Читаем без скачивания Призрачная ночь - Грей Клаудия

— Пойдем. — Я взяла Лукаса за руку. Коралловый браслет, подаренный им на мой последний день рождения, болтался у меня на запястье. — Они ждут нас снаружи.

— Кто нас ждет? — Похоже, Лукас никак не мог сосредоточиться — все равно что разговаривал по мобильному телефону, одновременно пытаясь слушать меня. И дело вовсе не в его грубости — он просто не мог с собой справиться, что было намного хуже.

— Балтазар, а еще Вик и Ранульф. Они вернулись из Италии, когда ты отправил им письмо по электронной почте. Помнишь?

Лукас кивнул и так крепко сжал мою руку, что стало больно. Кажется, он еще не мог контролировать свою новообретенную силу — и это несмотря на то, что после моих укусов сил у него прибавилось. И все время двигал челюстью, словно учился кусать.

Если он нуждается во мне, я буду ему опорой. Конечно, я уже научилась быть мертвой, решила я; у меня был целый день практики. Мне потребовалось несколько часов, чтобы понять, каково это — быть бестелесной. Ничего удивительного, что Лукасу необходимо время, чтобы привыкнуть к тому, что он стал вампиром.

Мы вышли из проекционной и направились через заброшенный кинотеатр на улицу. Фойе представляло собой не самое приятное зрелище — повсюду на полу лежали обезглавленные вампиры, и я старалась не смотреть на их отрубленные головы. После смерти из вампиров почти не льется кровь: их сердца не бьются и не выталкивают ее наружу — но Лукас все равно с жадностью посмотрел на капли на полу.

— Я знаю, что тебя мучит голод, — сказала я, пытаясь его утешить.

— Не знаешь. Ты просто не можешь этого знать. Это ни на что не похоже.

Лицо его искривилось, обнажились клыки. Они вылезли от одного вида крови. Когда я была еще живой, мне доводилось испытывать мучительную жажду крови, но я подозревала, что Лукас прав: то, что он чувствовал сейчас, было выше моего понимания.

Мы вышли и увидели одного Балтазара. Он стоял, прислонившись к своей машине, на совершенно пустой стоянке, рядом горел фонарь, и тень Балтазара, длинная и широкая, протянулась далеко по асфальту.

— Вик не хотел уходить, — обратился ко мне Балтазар, — поэтому Ранульфу пришлось поехать с ним, по-другому он отказывался.

— Ладно, — махнула я рукой. — Только давайте уберемся отсюда. Надеюсь, мне в жизни больше не доведется увидеть это место.

Балтазар не шевельнулся: они с Лукасом в упор смотрели друг на друга. Эти двое несколько лет испытывали взаимную ненависть и, только когда я умерла, смогли действовать сообща. Однако теперь я видела, что между ними наступило полное взаимопонимание.

— Прости, — хрипло произнес Лукас. — То, что я тебе говорил — насчет выбора и того, быть или не быть вампиром… Господи! Теперь до меня дошло.

— Лучше бы никогда не доходило. Лучше бы тебе никогда этого не знать. — Балтазар на секунду закрыл глаза — может быть, вспомнил свое превращение несколько столетий назад.

— Поехали. Нужно раздобыть тебе еды.

С болью в душе я сообразила, что теперь Лукас и Балтазар понимают друг друга на уровне, который навсегда останется для меня недоступным. Почему-то это казалось мне утратой. А может быть, теперь, когда Лукас стал другим, я все воспринимаю как утрату.

Балтазар повез нас в куда более приятный район Филадельфии, где жил Вик. Мы с Лукасом сидели рядом на заднем сиденье, он крепко сжимал мою руку и смотрел куда-то вдаль через лобовое стекло. Время от времени он морщился и закрывал глаза, как человек, страдающий от мигрени, ноги его непрестанно двигались по полу, словно он пытался куда-то бежать. Он не хотел находиться в машине, в заключении, — все вокруг сейчас было дополнительной преградой между ним и необходимой ему кровью. Понимая все это, я даже не пыталась его разговорить. После того, как он напьется крови, ему станет легче. Должно стать.

Молчание становилось невыносимым, и Балтазар нарушил его, включив радио, — классический джаз вроде того, что мой папа любил слушать дома. Билли Холидей мурлыкала какие-то глупости, а я гадала, что сказали бы сейчас мои родители и могли бы они дать нам хоть какой-нибудь совет. Мы перестали общаться еще до того, как я в начале лета убежала с Лукасом, и сейчас я так по ним скучала, что испытывала боль. Что они подумали бы, узнав обо всем, что произошло со мной за последние два дня?

Я взглянула на Лукаса, бледного, с неестественным блеском в глазах, и уныло подумала: «Что ж, они всегда хотели, чтобы я сошлась с хорошим юношей-вампиром».

Машина свернула к дому, где жил Вик. Это был богатый район с роскошными домами, отделенными друг от друга обширными земельными участками. У каждого дома имелся гараж на четыре автомобиля, так что на улице машин почти не было, однако возле дома Вика стояло целых три автомобиля, но не обычные «мерседесы» или «ягуары» вроде тех, что разъезжали здесь, а обшарпанные пикапы и универсалы. И что-то в них казалось мне очень знакомым.

А потом я увидела около дюжины человек, стоявших на улице и на лужайке перед домом Вика, заметила в руках у одного из них кол и сообразила, что по меньшей мере несколько человек вооружены.

— Это что, клан Черити? — спросил Балтазар. — Она все еще гоняется за Лукасом?

Я вспомнила сообщения, которые Лукас рассылал как раз перед моей смертью. Он тогда впал в такое отчаяние, что просил о помощи всех и каждого, даже тех, кто наверняка не был на нашей стороне. И вот теперь на его сообщения ответили.

— Это не Черити, — прошептала я. — Это Черный Крест.

Глава вторая

— Черный Крест, — повторил Балтазар.

Не будь я свидетелем того, как Черный Крест поймал Балтазара и пытал его, могла бы подумать, что он очень спокойно относится к внезапно появившейся банде охотников на вампиров. Однако я ясно видела страх и ярость в его глазах. Руки Балтазара сильно стиснули руль.

— Нужно убираться отсюда.

— Но мы же не можем бросить Вика и Ранульфа! — воскликнула я.

Тут Лукас подался вперед и шепнул:

— Мама?

Я ее тоже увидела — Кейт, предводительница ячейки Черного Креста и мать Лукаса. Ее медового цвета волосы, так похожие на волосы сына, блестели в свете уличного фонаря; тени обрисовывали твердые мускулы рук и кол, заткнутый за пояс. Когда Черный Крест узнал, кто я такая, и объявил нас вне закона, Кейт куда-то отослали. Я всегда считала, что причина тому в неистовой любви Кейт к сыну, которую она зачастую скрывала под маской дисциплины и приверженности долгу. Но достаточно ли сильна эта любовь, чтобы противостоять долгу сейчас?

— Все в порядке, — сказала я Балтазару. — Она привезла сюда друзей, чтобы помочь Лукасу. Видишь?

И показала на дверь, возле которой один из охотников Черного Креста задавал Вику вопросы. Тот старался вести себя непринужденно, но у него очень плохо получалось.

— Эти «друзья» на самом деле охотники, поймавшие меня и разоблачившие тебя, Бьянка, — отрезал Балтазар. — Может, они приехали, чтобы помочь, но стоит им нас увидеть, все сразу же изменится.

— Я должен с ней поговорить, — произнес Лукас. — Если вы, ребята, хотите уехать — уезжайте.

За себя я не боялась: эти охотники мало что знают о привидениях и не смогут навредить мне. Но это не значит, что я вообще не боялась.

— Ты думаешь, Кейт сможет защитить тебя? И Балтазара?

— Она их удержит, если я ее об этом попрошу, — настаивал Лукас.

— А как же ты? — спросил Балтазар, еще сильнее вцепившись в руль. — Кто будет удерживать тебя?

Лукас сердито посмотрел на него:

— Я не нападу на собственную мать!

— Это ты сейчас так думаешь. Погоди, пока не выйдешь туда и не учуешь свежую кровь. Ты почувствуешь ее пульс, как… как магнит, который притягивает к себе. — Балтазар слишком хорошо знал, о чем говорит; первое, что он сделал, превратившись в вампира, — это убил собственную сестру. Охотники заметили нашу машину и двинулись к ней. Балтазар торопливо добавил: — Если уезжать, то прямо сейчас.

— Никуда мы не уедем. — Челюсти Лукаса напряглись, во взгляде появилась решимость. — Я справлюсь. Просто должен. Ну в самом деле, это же моя мама!