесь я появился на свет и умру среди этих же домов.
