Читаем без скачивания Цена власти. - Олег Волков

Глаза… Глаза… Где-то он видел такие глаза. Сергей призадумался. В памяти всплыли картины школьного детства. Большой храм известного на севере России монастыря. На высокой стрельчатой стене огромная роспись «Тайная вечере» - последняя трапеза Иисуса Христа накануне мучительной казни. Канувший в лету художник удивительно ярко и точно передал бездонную мудрость и тревожную печаль во взгляде Спасителя.

Сергей присел на нижнюю полку. Кто же это был? Зрелый человек с глазами Христа – живой святой? Не-е-е, бред.

Ни Ян, ни Андрей странной троицы не заметили. Путь предстоит неблизкий. Ян по-своему предложил скоротать время и вытащил из кармана почти новую колоду карт. Поезд, мерно постукивая колёсами, увозит друзей на северо-восток области. Там, где глушь нетоптаных лесов и таинственный белый куб.

Поздно вечером, преодолев больше восьми сотен километров, поезд притормозил на маленьком полустаночке. Сергей спрыгнул с последней ступеньки вагона на скользкую щебёнку и поспешил спуститься с насыпи на узкую тропку. Не простояв и минуты, поезд шумно выдохнул, дёрнулся и, быстро набирая скорость, покатил дальше. Красные габаритные огни последнего вагона растаяли в дали. Друзей обступила тьма.

Постепенно глаза привыкли к темноте. Сергей с интересом оглянулся. Лесной пейзаж как будто выступил из-за чёрных занавесок. Высокие сосны вплотную подступают к железной дороге. На огромном небосводе блестят бесчисленные звёзды. Кажется, будто небесная сфера опирается на остроконечные вершины вековых сосен. А Луна. Какая сегодня яркая Луна. Тишина, гармония и порядок царят в ночном мире.

Вот она самая главная причина большой любви к туризму и путешествиям. Только в дали от городских фонарей можно увидеть такое прекрасное звёздное небо. Кажется, будто стоишь в величественном храме, где с бездонного потолка на тебя взирает сама вечность и её родная сестра бесконечность. Аномалии, экстрим – не более, чем приправа к основному блюду. Главное – первозданная природа, наполненная таинственными шорохами тишина и безграничное небо над головой.

- Что рты разинули, - последним с насыпи спустился Ян. – Пошли к старику обходчику. Бог даст, пустит переночевать.

- Куда идти? – Андрей вытащил из кармана фонарик-жужжалку.

Столь оригинальное название маленький фонарик получил за встроенную в рукоятку динамо-машину. Приходиться постоянно качать кисть, зато никаких батареек.

- Вон туда, – Ян ткнул пальцем. – С тропы не сходите. Дед зайчатинку обожает, понаставил капканов.

Едва заметная тропка тянется вдоль железной дороги и где-то впереди сворачивает в лес. Пройдя через лесозащитную полосу, друзья вышли на широкую прямоугольную поляну. Могучие сосны дикой ордой обступили отвоёванную человеком территорию. Но старый лес не думает сдаваться. Густой подлесок буйно разросся между исполинских пней. У дальней опушки приветливо светится маленькое окошко.

Аккуратная избушка окружена с четырёх сторон высоким непролазным тыном. Возле массивной калитки тихо брякнула цепь. Заслышав нежданных гостей, из миниатюрного сарая вылезла огромная туша. Мохнатый пёс неизвестной породы не спеша протопал к калитке и бухнулся на утоптанную землю. Блестящие в темноте глаза уставились на чужаков.

- Что дальше? – Сергей повернулся к Яну. – Будем прорываться с боем или так орать?

- Ну зачем же орать, - ответил Ян. – Пёс, конечно, грозный, но имеет одну ма-а-аленькую слабость.

Ян прошуршал в темноте и вытащил из вещмешка блестящий свёрток. Грозное выражение ветром слетело с мохнатой морды. Четырёхлапый сторож поднялся и завилял пушистым хвостом.

- От копчёного сала, - Ян развернул свёрток, - балдеет не хуже хохла. На! Держи!

Пахучий кусок шлёпнулся перед мохнатым сторожем. Пёс слизнул угощение и убрался в будку. Путь свободен.

- Хозяин! – Сергей громко постучал в дубовую дверь. – Пусти переночевать.

Изнутри послышались шаркающие шаги и раздался недовольный голос:

- А-а-а! Проститутка валютная! Опять за кусок сала продался!

Дверь распахнулась. На порог вышел совершенно седой, но всё ещё крепкий старик. Застиранная рубашка с широкими полами перехвачена простой верёвкой. Просторные штаны заправлены в низкие валенки. Дуло старинной берданки ткнулось в грудь.

- А вы кто такие? – с вызовом спросил старик.

- Не серчай на нас, дед Фёдор, - впёред протиснулся Ян. – Прошлой осенью у тебя археологи останавливались. Вот они и рассказали мне про твоего пса.

- Ахеологи говоришь? – старик призадумался. – Да. Были такие. А вы, того, тоже в земле копаетесь?

- Не совсем, - Сергей указательным пальцем отвёл чёрное дуло в сторону. – Мы просто любители шляться по лесу. С ружьём, пожалуйста, осторожней.

- Не боись, – старик опустил ружье. – Не заряжено. Ладно. Заходите, - дед отступил в сторону.

Но прежде, чем закрыть за нежданными гостями дверь, дед строго посмотрел на лохматого сторожа. Чувствуя недовольство хозяина, пёс, пятясь задом, спрятался в будке. Даром что большой и грозный.

Одиночество тяготит деда. До ближайшего посёлка километров сорок. Железнодорожный отшельник рад любым гостям. «Лихому люду поживиться у меня нечем, а от волков Тузик бережёт» – любит говаривать дед.

- Вы, это, проходите, садитесь, ужинать будем, - засуетился гостеприимный хозяин. – Меня тут все дедом Фёдором кличут. А вас как?

- Меня Ян, а вот этих балбесов Сергей и Андрей, - представился Ян.

Внутри маленькая избушка поражает чистотой и порядком. Большая русская печь с широкими полатями занимает добрую треть. В углу, под ликом Христа, дубовый застеленный белой клеёнкой стол. Зелёная занавеска огораживает кухонный угол и алюминиевый рукомойник над эмалированной раковиной. Длинное зеркало в деревянной раме и высокий шкаф довершают скромную обстановку.

На столе появилась незамысловатая еда: ржаной хлеб, самодельный квас и сваренная в мундире картошка. Из заначки дед вытащил пузатую бутыль мутного самогона. Не иначе железнодорожный отшельник держит в сарае самогонный аппарат. Но от спиртного друзья категорически отказались.

Чтобы не прослыть нахлебниками, Сергей вытащит из рюкзака собранный специально для этой встречи пакет. Ужин разнообразили мясной паштет, копчёная колбаса, сыр и, страсть самого деда, большая плитка горького шоколада.

Наконец Сергей сдвинул пустую тарелку в сторону и расслабил брючной ремень. Самое время пожалеть глупых горожан. Сваренную в чистейшей деревенской воде картошку не заменит никакой ресторанный шик с привкусом хлорки из городского водопровода. Ну а квас из ржаного хлеба не сыскать ни в одном даже самом дорогом ресторане.

Сергей, положив перед собой толстый блокнот в кожаном переплёте и шариковую ручку, обратился к хозяину:

- Дед Фёдор, можно вас расспросить кое о чём?

- Про дела местные? – прищурился дед. – Ну слушайте, коли дело есть.

Дед Фёдор опрокинул гранёный стакан самогонки и пустился в пространственное повествование.

- Места здесь, ребятки, глуше некуда. Когда взялись богатства севера пользовать вот и проложили лет двадцать назад ету железную дорогу. А до етого здесь и советской власти не было. Так себе: тайга – закон, медведь – прокурор, а уж волчья стая за присяжных была.

Дед говорил много и весьма охотно. В прошлом профессиональный охотник, исходил здешние края вдоль и поперёк. Медведя бил, кабана, лисицу. Только когда годы напомнили о себе ломотой в простуженных ногах, ушёл на покой. Устроился обходчиком. Железную дорогу в то время как раз построили. За сорок с лишним лет насмотрелся в местных лесах всякого. Рассказал и о таинственных дорогах.

- Есть здесь такие. Сам часто по ним хаживал. Только через чур хитрые они. Шириной метра два, не более. Вместо камней или бетона какого вкопанные в землю круглые такие пирамидки. Верхушка у них нарочно срезана. И вкопаны пирамидки по самый ровень. Буйна трава меж етих тупых концов растёт. Можно в метре мимо такой дороги пройти и не заметить вовсе. Ну а уж с верлёта или самолёта ни в жизнь не углядеть.

Помянул дед о редких деревнях раскольников. Ещё при Петре Великом бежал сюда народ от тягот царских. Ни озёр, ни рек, сплошная тайга на сотни километров. Иди, свищи. Да не все покой находили. Много по здешним краям страшных легенд ходит. Целые деревни уходили на поиски лучшей жизни, да так никто и не возвращался.

Сергей старательно записывает рассказы старика, лишь изредка перебивая и задавая уточняющие вопросы:

- О деревне Пакино, будьте добры, подробней. Вы сказали, что местные жители какие-то странные. А в чём именно заключаются эти странности?

- Да как сказать, – старик призадумался. – Все они какие-то не такие: говорят чудно, с медведями хороводы водят. Ни електичества, ни дорог путных до них нетути. Радио и того нет.